Washington Post, 4 апреля
Шкодер, Албания. В католическом соборе, который при коммунистах был на два десятилетия превращен в баскетбольную арену, сегодня оживленно, как никогда: на одну воскресную мессу сюда приходят более 2 000 человек. Богато украшенная албанская православная церковь с тремя большими куполами персикового цвета готовится отпраздновать Пасху популярным ночным шествием при свечах. А несколько дней назад с фанфарой и призывами к молитве открылась самая новая мечеть — одна из более чем 50 в этой местности.
Религия вернулась в страну, где Бог некогда был запрещен. Она вернулась, но по-другому, она не такая, какой была до долгого безбожного эксперимента. Албанцы вернулись к религиозной практике, а их вера стала только сильнее за годы гонений. Одновременно с этим в стране приживаются новые для нее религиозные практики и верования — на Албанию накатилась волна иностранных миссионеров и денег, и крохотное государство на адриатическом побережье стало прекрасным примером религиозной глобализации.
Албанцы «рады, что религия вернулась», говорит Зеф Плумми – 83-летний католический священник, который за свою веру провел 25 лет в тюрьме. Многие рады тому, что за границей уделяют внимание Албании, и говорят, что стране нужна помощь из-за рубежа. Но Пллуми видит в этом заграничном влиянии риск. «Иностранцы не знают наших традиций, а многие из тех, кто учится за рубежом, возвращаются к нам, неся фундаметалистские идеи», — считает он.
Во всех городах по всей горной стране новые молитвенные здания сияют рядом с мрачными многоквартирными домами в советском стиле, как драгоценные камни, — почти все они были построены на деньги от частных лиц и организаций из Саудовской Аравии, Кувейта, Ирана, США, Греции, Италии и еще многих стран.
Христианские миссионеры и мусульманские имамы прибывают сюда в больших количествах, надеясь приобрести новых последователей из числа 3,5 млн. албанцев. Ливия, Египет, Малайзия и другие исламские страны платят сотням албанцев за учебу у себя, после чего те возвращаются проповедовать на родину. Многие из высших религиозных лидеров Албании — родом из-за границы. Например, один католический архиепископ — итальянец, другой раньше жил в Нью-Йорке, а глава Православной Церкви — грек.
В Албании, когда-то одной из самых закрытых стран мира, некоторые крестьяне до сих пор ездят на запряженных лошадьми телегах. Здесь нет «МакДональдсов», а интернет считается предметом роскоши. По соседству со Шкодером — городом, расположенном на берегу озера — по холмам и фермерским угодьям рассыпаны печально известные «таблетницы» — крохотные бункеры на одного человека, построенные когда-то для защиты от вторжения, которого так и не было.
Но рядом можно увидеть дома, выкрашенные в цвет лайма, мандарина; фиолетовые дома, здания разных ярких цветов — это заявляют о себе люди, заново получившие свободу чем-то владеть и отличаться от других — в стране, которая когда-то была вся однообразной и серой.
Албания стала первой официально полностью атеистической страной в 1967 году. По приказу диктатора Энвера Ходжи все мечети и церкви были либо разрушены, либо превращены в спортзалы, склады и т. д. Ходжа закрыл все границы. Любые проявления религиозности были полностью запрещены, и так продолжалось до падения коммунизма в 1990 году.
Илиджа Каваджа вспоминает, что запрещено было даже желать «счастливого Рождества».
«Мы чувствовали себя такими отрезанными от мира», — рассказывает Каваджа, инженер из города с населением примерно в 80 000, города, где на тротуарах рядом с новыми кафе в европейском стиле торгую целыми горами ношенной обуви. Он вспоминает, как по воскресеньям он надевал свой лучший костюм и шел гулять по Шкодеру, молясь про себя — во всей стране не осталось ни одной церкви.
В начале 90-х, после возвращение религиозной свободы, Каваджа вместе с другим христианами стал ходить на службы под открытым небом. Сегодня он молится в православной церкви, построенной пять лет назад на деньги из Греции. В одно из недавних воскресений он взобрался по ступеням храма, чтобы побывать на службе, во время которой священник в золотых одеждах, окруженный облаком ладанного дыма, поднимал в воздух Библию.
Каваджа очень любит брать с собой в церковь свою дочь — 12-летнюю Илвану. Он благодарен за те десятки миллионов долларов, наводнившие его страну — размером примерно со штат Мэриленд — и давшие возможность ему и его согражданам иметь дома для молитвы. Стоя на крыльце церкви, Илвана, с белым платком на голове и в белых чулках, слушает своего отца о том, как в его стране пытались полностью уничтожить религию — запрещено было даже молиться на похоронах. Девочка не может себе такого представить. «Я чувствую себя защищенной, когда молюсь», — говорит она.
Эва Ндожа — 20-летняя работница фабрики — одна из 2 000 регулярных прихожан, которые приходят в католический собор на воскресную мессу в 10 часов. Она очень дорожит своим правом ходить в церковь — правом, которого ее родители были лишены. «Мне нравится быть частью этой большой общины, — говорит она, в это время как в церкви со скамей встали сотни людей — со скамей, которые когда-то были выброшены, чтобы освободить в храме место для баскетбола. — Я хожу церковь и чувствую себя от этого хорошо».
Не существует достоверных статистических данных о религиозной принадлежности албанцев — вера в стране по-прежнему жестко отделена от политики. Принято считать, что большинство жителей страны — мусульмане, хотя многие из них не практикуют свою веру. В Албании также действуют крупные общины православных, католиков и последователей учения бекташи — это суфийская мусульманская секта, центр которой находится именно в Албании. Есть также протестанты, Свидетели Иеговы, мормоны и другие.
Многие албанцы, которых в школе учили, что Бога не существует, не испытывают потребности в религии. «У нас все еще есть атеисты, но количество верующих растет с каждым днем», — говорит Расим Хасанадж, председатель Государственного комитета Албании по вопросам культа, как называется правительственный орган по делам религий.
Религиозные лидеры говорят, что в Шкодере живет примерно равное количество христиан и мусульман — в городе много смешанных браков и людей, которые празднуют и Пасху, и мусульманский праздник Ид. Многие албанцы, у которых берут интервью, говорят, что они благодарны за вливание в страну денег зарубежными религиозными организациями. За счет этих денег не только строятся новые церкви и мечети, но также финансируются профессиональное образование, продовольственные программы, строительство дорог, систем ирригации, школы и многое другое.
Однако опасение вызывают фонды, созданные экстремистскими мусульманскими группами. Многие люди также обеспокоены тем, что зарубежное влияние приносит в Албанию консервативный и радикальный настрой, не свойственный ей — на протяжении своей истории она была умеренной, многорелигиозной страной.
К примеру, неподалеку от Шкодера на холмах были установлены несколько крупных крестов, что вызвало недовольство в обществе, и как минимум один из крестов был убран. Мусульмане считают, что кресты поставили христиане из-за рубежа — местная традиция, существовавшая задолго до появления коммунистов, предписывает не выставлять напоказ религиозные символы, чтобы не оскорблять людей другой веры.
«Думаю, это хорошая идея — держать религиозные символы внутри», — говорит Ндричим Сулеймани, муфтий Шкодера. Может быть, считает исламский лидер, эта традиция помогла албанцам различных религий сохранить добрые отношения.
Он рассказывает, что в настоящее время тысячи мусульман приходят по пятницам в 54 мечети, расположенные в регионе — это в два раза больше, чем было до попыток уничтожить религию. «Попытка убить религию была несправедливой, а любая несправедливость обречена на провал», — говорит муфтий.
Религиозное образование, которого десятилетиями не было в его родной стране, Сулеймани получал в Сирии. Но в последнее время в Албании открылись новые христианские и исламские школы, где Коран и Библию изучает все большее количество людей.
Лидеры основных религий единодушны в одном: в своих требованиях к правительству вернуть земли, отобранные в коммунистическую эру. По крайней мере, говорят они, это улучшило бы их благосостояние, и тогда они могли бы меньше зависеть от западных фондов. Но попытки правительства вернуть собственность осложнены тем, что на земле, когда-то принадлежавшей религиозным группам, многие уже успели построить дома.
Пллуми, католический священник, говорит, что с нетерпением ждет того дня, когда «религиозные институты в Албании будут возглавлять албанцы». Он рассказал о вопиющем случае, произошедшем в прошлом году: мусульманский лидер, много лет живший на Ближнем Востоке, выступил против решения установить в Шкодере статую матери Терезы. Монахиня и лауреат Нобелевской премии была этнической албанкой, а ее родители происходили из этого города. «Мусульманину-албанцу никогда бы в голову не пришло выступать против статуи матери Терезы», — говорит Пллуми.
Жизнь Пллуми — пожилого и слабого мужчины, который живет в крохотной келье францисканского монастыря (в свое время монастырь был превращен в тюрьму для священников) — воплощает в себе историю взаимоотношений его страны с верой. Впервые его арестовали за то, что он католический священник, в 1940-х годах, когда коммунисты только пришли к власти. Его отпустили три года спустя. Затем, в 1967-м, когда Хлджа объявил Албанию полностью атеистической страной, Пллуми снова посадили — на 22 года, в течение которых переводили из одного лагеря в другой.
Он вспоминает, как видел одного из высших лидеров мусульманского духовенства на медном руднике, где их обоих заставили работать. От того, что у людей отбирают веру, она «непременно станет только сильнее», убежден священник.
Пллуми прячет руку под своим черным свитером — показывает, как он научился незаметно креститься. Если бы его религиозный жест засекли, что случалось, его ждало бы еще более жестокое наказание — например, его раздевали догола и бросали в карцер с холодным бетонным полом.
Сегодня он очень не любит холод. Хотя в эти весенние дни температура поднимается до 15 градусов, он не хочет выходить на улицу, пока не станет совсем тепло. Он целыми днями читает при помощи огромной лупы, в том числе многое читает о религиозных конфликтах в мире. Он молится о том, чтобы в Албании продолжала царить гармония. Он с улыбкой вспоминает, как он вышел из тюрьмы и начал служить мессы под открытым небом, и местные мусульмане предложили охранять его.
Сидя на своей кровати, на покрывале с разноцветными парусниками, Пллуми говорит, что религиозное возрождение его родного города доказывает — веру нельзя уничтожить декретами, бульдозерами или пулями.
«Религия делает людей живыми», — говорит он.
Мэри Джордан
«Благовест-инфо»/Патриархия.ru
