В преддверии IV Всецерковного съезда епархиальных миссионеров архиепископ Белгородский и Староосколький Иоанн, председатель Синодального миссионерского отдела Русской Православной Церкви, ответил на вопросы главного редактора портала «Православие и мир» Анны Даниловой.
— Владыка, по-Вашему, какая самая главная проблема современных православных христиан?
— Невостребованность, как активных членов Церкви. Люди часто приходят в Церковь, но они не живут общинной жизнью. Не живут как евхаристическая община, которая, помимо богослужения, имеет еще и активную жизнь в социуме, включая благотворительность, миссионерскую и катехизическую деятельность. Эта модель была насильно навязана Церкви в советское время, когда ее не выпускали за ограду. И сейчас приходы не могут освободиться от этой инерции.
Когда люди в большинстве своем не востребованы и их никто не позвал, то с годами растет нереализованное внутреннее чувство неудовлетворения. Понимаете, человек мог бы помочь, и он знает, где он может проявить себя, но никто его к этому не призвал, не попросил! Люди очень часто перестают быть активными прихожанами и постепенно теряют навык быть церковными созидателями.
Этим летом мы видели, как общая озабоченность пожарами всколыхнула многих людей. И они стихийно начали проявлять свою активную позицию христиан, когда услышали призыв Святейшего Патриарха Кирилла. Это был призыв к солидарности, братскому сопереживанию, сочувствию и к деятельной христианской любви, чтобы преодолеть последствия катастроф.
Активность прихода проявляется чаще всего в возведении храмов, в помощи при благоустройстве. Но люди не имеют некого поручения, миссионерского поручения. Если бы каждый член общины имел бы миссионерское поручение, то приобрел бы опыт так называемой миссионерской ответственности. Само слово «ответственность» происходит от слова «ответ». То есть — это ответ на призыв Церкви исполнить какое-либо послушание просветительской деятельности, миссионерской, социальной.
Вторая причина — неприветливость приходов, где можно встретить и хамство со стороны завсегдатаев храма, которые имеют «свой» подсвечник или трудятся в церковной лавке. Они ведут себя неприветливо по отношению к людям, которые приходят. Вместо того, чтобы почтительно объяснить, как вести себя в храме, они сразу же начинают обвинять человека в незнании, в том, что он нарушает установленный порядок.
Еще одна из причин — многие не выдерживают натиска современной агрессивной социальной среды обитания, которая предлагает свои стандарты жизни. Люди порой не имеют возможности внутри себя побороть искушение «быть как все», т.е. иметь чувства, мысли, дела, ничем не отличающиеся от других. А это ведь испытание веры, когда они не могут решиться жить по-христиански и от этого испытывают духовные страдания. Внутренний разлад приводит к тому, что люди в отчаянии или безнадежности покидают лоно Церкви.
— Владыка, пишут, что после крещения, рукоположения и монашеского пострига у человека в течение нескольких лет бывает благодатный период, когда все легко. Хочется молиться, вставать в храм в семь утра. Потом, когда этот период проходит, наступает определенный кризис. Как в этих условиях вести себя человеку?
— На Ваш вопрос я отвечу притчей. Один человек пришел к старцу и говорит: я исповедуюсь формально, потому что у меня больших грехов нет, а мелкие грехи зачем повторять? Они не имеют большого значения перед Богом. И старец тогда говорит: «Слушай, видишь вон там большой камень? Ты его подальше отнеси». Человек отнес камень. Старец говорит: «А теперь набери двадцать мелких камней и также перенеси их в другое место». Он перенес. Старец сказал: «А теперь верни все на место». Он сразу взял большой камень и отнес. Старец: «А мелкие камни?» Человек: «Да я забыл, где они лежали». И старец говорит: «А по весу эти двадцать камней такие же, как и большой камень, но мелкие камни, как мелкие грехи. Они объединяются и становятся большим камнем».
Когда человек не трудится духовно, не молится: «Господи, даруй мне зреть свои прегрешения», — то ему кажется, что все нормально, а на самом деле он постепенно отходит от церковной жизни, потому что она ему становится неинтересной. Одолевает скука. А скука закрадывается через вот эти мелкие грехи, которые у человека случаются в жизни. Мне кажется, что это одно из самых распространенных явлений сегодняшней жизни. Человек при таком стремительном ритме жизни и нашем клиповом сознании приучен к тому, чтобы все время ощущать некую напряженность, восторг. Как только он перестает ощущать этот восторг, ему становится что-либо неинтересно.
Истинная жизнь протекает в хрупкой тишине, в духовном умиротворении. Почему, например, в определенные моменты истории, уходя от людей в пустыни и леса, христиане жили общинно? Размеренность жизни и четкие жизненные установки давали им возможность жить в мире с Богом. Конечно, у них были свои искушения, но внешние правила, которые они соблюдали, сохраняли их внутренний настрой. Человек, не соблюдающий внешние правила, — как испорченный приемник, который ловит разные волны и не может настроиться на передачу, все время звучат какие-то голоса — то одни, то другие. Это плавающая волна. Точно так же и душа человеческая не может настроиться на общение с Богом. И человеку кажется, что все напрасно. Он не чувствует благодатной Божьей силы. И вот эта богооставленность — результат духовного опустошения человека.
Бывают в жизни периоды, когда человек (неважно, священник или мирянин) чувствует некую богооставленность. Но это дается как испытание веры, и, если он нашел выход из этого состояния кризиса, то он может этот рецепт рассказать другому человеку.
Человека может затронуть все: неправильное поведение священника, которому он верил, какие-то периоды в жизни, когда он надеялся, что будет помощь Божья и придавал этому большое значение, не прилагая своих усилий, и произошло то, что он не получил просимое. Человек начинает скорбеть, роптать и во всем винить Бога.
— О Христе сегодня говорят немного…
— Рассказывать о добре и проповедовать Христа — это очень трудная задача, потому что легче рассказать о грехах. Когда же человек рассказывает о добродетелях, не имея опыта добродетели, то неизбежно сбивается на критику того или иного явления. За этим стоит ситуация подмены, когда социальная активность подменяет религиозную жизнь, когда образ Христа затмевается социальными программами и человек уже не вертикально развивается, не духовно, а получается, что он идет по горизонтали. Это, конечно, результат того, что многие люди воспринимают христианство лишь умом. Они не чувствуют Христа, не видят Христа в другом человеке, не имеют опыта богообщения. И поэтому только внешнее проявление Церкви в различных социальных программах, в том числе и протестных, воспринимаются ими. Они Церковь воспринимают лишь только как социальный институт.
— Но при этом получается, что социальная деятельность прихода, когда она особенно конструктивна (например, если у прихода есть служение в больнице), то это как нельзя лучше помогает…
— Служение в больнице — это благое дело и пространство для исполнения заповеди «возлюби ближнего своего».
— То есть служение должно быть конструктивное, а не протестное?
— Совершенно верно. Когда нужно, Церковь свой голос возвышает, оставляя за собой право на противление, об этом очень хорошо сказано в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви. Когда сегодня звучат призывы к покаянию всего народа за грех цареубийства, наверное, необходимо сказать, что лучшим покаянием для нас явилось бы восстановление всех разрушенных храмов. Или хотя бы к 2013 году — 400-летнему юбилею Царственной династии Романовых — восстановить храмы, которые были построены к 300-летию Дома Романовых. Это было бы истинным покаянием, к которому нас призывает наш христианский долг.
— У нас непосредственно в самой церковной жизни с амвона в проповеди очень мало звучит что-то христоцентричное…
— Сегодня в среде духовенства две болезни. Люди, которые пришли в Церковь недавно и стали священниками, очень консервативно настроены на первых порах. Они предлагают тяжеловесную модель жизни христианина: обременения, строгости. Но потом постепенно в развитии приходят к церковному либерализму. Тогда проповедь Христа подменяется проповедью справедливого социального устройства. Но главная задача Церкви — передать опыт богообщения человеку, чтобы он преобразился изнутри и, преобразившись, он начал бы преображать жизнь вокруг себя. Преподобный Серафим Саровский говорил: «Стяжите Дух Свят — и вокруг вас спасутся тысячи». То есть направленность проповедей должна быть не внешнесоциальной. Мы обязаны обличать грех и давать ему правильное христианское измерение, но когда это происходит постоянно, когда не проповедуется Христос как истинный Бог и Человек, то наступает то состояние, когда прихожане начинают ощущать пустоту. То есть там, где нет Христа, там лишь внешняя правильность.
— Как искать Христа в своей жизни?
— Отыскание в себе образа Христова — это очень сокровенный вопрос. Когда человек научится этому, то он научится видеть Бога в другом человеке. Древние говорили: «Познай себя — и ты познаешь Бога».
Мы сотворены по образу и подобию Божьему. Однако грех другого человека нам распознать легче, чем увидеть в нем образ Божий. Осознавая свою греховность, мы познаем и другую сторону самих себя. Это очень сложный процесс — познание самого себя, потому что он требует постоянной борьбы со страстями и похотями. Но, победив страсть, мы открываем дорогу в свое сердце для Христа и являем свою любовь к Нему. Ныне слово «христолюбие», к сожалению, мы употребляем редко. Раньше говорили: христолюбивое воинство, христолюбивый человек, христолюбивые власти. Качество «христолюбия» определяется по поведению и внутреннему устройству человека или общественного института. Важно помнить всегда, что христолюбие — это путь, ведущий ко спасению.
— Где сегодня человеку искать духовное руководство? И как вообще человеку расти духовно? Получить какое-то духовное руководство в храме очень сложно, потому что в стандартном храме в спальном районе бывает триста человек на исповеди. Есть выбор между тем, чтобы батюшка упал в обморок, или все-таки спросить его про духовную жизнь. И получается, что человек остается один на один с собой. А желания и сил изучать «Добротолюбие» у него нет, непонятно, каким образом ему это все реализовать.
— Эта проблема всегда существовала в Церкви — как духовно расти, как достичь определенных высот духа, где найти духовных старцев или руководителей. Настоящие старцы никогда себя не выпячивали, не позиционировали себя в качестве важной духовной персоны. Они не окружали себя ореолом таинственности, не пытались нарочито, по-театральному менять интонацию речи.
В моей жизни определяющую роль сыграли и духовники, которые имели опыт семейной жизни, и духовники (Царство им Небесное), имевшие опыт монашеской жизни. Но не просто монашеской жизни. Они имели опыт богообщения в условиях несвободы. Они прошли через сталинские лагеря. Для меня этот опыт простого общения отложился в памяти сердца, как некое богатство и достояние, к которым я невольно обращаюсь в трудные минуты. У меня был духовник, который мог жесточайше высказаться. К нему однажды приходит женщина и говорит: батюшка, вот тебе деньги, помолись за моих детей, они такие-сякие. Он говорит: а ты сама молишься? Она сказала: мне некогда, надо зарабатывать. Вот тебе деньги — помолись за моих детей. Он говорит: «Знаешь, что… сама нагадила, сама и нюхай». И все стало на свои места. Она поняла, что это серьезный вопрос, и без ее личного участия невозможно исполнение просимого.
Мы воспитываемся не только словом, но и наблюдением за поведением людей, которые имеют духовный опыт. Многие почему-то считают, что на исповеди им все сразу откроется и они все сразу получат. Нет, к этому надо приложить усилия. Чуда не произойдет. Хотя иногда бывает… Я крестил одну семью — человеку за шестьдесят лет, с ним произошло удивительное…
В Свято-Троицком Холковском монастыре Белгородской епархии находятся монастырские пещеры и пещерный храм, а сверху кладбище. В годы гонений, чтобы защитить этот пещерный храм от разрушения, люди начали над ним хоронить своих родственников и этим самым спасли храм. Хотя пещеры хотели взорвать, но не посмели из-за захоронений. Люди, когда посещают этот пещерный храм, от осознания того, что находятся под гробами, обращаются к Богу с особым чувством, потому что возникает совершенно удивительное ощущение потери реального времени и пространства. Побывав там, один человек преклонного возраста вдруг сказал: «Я хочу креститься». До этого мы общались много лет, и у него совершенно не было никакого желания креститься, а тут моментальное решение. Вот это действительно чудо. В душе произошло преображение.
— Преображение произошло, потеплилось немного, и остыло это теплое чувство. А дальше как?
— Господь все равно находит человека. Как пишет апостол Павел, наша жизнь — как некий стадион (ристалище). Вначале Христос догоняет нас, коснулся. А потом всю жизнь мы Его догоняем.
Мы не можем все время быть в состоянии восторга. Это, кстати, относится к духовной жизни и монашествующих, и священства. Архимандрит Киприан (Керн) в своем «Пастырском богословии» написал, что скука — одно из страшных искушений, которые подстерегают священников. Пастырская скука, когда человеку кажется, что он уже все знает, и этот темп и ритм жизненный его удручают. Он знает, что будет завтра и так далее. Чтобы это преодолеть, нужно заставить себя духовно трудиться, преодолеть пустоту.
Молитва должна звучать у человека все время внутри. В минуту опасности человек мобилизуется, начинает читать «Отче наш». Ветераны рассказывают, что во время войны они вспоминали эту молитву перед атакой. Но когда человек живет размеренной жизнью, у него такое ощущение, что он все познал, и его охватывает скука. В духовной жизни получается так, что человек, пройдя определенный путь, остановился, и его настигли искушения.
— Владыка, а есть ли практические рецепты?
— Расскажу про студентов нашей Белгородской семинарии. Они поступают с горящими глазами, а к четвертому, пятому курсу начинают угасать. Чтобы не угасали, мы на старших курсах организуем социальные практики в самых тяжелых отделениях: ожоговых, травматологических, нейрохирургических. Они идут к больным, ухаживают за ними, проповедуют Христа. Потом мы их отправляем в миссионерские поездки, где они видят совершенно другую жизнь. Там, куда они приезжают, плачут люди, говорят: «Если вы к нам приехали, значит, мы кому-то нужны».
Человек не должен из себя делать центр Вселенной. Обратить внимание на ближних, вот тогда и произойдет обновление духовной жизни. Человек начнет молиться за ближнего, который находится в страданиях, и через эту молитву он обновится духовно.
Одним из условий этого духовного обновления, как мне кажется, является христианская помощь ближнему. Сострадание, сопереживание.… А эгоцентричность, любоначалие мешают человеку сострадать и жить христианской жизнью.
Если у человека начинается охлаждение в церковной жизни — это сигнал того, что он слишком увлекся самим собой.
— Что бы Вы сказали такому уставшему от Церкви человеку? Как ему возвращаться и с чего начинать? Какие должны быть маленькие шажочки, которые ему надо предпринимать по вхождению в Церковь?
— Если человек возжелал духовно обновиться, то он должен, прежде всего, помолиться сокровенной молитвой, попросить помощи Божьей. В одиночку с этим не справиться. Он должен обязательно исповедоваться в том, что им овладело окаменелое бесчувствие.
— Кстати, а бесчувствие — что это?
— Когда человек не ощущает ничего вокруг — ни теплоты, ни благости Божьей. Он потерял радость. Кстати, Ницше назвал христианство безрадостным — это самое страшное определение христианства. Следующий шаг после исповеди — это помощь ближнему и сострадание, сопереживание. Это то, что человека всколыхнет, заставит его по-новому смотреть на этот мир.
— Сейчас есть такая популярная фраза «Православие головного мозга». Как Вы ее оцениваете?
— Я как-то читал дневник отца Александра Шмемана — я поразился. У него чувствуется сильный протест против церковного фарисейства, когда люди говорят одно, а делают другое.
Нам сегодня не хватает простоты в общении, духовном росте. Мы делаем слишком сложные конструкции для того, чтобы чего-то достичь. Эти конструкции заключены, прежде всего, в нашем неправильном восприятии самого христианства и вообще того, что вокруг нас происходит.
— Владыка, расскажите подробнее о миссионерском съезде.
— IV всецерковный миссионерский съезд пройдет с 16 по 18 ноября 2010 года по благословению Святейшего Патриарха. Будут представлены все епархии. В основном приедут главы миссионерских отделов.
— О чем будут говорить на съезде?
— Мы рассмотрим такие темы: народная катехизация и миссионерская ответственность мирян, внешние миссии (это деятельность зарубежных приходов; там православные составляют меньшинство). Мы обсудим, как правильно действовать в условиях, когда есть противостояние миссионерской деятельности.
Один из вопросов — подготовка миссионерских кадров, организация миссионерских станов и миссионерских приходов — должен решить задачу удержания людей от искушения порвать свои отношения с евхаристической общиной. Также будет рассматриваться вопрос о врачевании расколов, которые есть в Церкви, о противостоянии деятельности деструктивных сект и реабилитации тех, кто попал в их руки.
Поэтому мы надеемся, что материалы съезда станут основой для выработки определенных документов и определений для Архиерейского Собора. Материалы этого съезда должны дополнить нашу миссионерскую концепцию.
— А Вы можете рассказать об основных итогах прошедших съездов?
— Документы, которые были приняты на предшествующих съездах, стали основой для развития миссионерской концепции. Еще важно, что съезды — это всегда общение, обмен опытом. Это возможность посмотреть на свою ситуацию уже как бы вдалеке и получить какой-то навык из опыта других епархий.
Съезды, как мне кажется, должны помочь миссионерам, которые действуют иногда в достаточно сложной обстановке, когда есть непонимание собратьев, когда кто-то занят лишь проблемами реставрации или общественными делами и не ведет активной миссионерской деятельности. И когда миссионеры приезжают, они чувствуют поддержку, ведь мы не можем каждый раз собирать тысячные стадионы, крестные ходы. В отдаленных приходах идет своя жизнь, которая отличается от жизни мегаполисов, но эту жизнь евхаристических общин необходимо наполнить миссионерским служением в его современных формах.
— Владыка, а кого Вы считаете эффективными и лучшими образцами современных миссионеров?
— Не будем об этом говорить, чтобы никого не обидеть. Во всяком случае, созидательная миссия, которая направлена на создание евхаристических общин, ведется в Церкви, и достаточно успешно.
— Очень необычно и революционно звучит понятие «миссионерская ответственность мирян»...
— Ответственность — это как раз то, о чем мы говорили. Почему люди уходят из Церкви? Когда они не имеют поручения, они не чувствуют ответственности, своей нужности. А ответственность — это ответ на призыв к какому-либо активному действию. Вера без дел мертва.
— А какая может быть миссионерская ответственность, если у человека очень много дел и детей, есть какие-нибудь работы и так далее?
— Мирянин может исполнять самую простую миссионерскую ответственность — приветливость.
