27 сентября/10 октября — день памяти священномученика Петра (Полянского), митрополита Крутицкого, возглавлявшего Русскую Православную Церковь в самый тяжелый период ее тысячелетней истории. О подвиге Патриаршего Местоблюстителя, чье имя фактически было под запретом в течение советской эпохи, рассказывает заместитель Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Свято-Тихоновского гуманитарного университета священник Александр Мазырин.
— Отец Александр, прошло 75 лет со дня мученической кончины митрополита Петра (Полянского). Казалось бы, эта дата весьма знаменательна для нашей Церкви, однако даже многие воцерковленные люди ничего не знают о таком великом святом. Поясните, как могла сложиться подобная ситуация?
— Действительно, в церковном сознании на протяжении нескольких десятилетий, с 1940-х по 1980-е годы, личность митрополита Петра не находила должного места. Если посмотреть на отечественные церковные издания тех лет, то почти везде в них проводилась мысль, что после Святейшего Патриарха Тихона Русскую Церковь возглавлял Святейший Патриарх Сергий. Для советской власти было нетерпимым звучание имени казненного ею Первоиерарха, по этой причине органы цензуры всячески пытались вычеркнуть его из истории. Однако правдой было то, что после кончины Патриарха Тихона в течение 12-ти лет, с 1925 по 1937 годы, Предстоятелем Русской Церкви был именно священномученик митрополит Петр. Из этих 12-ти лет 11 он провел в заключении, в тюремных одиночных камерах и далеких ссылках. В его судьбе тогда отразилась судьба всей Церкви новомучеников и исповедников, сонм которых вместе с Патриархом Тихоном и возглавляет митрополит Петр.
— Предпринимаются ли усилия чтобы подчеркнуть роль священномученика Петра в нашей истории?
— Когда советская власть пала и развернулся процесс прославления новомучеников и исповедников Российских, церковными историками на фигуру митрополита Петра было обращено самое пристальное внимание. С начала 1990-х годов стали появляться статьи о нем, публиковаться рассекреченные документы, связанные с его мученическим подвигом. В результате его славное имя было выведено из тени, многолетние попытки предать его забвению ничего не дали. А в 1997 году состоялось прославление священномученика Петра.
— Были в советское время верующие, которые не забывали святителя и чтили его память?
— Конечно, такие люди были. В первую очередь, в числе подвижников нашей церковно-исторической науки периода советского безвременья нужно назвать Михаила Ефимовича Губонина (1907-1971), главным делом жизни которого был сбор исторических свидетельств о Патриархе Тихоне и его сподвижниках, в том числе и о митрополите Петре. Тогда это было весьма небезопасно, но М.Е. Губонин не боялся. Его очень тяготила удушливая атмосфера засилья цензуры, не пропускавшей ни слова правды о подвиге новомучеников и, наоборот, наполнявшей официальные церковные издания тошнотворными дифирамбами в адрес советской власти. Можно представить, что чувствовали церковные люди, которые лично знали и глубоко чтили иерархов, пострадавших в годы гонений, видя, что их подвиг не просто замалчивается, но порой и откровенно шельмуется, а в качестве высшей «мудрости» выставляется беззастенчивое угодничество перед богоборческой властью. В такой обстановке М.Е. Губонин и предпринял труд по написанию своего рода апологии священномученика Петра — апологии, поскольку даже Патриарх Тихон изображался тогда как «погрешивший» против «народной» власти, хотя затем и «раскаявшийся», а митрополит Петр, коль скоро он подвергся таким репрессиям, тем более был безмерно «виноват». М.Е. Губонин взялся доказать, что это не так. Митрополит Петр был достойнейшим преемником Патриарха Тихона. Как Патриарх Тихон принимал на себя всю тяжесть, которую гонители обрушивали на Церковь, так и митрополит Петр — даже еще больше, до самой смерти. Он мог выйти на свободу, пойти на соглашение с богоборцами, выполнить их требования, например, отречься от местоблюстительства, но он этого не делал, опасаясь причинить Церкви какой-либо вред. Он считал, что глава Церкви не должен стремиться избежать гонений, когда вся его Церковь гонима, его призвание — стоять в Истине и, если надо, умирать за нее. Все это и показал М.Е. Губонин в своем труде о митрополите Петре, выразительно озаглавленном «Кифа».
— Получил ли труд М. Е. Губонина о митрополите Петре известность?
— Долгие годы о публикации этого труда в России не могло быть и речи. Но когда богоборческая власть пала и стало возможным не только говорить о новомучениках, но и прославлять их, то появилась возможность донести до широкого круга читателей и наследие М.Е. Губонина. Первым шагом в этом направлении стала публикация в 1994 году составленного им сборника «Акты Святейшего Патриарха Тихона» — сборника, без которого теперь не обходится ни один исследователь новейшей истории Русской Церкви. Одновременно у историков появилась возможность доступа к документам, в которых наиболее наглядно был отражен мученический подвиг митрополита Петра — его следственным делам, о чем М.Е. Губонин, разумеется, не мог и мечтать. Когда М.Е. Губонин в 1960-е годы писал очерк «Кифа», никто в Церкви точно не знал, чем закончился земной путь Патриаршего Местоблюстителя. Знали, что он был в заключении и оттуда не вышел, думали, что он умер в ссылке где-то на Севере. Но оказалось, что последние семь лет своей жизни митрополит Петр провел не в ссылке, а в тюрьмах — в Свердловской и Верхнеуральской, где и был расстрелян. Михаил Ефимович об этом не мог знать, как и о многом другом, поэтому, когда мы стали готовить его труд к изданию, встала задача его восполнить теми материалами, которые ныне оказались доступными. К 75-летию со дня кончины священномученика Петра ПСТГУ осуществил издание книги «Кифа», в которую в качестве дополнения к очерку М.Е. Губонина вошли документы из следственных дел митрополита Петра, а также очерк «Подвиг первосвятительского служения Патриаршего Местоблюстителя священномученика Петра», написанный на основе новооткрытых документов.
— С 7 ноября по 7 декабря 2012 года Свято-Тихоновский университет организует выставку, посвященную истории гонений на Церковь в советское время. Будет ли там раздел, посвященный митрополиту Петру?
— Конечно, мы постараемся представить материалы и о нем. Однако надо сказать, что по сравнению с Патриархом Тихоном и другими видными иерархами 1920-1930-х годов до нас дошло довольно мало артефактов, связанных с митрополитом Петром. Это неудивительно, поскольку он годами был почти полностью скрыт от церковных людей. Но мы постараемся донести до посетителей выставки тот факт, что во главе Русской Церкви в течение 12-ти лет стоял выдающийся иерарх, который большую часть своего предстоятельства провел в заточении и чья жизнь увенчалась мученической кончиной.
— Как, по Вашему мнению, повлияет на среднестатистического жителя нашей страны осознание того факта, что Русскую Церковь возглавлял человек, который закончил свою жизнь мученически?
— Думаю, что для большинства наших современников данный факт абсолютно неизвестен. Существует стереотип, что высшие церковные иерархи — это своего рода сановники, близкие к политическим кругам. Личности Патриарха Тихона, митрополита Петра и многих других иерархов 1920-1930-х годов в этот стереотип никак не вписываются. Это были люди, которые во главу угла ставили не политический расчет и не стремление лучше устроить внешнее положение Церкви, а веления христианской совести. Более всего они думали, как устоять в Истине, не дать возможности врагам Церкви набросить на нее какую-либо тень. Они понимали, что приспособленчество к богоборческой власти лишь скомпрометирует иерархию в глазах народа, но не остановит гонений. Так оно и происходило. К началу Второй мировой войны, которая вынудила советскую власть изменить политику в отношении Церкви, на всю страну оставалось лишь несколько сот храмов и четыре архиерея на кафедрах. Никакие компромиссы не спасали Церковь от физического разгрома, когда богоборческая власть задалась целью ее уничтожить. Наши новомученики понимали, что нет смысла подстраиваться под богоборческую власть, но надо делать то, что велит совесть. Митрополиту Петру совесть велела оставаться в тюрьме, не принимать условия, которые он считал позорными и для Церкви, и для себя как ее Предстоятеля (так, среди прочего ему предлагалось стать секретным осведомителем органов госбезопасности). Надо не «спасать» Церковь, а быть готовым умереть за нее, дело же спасения Церкви — в руках Божиих. История показала правоту наших новомучеников: богоборческая власть пала, а Церковь Русская благодаря их жертвенному подвигу возродилась. Если пример их жертвенности дойдет до сознания наших граждан, то и страна наша будет иметь надежду на возрождение.
Пресс-служба ПСТГУ/Патриархия.ru
