Иерей Евгений Морозов с 2010 года является штатным священником храма Тихвинской иконы Божией Матери бывшего Симонова монастыря — общины глухих и слабослышащих. Принимал участие в конференциях, посвященных глухим людям, в Дублине, Сиднее, Санкт-Петербурге, Новосибирске и других городах. Отец Евгений — автор статей в журнале Всероссийского общества глухих «В едином строю». В марте 2015 года выступал переводчиком на первых в России XVIII зимних Сурдлимпийских играх в Ханты-Мансийске. В интервью порталу «Православие и мир» священник делится опытом перевода богослужения для глухих на жестовый язык, рассказывает, в чем особенность проповеди глухим людям, сложность их катехизации, и как должно строиться общение с глухими, чтобы они чувствовали себя «своими» в Церкви.
— Отец Евгений, расскажите, пожалуйста, о пастырской работе и проведении богослужений для глухих людей. Как все начиналось?
— Богослужения на жестовом языке — совершенно новое явление для Русской Православной Церкви. До революции при храмах создавались школы для глухих, но богослужения на жестовом языке не проводились.
Книг о православной миссии среди неслышащих как сейчас, так и тогда было крайне мало. Среди них самым лучшим дореволюционным учебником Закона Божьего для глухих можно считать небольшую брошюру протоиерея Александра Братолюбова. В ней объясняются самые основные христианские понятия.
Первая община для глухих в Москве была основана в 1991 году при Новодевичьем монастыре. Стали проводиться богослужения и встречи. Конечно, возникли трудности с переводом. Таких жестов, как «Господь», «Богородица», «Церковь», «причастие» просто не было. Некоторые жесты, которые мы сейчас используем, отчасти взяты из английского алфавита жестовой речи. Проходила абсолютно новая творческая работа, не имеющая более ранних аналогов.
На некоторых этапах возникали ошибки. Кто-то пытался проводить исповедь глухого при участии сурдопереводчика. До сих пор поисповедоваться на своем родном жестовом языке остается проблемой. Лишь небольшое число священнослужителей знают жестовый язык и могут принимать исповедь. В основном глухие подают свой список грехов на листочке священнику и так исповедуются.
В идеале сам пастырь должен непосредственно общаться с неслышащими жестами без помощи переводчика. И тогда это действительно полноценная православная община, а не мимикрирующее под Православие протестантское собрание, возглавляемое мирянином-проповедником.
Сейчас все усилия Координационного центра по работе с глухими и слабослышащими Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви направлены на то, чтобы научить священнослужителей жестовой речи. В России не более 20 клириков знают жестовую речь. Как показывает практика, те священники, которые изучили жестовый язык, обучаясь в духовной семинарии, свободно им владеют. Те же, кто принял священный сан и захотел в дальнейшем изучить язык жестов, не всегда могут преуспеть в этом.
Конечно же, существуют объективные причины — священник часто на приходе один, на него возложено множество послушаний, и остается мало времени для изучения отдельной уникальной лингвистической системы знаков со своими грамматическими правилами и конструкциями.
С миссионерской точки зрения глухих людей можно считать отдельной нацией со своими особенностями общения, поведения и речи. Методы проповеди в этом плане совершенно одинаковы: японцам надо проповедовать на японском языке, глухим — на жестовом. Работа с неслышащими одновременно и социальная, и катехизаторская, и миссионерская, и образовательная.
Глухие люди — одна из самых сложных категорий инвалидов для катехизации и воцерковления. Апостол Павел говорит, что «вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:17).
Слепому человеку гораздо легче воспринять проповедь. Для этого существует достаточное количество записей богослужений, акафистов, песнопений, лекций, есть православные радио- и телеканалы. Глухой же находится в некоторой информационной изоляции и поэтому он не знает, как прийти в храм, как исповедоваться, как причащаться. Ведь ничего не понятно, и никто ничего в церкви не может объяснить доступно на его языке.
Именно поэтому общение со священником так важно и нужно, чтобы батюшка не просто умел переводить молитвы, но умел понять глухого. Уже после простого житейского общения и вопросов «как у вас дела», «где учится ваш ребенок?» — открывается душа человека, и с ним можно поговорить на духовные темы. Надо понимать, что знание жестового языка — это ключ к сердцу глухого.
В Москве проводился опрос, в котором глухих спрашивали о пожеланиях к слышащим людям. Почти каждый говорил о том, что слышащий должен знать жестовый язык. Это является свидетельством того, что глухие жаждут и желают общения. Поэтому некоторые могут приходить на службу только ради интереса.
Для глухих в России (не в Москве) проводится очень мало мероприятий, нет ни спектаклей на жестовом языке, ни праздников. И этот голод общения, желание выйти из тени забвения, может привести человека в храм на службу. А уже потом, через этот интерес и простое желание общения, глухой человек начинает узнавать о Христе.
Конечно, это утопия — требовать присутствия на каждом приходе сурдопереводчика как штатную единицу. Но нужно стремиться хотя бы к тому, чтобы в одном храме каждого крупного города был катехизатор или клирик, знающий жестовую речь. Отмечу, что глухого как человека, нуждающегося в помощи, сложно заметить, выделить из толпы, но на самом деле в России проживает около тринадцати миллионов глухих.
— А существует ли словарь богослужебных терминов для глухих, вроде бы такая работа велась в Синодальном отделе?
— Официально при каком-либо Синодальном отделе или духовном учебном заведении словарь церковной жестовой речи не издавался. Есть небольшие словарики, их авторы — священники или миряне, которые переводят службы для глухих. Но официального благословения или одобрения эти словари не имеют.
На данном этапе словарь, который бы имел благословение Священного Синода или Святейшего Патриарха и не нужен. Ведь никто не утверждал Литургию Василия Великого или Литургию Иоанна Златоуста через Священный Синод, мы восприняли чинопоследование от Византийской Церкви, и сейчас процесс формирования не останавливается — что-то добавляется, что-то сокращается.
Например, теперь за Литургией мы читаем молитву о мире на Украинской земле, это временное явление, потом эта молитва либо будет упразднена, либо будет написана новая. То же самое со словарем для глухих — жестовый язык меняется и разнится в зависимости от региона, в некоторых храмах, где сурдоперевод осуществляется уже 15-20 лет, есть свой определенный устав, сложившиеся жесты, которые используются, и люди их понимают.
Вариации перевода могут быть, особенно если говорить про изменяемую часть богослужения — евангельские и апостольские зачала, тропари. Каждый сурдопереводчик их переведет по-разному. Но прежде чем усовершенствовать жестовые обозначения, необходимо встречаться с глухими людьми и объяснять, что означает этот выдуманный кем-то жест. Вероятно, сейчас не существует необходимости создавать общий словарь с грифом «Одобрено высшей церковной властью», но, конечно же, какие-то доступные пособия нужны в качестве подспорья и основы.
— Насколько сложно воспринимать службу глухим, ведь богослужебный язык отличается особой сложностью?
— Конечно, если нецерковный человек приходит в храм, некоторые церковнославянские слова ему могут быть непонятны. Но в процессе воцерковления становится осознанным участие в богослужении. Слышащий, приходя в храм, слышит молитвы на церковнославянском языке, а глухой «слышит» молитвы на своем родном жестовом языке, поэтому иногда глухому легче понять богослужение. Например, «паки и паки» переводится жестом «снова и снова», т.е. служба ведется на родном для глухих людей языке, на котором они общаются ежедневно.
Проблему понимания богослужения необходимо рассматривать немного в иной плоскости. Неслышащие имеют разный уровень образования и, как следствие, уровень понимания. Среди них есть позднооглохшие, слабослышащие, имеющие сопутствующие заболевания и т.д. Есть те, кто получил высшее образование, а другие, по тем или иным причинам, смогли окончить только среднеобразовательную школу. И, конечно, переводчик должен думать о том, как сделать так, чтобы богослужение было понятным и доступным.
И опять же выход в данной ситуации — катехизаторские встречи и беседы. Мы не можем сам литургический церковный язык опустить до уровня школьника. Ведь то же самое и среди слышащих. В храме могут находиться люди с разным уровнем образования. Но это же не означает, что богослужение необходимо упрощать.
— Многое зависит от переводчика?
— Да, переводчик должен быть воцерковленным и всегда готовиться к переводу незнакомых ему богослужебных текстов. Екатерина Дятлова, сурдопереводчик из Киева, рассказывала, что до сих пор начинает готовиться к воскресной службе с четверга, а именно продумывает варианты перевода изменяемой части Божественной литургии. Замечу, что она переводит богослужения уже более десяти лет. Невозможно сходу прийти, открыть Евангелие и уже знать, как правильно и доходчиво переводить; это кропотливый лингвистический труд.
Ведь бывает и такое, что слова «Символа веры» «Чаю воскресения мертвых» переводили неправильно. Глагол «чаю» переводили жестом «чай», т.е. напиток вместо «ожидаю». По причине непонимания церковнославянского языка светские сурдопереводчики боятся работать с Церковью и обучать жестовой речи священнослужителей.
Церковный сурдопереводчик должен не просто владеть некоей суммой христианских знаний, а вести действительно христианскую жизнь. Каждый член Всероссийского общества глухих знает о жизни своего переводчика — что-то о его быте, семье, поэтому получая информацию о Церкви, глухой сверяет церковное учение с жизнью самого информатора, делая вывод, можно ли верить не только этому конкретному человеку, но и Церкви.
Осмелюсь предположить, что меньшим грехом будет не переводить богослужение, чем переводить при помощи инославного или светского сурдопереводчика, не имеющего никакого отношения к Церкви. Ведь в Церкви переводчик является не просто рупором или передатчиком информации, но ее проводником и молитвенником. Если сурдопереводчик произносит на жестах молитву, он должен сам молиться.
Ведь осуществлять перевод можно по-разному. Например, передавать общий смысл: «Сейчас прозвучала молитва о мире всего мира, а теперь мы молились о хорошей погоде, а теперь об избавлении плененных». Вроде бы, перевели все, что прочиталось, но это формальный подход. С таким переводом невозможно войти в молитвенное состояние. Переводчик обязан переводить саму молитву, которая читается священником или пропевается хором, а не просто передавать общий смысл.
Следует отметить, что проблемы современной церковной жизни, которые, может быть, не так заметны на приходе, в общине глухих зияют и вопиют. И одна из них — это проблема катехизации. Если нет встреч и катехизаторских бесед с глухими во внебогослужебное время, то неслышащий может годами приходить в храм на богослужение с сурдопереводом, но не понимать основной сути. Именно поэтому, прежде чем основывать общину глухих при каком-то храме, проводить службы, необходимо организовать встречи и катехизаторские беседы, после которых уже можно привести человека на Литургию.
Случалось, что кто-то из благочестивых мирян или священников, движимый желанием помочь духовно, пытается организовать службы на жестовом языке, а люди не идут. Батюшка удивляется: а почему так? Ответ простой: потому что этим людям никто не сказал, что в храм нужно приходить. Тем более, у глухих по отношению к слышащему миру присутствует некий страх, который может обостриться в храме — незнакомое место, строгие правила и т.д. Поэтому прежде чем проводить службы, глухому нужно объяснить, для чего ему туда идти.
И очень важно отношение. Если человек чувствует, что в храме его любят, что он нужен, что другие прихожане к нему открыты, он будет приходить сначала ради доброго отношения к нему, а потом уже и ради Бога.
— Есть ли какие-то особенности проповеди глухим, учитывая, что у глухих больше развито образное мышление? Например, им, наверное, легче донести информацию визуально — картинкой, чем текстом, как все происходит на практике?
— Глухие люди живут в своем небольшом мире общения друг с другом. При чтении книг им может быть многое непонятно, особенно предлоги: в, на, за, из-под. Они мыслят теми конкретными образами, которые перед собой видят: картина, диван, часы. Что такое «из-под дивана» — уже сложно понять человеку, у которого нет слуха.
Главное же — надо проповедовать Евангелие. Исконный греческий текст, на котором оно написано, весьма легкий для понимания и чтения. Любой специалист по древнегреческому языку, читающий в оригинале Платона и Аристотеля, скажет про Евангелие, что оно написано очень просто, без витиеватостей и филологических хитросплетений. Поэтому нужно изъяснять людям притчи и речи Христовы, используя примеры, взятые из жития святых.
В проповеди глухим не нужно использовать научные богословские термины: «катарсис», «апокатастасис», «Божественная энергия». Хорошее богословское образование в некоторой степени даже может мешать проповедовать, когда священник использует сложные термины, деепричастные обороты, метафоры, гиперболы и т.д. Глухому все это может быть непонятно.
— А в чем особенность богослужения для глухих с чисто технической стороны, что нужно, чтобы провести такую службу?
— Когда богослужение переводится для глухих, они молятся в отдельно отведенном для них месте, максимально приближенном к солее, и стоят рядом с переводчиком. Необходимо, чтобы храм был хорошо освещаем, с большими окнами. Глухие воспринимают информацию не слухом, а зрением. Плохое освещение для них подобно сильному шуму, не позволяющему что-либо услышать. Неслышащему приходится по два-три часа непрерывно смотреть на сурдопереводчика, если же отвернулся, то уже пропустил часть молитвы или не уловил смысл.
Поэтому смею высказать мысль о том, что не стоит проводить слишком длинных богослужений (4-5 часов) — устают глаза, устает физически «от перевода руками» и священник, и переводчик. В этом случае стоит вспомнить слова Господа: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос. 6:6).
— А бывает так, что священник сам проводит службу для глухих?
— Конечно. Если священник одновременно совершает Божественную литургию голосом и жестами, то Царские врата бывают открытыми, и молитвы произносятся не на восток, а на запад. Подобным образом я совершаю богослужение в московском храме Тихвинской иконы Божией Матери бывшего Симонова монастыря.
Уже более десяти лет моя жизнь связана с глухими людьми. Во время моего обучения в Томской семинарии на третьем курсе к нам в храм приехала группа глухих на экскурсию. Я увидел их и понял, что им необходима помощь. Вместе с другими студентами семинарии я начал приходить в клуб общества глухих по воскресным дням и по типу воскресной школы для взрослых проводить занятия.
— Существуют данные, что часть глухих и слабослышащих людей находятся в сектах?
— К сожалению, это так. Складывается впечатление, что каждая секта считает своим священным долгом и обязанностью обратить «в свою веру» глухого. Многие последователи всевозможных лжеучений специально проходят курсы жестовой речи, и затем уже какими-то своими путями пытаются внедриться в общество глухих и привлечь их к своему заблуждению.
— Тринадцать миллионов глухих — потенциальная паства?
— Более чем. Очень преуспевают «Свидетели Иеговы» и пятидесятники разного толка, в их организациях много глухих. Причины этого элементарные. Глухой с радостью идет на контакт с человеком, знающим жестовый язык, тем более если он говорит что-то интересное о Боге, о Библии, о будущей жизни на небе. Реализуется жажда общения.
Представьте, что вы приехали в Лаос, вам незнакома ни культура, ни место, ни люди, и вдруг вы встречаете земляка и можете с ним пообщаться на родном русском языке. Естественно вы начнете общаться. И тут тоже самое. Сектанты хорошо знают психологию глухого человека.
— То есть тут велика ваша ответственность как священника?
— Каждый, кто изъявит желание проводить богослужения для глухих, должен ясно понимать, что он берет на себя обязательства перед людьми. Нельзя провести одну службу и успокоиться. Периодически появляются новости с примерно одинаковым заголовком «в нашем городе впервые провели уникальное богослужение для глухих людей». Провели и забыли. А такое богослужение не должно быть уникальным. Необходимо, чтобы практика совершения богослужений для глухих стала обыденным делом, органично вплетенным в приходскую жизнь.
Если глухих в городе мало, то все равно, даже ради одного стоит проповедовать. Иногда спрашиваешь у катехизаторов или у священника: «Сколько глухих к вам приходит на службу?» И батюшка с робостью говорит: «Ну, восемь». Вроде бы, восемь — это очень мало, когда в городском отделении Всероссийского общества глухих зарегистрировано 400 человек, но мы же не за показателями гонимся. Даже ради одного стоит проводить службы и проповедовать слово Божие.
— Глухие и слабослышащие — очень искренние, эмоциональные люди, часто говорят, что они исполнили завет «быть как дети», можно ли с этим согласиться?
— Совершенно верно. Есть еще и другой момент — глухие могут быть очень ранимыми. Например, если слышащему в трамвае наступили на ногу, он может подумать, что это было сделано нечаянно. Если то же самое случится с глухим, он подумает, что ему наступили ногу только потому, что он глухой.
Или если слышащий пришел к врачу, и врач нагрубил, слышащий спишет это на характер врача, а глухой подумает, это произошло потому, что я не могу объяснить врачу внятно голосом свои симптомы заболевания. На любое замечание, сделанное глухому в храме, может последовать уже привычная реакция: «Меня обидели, потому что я глухой».
Во избежание подобных ситуаций и необходимо полноценное духовное пастырское окормление глухих и слабослышащих. При этом не стоит выделять глухих в отдельную особую категорию людей. Они такие же, как и другие прихожане, просто для их просвещения нужно знать жестовый язык.
Вместе с тем мы, слышащие, возможно никогда не сможем до конца понять мировосприятие неслышащего человека, даже если целыми днями будем участвовать в акциях или перформансах в поддержку глухих и ходить с берушами в ушах. Временами трудно понять всех тонкостей душевного устроения инвалида по слуху. Это важно не забывать.
— Один слабослышащий знакомый говорил мне, что даже рад был потерять частично слух — он не слышит многого такого, что ему не нужно. Можно ли говорить, что у глухих людей меньше соблазнов, что они более чистые люди?
— Не исключено, что эти слова были сказаны в знак утешения самого себя. Не будет же человек, не имеющий рук, говорить: «Как хорошо, что у меня нет рук, я не могу совершить грех». Слух — это великое благо, через слух к нам приходят новые и приятные ощущения: нам говорят хорошие слова, хвалят, рассказывают интересные вещи. У глухих этого нет, и, возможно, поэтому через алкоголь и наркотики они ищут эти ощущения эйфории и радости.
Грех прилепляется к человеку вне зависимости от инвалидности. Поэтому я бы не осмелился присваивать глухим высокие эпитеты о совершенстве. Пастырское окормление глухого человека не отличается от окормления слышащего, но еще раз повторю, путь к сердцу глухого лежит через знание священником жестового языка и любовь, проявленную к человеку.
— Известно, что мир глухих и слабослышащих очень закрыт, к «говорящим» отношение осторожное. Как на приходе появляются новые глухие или слабослышащие прихожане?
— По-разному: кто-то узнал от знакомых, кто-то прочитал в Интернете. Например, в Богоявленский собор Томска пришла глухая пожилая женщина. Она каким-то чудом ушла от «Свидетелей Иеговы» и захотела стать православной христианкой. Но уже воцерковленные глухие не хотели принимать ее, так как «она не наша», «она от Иеговы» — говорили они. Таково восприятие глухого.
Многие глухие, особенно в области, учатся в одной школе, возможно, затем работают на одном заводе, и вот выбор кого-то был сделан в пользу определенной группы — «Свидетелей Иеговы», значит, «ты не наш». Деление на свой и чужой среди глухих может быть более принципиальным, чем у слышащих.
Кстати, если двое глухих встречаются в Москве, они всегда спросят: «В какой школе ты учился?» Человеку достаточно назвать номер школы, в которой он учился, и про него уже многое известно. Ведь специализированных школ не много, и таким образом выстраивается цепочка общих знакомых.
— А как складываются отношения между слышащим священником, прихожанами и неслышащими? Как я могу подойти в храме к глухому человеку?
— Вы можете написать свои вопросы, пожелания на листочке. У глухих, особенно у молодых, всегда есть при себе ручка, листик или планшет. Но если вы желаете общаться с глухим на его языке, он сам может вас обучить. Они очень живо откликаются и всячески помогают желающему, начинают активно общаться, подсказывают: «Ты тут ошибся, вот здесь нужно другой жест использовать». Все зависит от вашего внутреннего желания и горения.
Служение глухим людям — это жертвенное служение. Может быть, поэтому священнослужители, которые окормляют глухих, преимущественно в монашеском сане или целибаты. Этому служению, действительно, нужно уделять много времени. При этом проповедовать глухим — большая радость и большая ответственность.
Надеюсь, наш приход храма Тихвинской иконы Божией Матери будет крепнуть, а в других городах будут появляться новые общины глухих и слабослышащих. Во всяком случае, все мы к этому стремимся.
Патриархия.ru
