В этом году отмечается немало круглых дат в российской военной истории. 60-летие Победы во второй мировой, 625-летие победы в Куликовской битвы, 100-летие трагического Цусимского сражения и окончания русско-японской войны.

 

О том, какое значение придает этим датам Русская Православная Церковь, почему российской армии необходим институт полковых священников и какие основные задачи стоят сейчас перед Отделом по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами, корреспонденту портала «Интерфакс-Религия» Елене Соболевой рассказал председатель Отдела протоиерей Димитрий Смирнов.

 

— Отец Димитрий, когда у нас появятся военные священники? Кто и что, как Вы считаете, этому мешает?

 

— Они появятся тогда, когда высшее руководство страны осознает их необходимость в армии. Сейчас, как мы можем понять, властям кажутся более насущными другие проблемы — прежде всего материального характера.

 

— Иногда раздаются голоса, что православные священники в армии — лишнее новшество для многоконфессиональной страны...

 

— Россию нельзя назвать многоконфессиональной страной. Считается, что если хотя бы 60% населения исповедуют одну религию, то государство уже моноконфессиональное. У нас же 84% жителей — христиане, поэтому многоконфессиональность — это миф, идущий из СССР, который действительно был многоконфессиональной страной.

 

Сейчас у нас страна православная, но имеющая и мусульманское население. Вторая религия в России — это ислам. Но представителей ислама у нас не так много, и территориально они сосредоточены в основном в районе Северного Кавказа, Татарии и Башкирии. При этом надо добавить, что мусульман у нас тоже берут в армию, поэтому когда в ней появятся православные священники, будет и мусульманское духовенство, как это раньше было в Российской империи. Сейчас практически все страны — и Америка, и Великобритания, и Франция, Германия, Бельгия, Испания, и другие — имеют военное духовенство. Надеюсь, что в ближайшие десять лет изменения в этой области произойдут и в России.

 

— Вы возглавляете военный отдел. Сколько членов высшего командного состава Вы уже крестили?

 

— Немного. Большинство уже давно крещеные с детства.

 

— Сейчас освящают все, в том числе и новейшую военную технику. Какой смысл и каковы последствия освящения новейших танков и ракетных комплексов?

 

— Православный христианин освящает все, чем он пользуется. А ракетные комплексы — это очень хорошая и полезная вещь, которая охраняет нашу идентичность и самостоятельность. Поэтому я не вижу ничего плохого в том, чтобы они освящались. Ведь мы сейчас не используем их для нападения, ни на кого их не насылаем. Но благодаря их существованию мы устраиваем жизнь в нашей стране так, как сами считаем нужным. Если бы этих ракетных комплексов не было, нам бы пришлось жить по-другому и подчиняться чужому влиянию.

 

— В этом году будут отмечаться две знаменательные даты, которые непосредственно касаются и Церкви, и армии: столетие со дня окончания русско-японской войны и юбилей Куликовской битвы — одна победа и одно поражение. Почему великая империя и великая армия проиграла не такой уж большой державе и почему мы победили в Куликовской битве в условиях полной оккупации и расчлененности народа?

 

— Русско-японская война была проиграна, во-первых, потому, что она велась очень далеко территориально, а во-вторых — потому, что русское общество было настроено в это время крайне пораженчески. Два этих факта как раз и сыграли большую роль в том, что война была проиграна. В России в это время поднимались антимонархические настроения — мы знаем, что в итоге это вылилось в революцию 1905 года — и, таким образом, победа в этой войне трактовалась бы как победа монархии, чего общество не желало. Именно поэтому усилия царского режима в войне с Японией были встречены критически, и не нашли должного ответа в так называемом обществе. Доходило даже до того, что направлялись поздравления с успехами в адрес японского правительства. Естественно, что при таких настроениях, царивших в империи, наша страна просто не могла выиграть эту войну.

 

А Куликовская битва, напротив, была выиграна именно за счет того, что возникла консолидация, объединяющая идея об освобождении государства, которая и воодушевляла тех, кто шел на бой. Именно поэтому Куликовская битва и завершилась исторически важной победой.

 

— Как Вы относитесь к протестам ряда представителей татарского народа против празднования юбилея Куликовской битвы?

 

— Трудно воспринимать эти протесты всерьез. И в первую очередь потому, что с теми татаро-монголами, которые захватили Россию в средние века, их объединяет только название, не больше. Ведь если провести экскурс в историю, становится понятно, что наши татары и татаро-монголы, являющиеся потомками Чингисхана, принадлежат к разным этносам.

 

Те, кто сегодня населяют Татарстан, являются потомками тюркских народов, тогда как татаро-монголы, установившие свое иго на Руси, принадлежали к монголоидной расе. Так уж повелось у нас в стране издревле: всех, кто приходил на Русь с Запада, из Европы, называли «немцами», а тех, кто шел с востока — «татарами», вне зависимости от того, к какой народности они принадлежали на самом деле. Поэтому и вышло так, что нынешних татар, проживающих на территории России, объединяет с теми, кто был побежден в Куликовской битве, только название. И поэтому мне кажется, что говорить о подобных претензиях — несерьезно.

 

— Чеченские экстремисты утверждают, что их война — это война честных верующих исламистов против неверующих, полуразвалившихся «совков», которые не знают, за что воюют. Что бы Вы ответили на эти упреки?

 

— Ответил бы, что это — давно знакомый, и широко использующийся прием при вербовке людей. Он применяется не только в Чечне — по всему миру. Ведь прикрываясь религией, люди нередко творят страшные дела, и вербовать тех, кто неразвит, неграмотен и не имеет собственной точки зрения, говоря им, что они будут воевать «за правое дело» на стороне «истинной» веры — очень просто. Именно этим и пользуются экстремисты в своих призывах. Но религиозные лидеры российского ислама их не поддерживают.

 

— В мемуарах и художественной литературе можно встретить описания мученической кончины иеромонаха Назария с броненосца «Князь Суворов» и иеромонаха Феодора с крейсера «Светлана», погибших в Цусимском сражении. Доступны ли данные о том, сколько православных священников и духовных лиц других исповеданий погибло в дореволюционных войнах?

 

— Да, об этом написано много литературы, которая может познакомить читателей с подробными цифрами. Сейчас я не припомню точное их количество, однако могу сказать, что число священников, погибших в дореволюционных войнах, исчисляется десятками.

 

— При одном из Ваших приходов действует медико-просветительский центр «Жизнь». Почему главный военный священник активно занимается борьбой с абортами и противодействием демографической катастрофе? Что удалось сделать в этом направлении?

 

— Я считаю, что аборты — это смертный грех, с которым должен бороться любой священник, вне зависимости от его должности и рода занятий. В течение последних лет ежегодно во чреве матерей убивается от четырех до шести миллионов детей. Они так и не рождаются на свет — а представьте, какой силой и значимостью могло бы обладать наше государство, если бы эти дети рождались, вырастали, становились членами общества!

 

Мы постоянно ведем просветительскую работу, целью которой является объяснение будущим родителям того, что аборты — это грех. Сейчас уже никто не будет спорить с тем, что их нельзя назвать ни чем иным, кроме как убийством, и наша задача — бороться с этим убийством. Для этого мы участвуем во всевозможных конференциях, теле- и радиопередачах, пытаясь донести точку зрения Церкви на аборты до народа. На телевидении сейчас проводится масса ток-шоу, где обсуждаются различные проблемы, идут тематические передачи и многое другое. Выступая там, я всегда стараюсь отстаивать церковный взгляд на аборты, разъяснять все последствия этого греха, стремлюсь добиться понимания и осознания ценности человеческой жизни.

 

— Возможно ли, по Вашему мнению, в обозримой перспективе переломить тенденцию к снижению числа россиян?

 

— Да. Уже сейчас можно сказать, что наши усилия не пропадают даром. Если несколько лет назад Россия была на первом месте по количеству абортов (из расчета на одного человека), то сейчас она уже на втором (после Румынии). Официальная статистика подтверждает, что количество абортов в России снизилось на 26%, и, думаю, это не в последнюю очередь связано с нашей просветительской деятельностью, с тем, что люди начинают понимать, каким страшным грехом является аборт, Надеюсь, и в дальнейшем тенденция к снижению количества абортов будет сохраняться.

 

— Но, может быть, этот прогресс связан с улучшением материального положения россиян? Теперь оно является относительно стабильным — по сравнению с тем, что было у нас в стране лет десять назад, и, может быть, именно поэтому все большее количество людей рожает?

 

— Нет, как раз этой связи в данном случае и не существует. Вы посмотрите на благополучную, материально обеспеченную Европу. Уровень материального достатка там очень высок, однако при этом наблюдается настоящий демографический кризис. Люди отказываются рожать или рожают минимальное количество детей. В то же время в странах, где материальное положение самое бедственное, в семьях всегда много детей.

Связано это с тем, что наш современный мир живет не по христианским заветам. Главным в нем стал эгоистический поиск удовольствия и комфорта.

 

А дети... о детях надо заботиться, им нужно уделять много времени и внимания, они мешают беззаботно наслаждаться жизнью так, как хотелось бы. Дети становятся препятствием для тех, чья жизнь нацелена на получение мирских благ. Именно поэтому многие богатые люди сознательно ограничивают себя в деторождении или рожают одного-двух детей. Но люди не понимают, что ни блестящее образование и успехи в карьере, ни деньги, дающие возможность красивой и легкой жизни — ничто не заменит семью.