Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл ответил на вопросы журнала «Внутри Ватикана» (№18/06 за апрель 2006 года). Сайт Службы коммуникации ОВЦС МП опубликовал сегодня текст этого интервью.
— 25 мая 2005 года в итальянском городе Бари кардинал Вальтер Каспер предложил провести заседание «собора», участниками которого стали бы православные и католики. Местом его проведения мог бы стать город Бари, темой — восстановление дружественных отношений между Римско-Католической и Православной Церквами и создание «альянса» для «нового открытия» «христианских корней Европы». Какое впечатление на Вас производит подобное предложение? Как вы думаете, является ли проведение такого «собора» хорошей идеей? Почему «да» или почему «нет»? (Кардинал Каспер внес это предложение в выступлении на Итальянском национальном евхаристическом конгрессе в Бари).
— Идея кардинала Вальтера Каспера о проведении в Бари «собора» православных и католических иерархов, безусловно, представляет интерес. В тоже время, надо иметь в виду, что собор как экклезиологическая реальность невозможен в условиях разделения. Поэтому речь может идти не о соборе по образу соборов Древней Неразделенной Церкви, а о собрании или Ассамблее.
Полагаю, что на пути к любому значительному событию в сфере православно-католических отношений нужно озаботиться решением конкретных проблем, которые эти отношения осложняют.
Что же касается совместного обсуждения актуальных проблем современности, то такое обсуждение уже идет. В качестве одного из подобных примеров хотел бы привести организуемую Папским Советом по культуре и Отделом внешних церковных связей Московского Патриархата международную конференцию «Христианские ценности в Европе», которая пройдет в Вене в мае 2006 года при содействии фонда «Про Ориенте».
— Кардинал Каспер также заявил: «Я глубоко убежден, что после огромных усилий и значительных шагов, сделанных Иоанном Павлом II, новый Папа Бенедикт XVI будет расчищать путь для подобного плана на будущее». Как Вы относитесь к новому Папе Бенедикту XVI? Общались ли Вы с ним раньше? Думаете ли Вы, что Вам предстоят встречи в будущем? Где и когда могла бы произойти подобная встреча? Отличается ли Бенедикт от Иоанна Павла II, и если да, то чем?
— Я с большим уважением отношусь к новому Предстоятелю Римско-Католической Церкви Папе Бенедикту XVI и неоднократно встречался с ним до его избрания на Римскую кафедру. На следующий день после инаугурационных торжеств Его Святейшество принял меня в резиденции «Санта-Марта», где продолжал жить по окончании конклава. Наша беседа носила неформальный и теплый характер. Между тем, за это небольшое количество времени нам удалось обсудить основные вопросы отношений между Русской Православной и Римско-Католической Церквами и отметить совпадение точек зрения по вопросу необходимости взаимодействия православных и католиков в деле отстаивания христианских ценностей.
Я весьма благодарен Его Святейшеству за эту встречу и вижу в ней знак особого значения, которое новоизбранный понтифик придает отношениям с Православными Церквами и с Русской Православной Церковью как крупнейшей из них.
Мне не хотелось бы сравнивать личности двух Предстоятелей Римско-Католической Церкви — недавно усопшего Иоанна Павла II и нынешнего Папы Бенедикта XVI. Они оба — безусловно выдающиеся люди. Но межцерковные отношения не всегда зависят от отдельных личностей, даже столь высокопоставленных. Как известно, существует целый комплекс достаточно сложных проблем, которые требуют, с одной стороны, срочного разрешения, а с другой — ответственного, вдумчивого подхода. Именно сочетание этих факторов должно помочь наиболее эффективно преодолеть существующие трудности. Важнейшей составляющей этой важной работы должен быть честный и открытый диалог между нашими Церквами. Поэтому я надеюсь на продолжение плодотворных встреч с руководством Римско-Католической Церкви.
— Каковы главные трудности в отношениях между католиками и православными? Какие из них могут быть решены относительно легко, а какие нет? Можете ли Вы предложить какие-либо особые инициативы, которые могли бы помочь этим отношениям? Поддерживаете ли Вы создание «Католическо-Православного альянса» в Европе по вопросам нравственных ценностей, предложенное кардиналом Каспером и епископом Венским и Австрийским Иларионом (Алфеевым)?
— Проблемы в отношениях между Русской Православной и Римско-Католической Церквами хорошо известны. Прежде всего это ситуация на Украине, особенно на западе этой страны, где продолжаются притеснения православных верующих со стороны греко-католиков. К сожалению, в последние годы ситуация к лучшему не изменилась. Наоборот, она имеет тенденцию к осложнению в связи с переносом кафедры кардинала Л. Гузара из Львова, с которым исторически связан центр украинского униатизма, в Киев именуемый «матерью городов русских» и являющийся на протяжении веков кафедрой Предстоятелей Православной Церкви Руси, а затем Украины.
В России серьезное беспокойство и непонимание наших верующих вызывает миссионерская работа католического духовенства среди православного населения, в особенности среди детей и молодежи. Часто люди спрашивают меня, почему католические священники не столь активно работают в тех странах, откуда они приезжают в Россию, а предпочитают воспитывать в католической традиции российских детей из неблагополучных семей? Вряд ли эти проблемы могут быть разрешены быстро и легко. Но мы должны стремиться к их скорейшему преодолению, так как за ними стоят судьбы реальных людей, их тревоги и переживания.
Относительно идеи создания «православно-католического альянса» хотел бы сказать, что здесь необходимо правильно расставить акценты и договориться о терминах. Понятие «альянса» носит скорее политический, чем церковный оттенок. Поэтому я предпочел бы не употреблять это выражение.
Однако Русская Православная Церковь активно выступает за развитие взаимодействия с Римско-Католической Церковью, с которой у нас совпадают позиции по большинству вопросов, стоящих сегодня перед христианским миром. Хорошо известно, что обе Церкви одинаково обеспокоены вытеснением религиозных ценностей из жизни современного общества и необходимостью сохранения в нем норм христианской этики. Наше сотрудничество совершенно необходимо. Его ждут миллионы людей — верующих и духовно ищущих. Это взаимодействие может иметь далеко идущие последствия для Европы и, что особенно важно, для всей системы межхристианских отношений. Совершенно очевидно, что речь в данном случае идет не только о Русской Православной Церкви, но о всех Поместных Православных Церквах. Поэтому можно с уверенностью говорить, что от характера православно-католических отношений во многом будет зависеть место христианских ценностей по крайней мере на европейским континенте.
— Какое значение имеет Рим и епископ Римский для православных? На протяжении первого тысячелетия епископа Римского почитали. Может ли это произойти вновь? Каким образом? Что следует изменить Риму и Святому Престолу, чтобы помочь процессу общения с православными?
— К сожалению, в настоящее время у православных и католиков существуют различные представления о том, какова была роль Римского епископа в Древней Неразделенной Церкви. Для Православной Церкви Римская кафедра всегда имела «первенство чести», а ее Предстоятель был «первым среди равных». Подобное отношение не предполагало признания верховной юрисдикционной административной власти Римского епископа, которой бы подчинялись остальные Предстоятели Поместных Церквей.
Как известно, подлинной причиной трагического разделения между Западной и Восточной Церквами явилось именно различие в понимании роли Римского Папы в Церкви. Поэтому важность этого вопроса для наших взаимоотношений очевидна.
— Российский Президент В.В.Путин недавно заявил, что распад СССР был общенациональной трагедией огромного масштаба. Что Вы думаете о распаде СССР и последующей истории России?
— В этом я соглашусь с господином Президентом. Для верующих нашей Церкви распад СССР — это прежде всего не политическая и тем более не идеологическая проблема. Мало, кто сокрушается об исчезновении государства, основывавшего свою политику на марксистко-ленинских идеалах, включая идею и практику государственного атеизма. Геополитической катастрофой явился распад исторической России, то есть той культурной и духовной общности, с которой связывало себя абсолютное большинство граждан Советского Союза. Вспоминаю, как воспринималась это событие пятнадцать лет назад. Были, конечно, люди, злорадствовавшие, пребывавшие в иррациональной эйфории при виде того, как рушится здание, на протяжении веков созидавшееся десятками народов. Но на лицах большинства людей — а мне приходилось и приходится очень много встречаться с людьми — я видел тогда растерянность и недоумение. И еще, быть может, наивное упование, что все обойдется — никто попросту не верил, что единая страна может разлететься на осколки за считанные месяцы…
Отрезвление пришло потом, когда все это привело к многочисленным межнациональным конфликтам на постсоветском пространстве, разгулу преступности и терроризма, в том числе международного. Распад страны привел к обвальному снижению уровня жизни людей практически во всех бывших союзных республиках. Были разорваны многочисленные экономические связи, разрушена промышленность, наука. Численность населения во многих постсоветских странах стремительно сокращается. Многие семьи были буквально по живому разделены новыми государственными границами, и сегодня даже близкие родственники, живущие в разных постсоветских государствах, зачастую не имеют возможности встретиться.
Произошла трагедия не меньшая, чем разделение Германии в 1945 году. Я считаю, что не только Россия, но и весь мир понес в результате крушения исторической России серьезную утрату. Мы сознаем, что в этих условиях Русская Православная Церковь зачастую остается единственной нитью, связующей воедино цивилизацию Руси. Это не следует понимать как вынашиваемые нами планы политического реванша или чего-либо подобного — к сожалению, такого рода оценки деятельности Церкви нередко приходилось видеть в западной прессе. Вовсе нет. Наша забота — о сохранении ими духовной и культурной идентичности, о сохранении всего того, что делает людей единым народом, а Церковь — единой Церковью.
Что же касается вопроса о будущем России, то я убежден, что оно, помимо прочего, в значительной степени зависит от нравственного выбора миллионов людей, и это вопрос нашей пастырской ответственности. Ибо история свидетельствует, что падению великих цивилизаций всегда предшествовал нравственный упадок, а их становлению – мощный духовный и моральный импульс.
— Каково в среднем состояние христианства в России сегодня? Можете ли Вы привести примеры силы и слабости, позитивного и негативного развития событий? Как будет действовать Церковь, чтобы пережить кризис в российском обществе?
— Есть такая фигура высшего пилотажа, ее иногда называют «тюльпан». Это когда несколько истребителей летят параллельным курсом и потом одновременно разлетаются в стороны. Следы их реактивных двигателей образуют при этом подобие распустившегося цветка.
С обществом и не только в России, но и во многих других странах сегодня происходит нечто подобное. С подвижническим трудом одних соседствуют расслабленность и безответственность других. Коррупция и безразличие, циничная эксплуатация человеческих страстей и безвольное следование за грехом — все это разрушает народный организм. Идеал человека потребляющего, раба собственных инстинктов активно насаждается в обществе, в первую очередь среди молодежи.
Сохраняется настойчивое стремление определенных сил вытеснить Церковь и вообще религию на периферию социума, ограничить любые проявления религиозности узкими рамками личной жизни граждан. Думаю, эти проблемы хорошо знакомы не только нашим соотечественникам — мы явственно слышим серьезную обеспокоенность верующих, трезвомыслящих и дальновидных европейцев и американцев относительно того, что происходит в духовной жизни их народов.
Но, слава Богу, попытки отделить веру от жизни не удаются. Они вообще обречены, о чем мы знаем на опыте жизни при государственно-атеистической системе и последующего религиозного возрождения. Еще недавно наша Церковь в общественном сознании представлялась как некая резервация для неудачников, людей, не нашедших места в жизни. Типичный облик прихожанина православного храма, культивируемый тогда средствами массовой информации, — это либо старушка-пенсионерка, либо, в крайне редких случаях, «юноша бледный со взором горящим». О том, что православная вера может стать сильнейшим источником мотивации в любой сфере человеческой деятельности, никто всерьез говорить не хотел.
Однако сегодня положение дел иное. В обществе крепнет сознание того, что ни одна сфера человеческой деятельности не может быть полноценной, если она лишена религиозного и нравственного осмысления. Идут оживленные дискуссии о месте религии в обществе. И эти дискуссии не бесплодны: все больше людей из самых разных слоев общества – бизнесменов, государственных и общественных деятелей, ученых, педагогов, правозащитников, журналистов, даже рок-музыкантов — основывают свою жизнь, причем не только личную и семейную, но и профессиональную, на краеугольном камне веры. Это свидетельствует о том, что Русская Церковь жива и плодоносна; это позволяет смотреть в будущее с осторожным оптимизмом, вспоминая слова апостола Павла о том, что «малая закваска заквашивает все тесто» (Гал. 5. 9).
— В чем состоит непреходящая красота русской православной традиции? Сохранила ли она способность привлекать современную российскую молодежь?
— Русское Православие складывалось в живом опыте веры, явленном поколениями христиан на нашей земле. Православию мы обязаны всем. Принятие христианства вызвало нас к историческому бытию, способствовало становлению русской государственности, формированию нашего национального характера. И только человек, не знающий России, может утверждать, что Православие в ней устарело, исчерпало себя. Ведь те наши соотечественники, которых мы почитаем сегодня в лике святых, стояли в своей жизни на тех же распутьях, на которых стоим сегодня мы; они боролись с грехом и с Божией помощью побеждали, к чему призываются и наши современники. Мы не трудимся на пустом месте — у нас за плечами тысячелетняя традиция. И именно сознанием того, что мы не одиноки в этом мире, что мы имеем сонм небесных заступников, которые молятся Богу о своем земном Отечестве, вдохновляются сегодня миллионы людей.
Что касается привлекательности православной традиции для современной молодежи, могу сказать: о силе и красоте Православия свидетельствует тот факт, что уже несколько лет люди среднего и молодого возраста составляют большинство прихожан наших храмов, по крайней мере в городах. Причем такое изменение в возрастной структуре нашей паствы не обусловлено никаким внешним обновлением богослужения, никакими пропагандистскими акциями и попытками сообразоваться с духом века сего. Возрождение Русской Церкви — это поистине чудо Божие, хотя нельзя умалить и значения трудов всей церковной Полноты — епископата, духовенства, монашествующих и мирян. Я благодарю Бога за то, что и мне Он судил потрудиться ради этого возрождения.
Иногда говорят о некоей моде на религию. Но мода не может быть явлением долгосрочным; следование моде никогда не пронизывает всю жизнь человека. Откровенно сказать, когда я впервые узнал о том, что в крупных супермаркетах в дни Великого Поста появляются отдельные витрины с постными продуктами, а продажа мяса, например, резко сокращается, я был приятно удивлен. Этот частный пример красноречиво свидетельствует о том, что религиозный выбор людей стал значимым фактором жизни общества, повлек за собой изменение потребительских предпочтений граждан, и даже торговля, не ограниченная напрямую какими-либо идеологическими рамками, среагировала на это.
— Кто ваши любимые писатели и почему? Чему они нас учат и что хотят донести до нас?
— Мне сложно ответить на этот вопрос. Наверное, потому, что с детства привык к чтению — я читал и читаю много. Поэтому, назвав какого-нибудь писателя любимым, я погрешу против многих и многих, чьи произведения также оказали на меня влияние.
Обобщая, могу сказать: мне как верующему человеку всегда было интересно отображение в литературном творчестве невидимой брани человека с грехом, со злом в себе и в мире. Это не значит, что круг моего чтения ограничивался только церковной или даже шире — религиозной тематикой. Дело в том, что опыт жизни во Христе, накопленный столетиями, победы и поражения в великой битве диавола с Богом, в которой участвует и человек, — все это неизбежно отражалось в классической европейской и русской литературе.
Я прекрасно помню время атеистических гонений, помню последовательную политику по созданию вакуума вокруг вопросов жизни человеческого духа. Помню, какой редкостью была даже Библия в домах людей, не говоря уже о творениях Отцов Церкви и богословских сочинениях. Правда, мне, сыну священника, было проще — в нашем доме было большое собрание святоотеческих творений, трудов по богословию, истории, в том числе произведения русских философов и богословов, большинство из которых стали доступны широкому кругу читателей только в последние годы. А ведь многие люди были лишены такой возможности и черпали крупицы духовной мудрости из произведений русских классиков — Пушкина, Достоевского, Тургенева, Лескова, даже Льва Толстого, несмотря на то, что он в последние годы жизни отошел от Церкви. То есть классическая русская и европейская литература для многих, а в какой-то степени и для меня самого, стала поистине школой христианского мировоззрения. То же самое, кстати, можно сказать и об изобразительном искусстве, и об архитектуре, и о музыке. В этом, на мой взгляд, заключается великая миссия культуры — свидетельствовать человеку о его Небесном Отечестве, о его богоподобном достоинстве, пусть даже и сокрытом до времени под пеплом греха и несовершенства.
