В середине лета 2015 года наместник Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря архимандрит Порфирий (Шутов) ответил на вопросы журналиста «Нью-Йорк таймс» Нила Макфаркуара, связанные с прошлым и настоящим Соловецкого архипелага.
— Первый вопрос, чем выделяется Соловецкий монастырь среди других русских обителей? Считается ли особенным местом для православных верующих и если да, то почему?
— Соловки — одна из национальных святынь России. Что это значит? Обителей за тысячелетие христианства на Руси было воздвигнуто великое множество. Но не все они выработали в себе то, что становится достоянием истории и сознания всего народа. Соловки же занимают в уме и сердце русского человека место наряду с такими величинами как, например, Свято-Троицкая Сергиева и Александра Невского лавры, Валаам и Оптина пустынь, Московский кремль и храм Василия Блаженного, а также подобные им центры духовности и памятники архитектуры. Лишись мы любого из них — и потеряется одна из опорных точек национального сознания, а для других народов, для всего человечества — один из драгоценных (точнее, бесценных) камней всемирной сокровищницы культуры.
Из каких слагаемых сложилась святыня Соловков? Это, во-первых, пять столетий православной подвижнической жизни как монахов, так и тысяч мирян всех возрастов и сословий, которые приходили сюда для молитвы и труда во славу Божию и Его угодников Зосимы, Савватия и Германа. Во-вторых, это твердая позиция обители на крутых виражах отечественной истории в защите и просвещении Русского Севера, в одолении смуты и иностранной интервенции начала XVII века, в Крымской войне середины XIX столетия. В-третьих, «Архипелаг ГУЛАГ» — трагедия стонущей под иноверным игом России и неотделимое от этой трагедии явление православного мученичества — то есть стояния за веру и верность высоким жизненным принципам даже до смерти, что означало духовную победу личности над беззаконием власти и окружающего мира. В-четвертых, Великая Отечественная война, когда на архипелаге действовали школа соловецких юнг. Наконец, пятое — современное развитие, которое своим основным вектором имеет возрождение именно православной святыни, то есть действующего полноценного монастыря, которое не противоречит обустройству инфраструктуры расположенного у стен монастыря светского поселка.
В наше время обитель отличается еще и своей уединенностью. Многие национальные святыни созидались в пустынной тишине, но со временем вокруг них выросли целые города. На Соловках же легко найти столь необходимое для души уединение.
— Насколько важным является для монастыря восстановление независимости? Не остается ли он частью государственной системы, что должно искажать его истинное религиозное предназначение?
— Думаю, опасения на этот счет сегодня — лишь инерция сознания. Проблема действительно была злободневной, причем не только в советское время, а на протяжении веков. Так уже с XVI века вошло в обычай, например, что царь назначал епископов. Вообще нарушение симфонии духовной и светской властей в России — одна из первичных бед России, доведших ее в конечном итоге до революционной катастрофы 1917 года.
А сегодня Русская Православная Церковь переживает время уникальной свободы от государственного диктата! Никто извне не вмешивается в кадровые вопросы, никто не навязывает позицию по актуальным вопросам общественной жизни и уж тем более не сочиняет типики веры. Именно поэтому голос Церкви становится все более авторитетным и убедительным в пространстве современной России. Не всем это нравится, конечно. Потому что Церковь никогда не назовет грех нормой и тем более добродетелью, черное не назовет белым и наоборот. Но в том и есть ее соль, которой требует от нее Спаситель (Мф 5:13)! Или, как Вы говорите, ее «истинное религиозное предназначение».
— В какой степени монашеская жизнь вернулась в монастырь — сколько в нем монахов и прочее?
— Это, действительно, ключевой вопрос для функционирования православной святыни. Важен, конечно, масштаб, количественный аспект. Но только в том случае, когда речь идет о серьезной постановке монашеского жития в обители. Так, например, община Иосифа Исихаста на Афоне состояла всего из нескольких человек, но они сумели оказать колоссальное влияние на все монашество Афона, да и община Самого Иисуса Христа — это всего лишь 12 апостолов, которые, однако, перевернули мир.
В этой связи очень важно подчеркнуть, что Соловки, подобно Афону, представляют собой и развивают в себе целый монашеский мир. Его основа — центральный общежительный монастырь, вокруг которого выстраиваются со своим особым образом жизни удаленные скиты, складываются условия для отшельнической жизни. Именно такими были Соловки исторические.
Верный признак внутреннего здоровья нашей монашеской общины — это ее постепенный, но устойчивый рост. Соловки притягательны для ищущих серьезной монашеской жизни людей. Сейчас нас 100 человек. А в начале пути — в 1990 году было только двое. Кроме расположенных на архипелаге скитов, действуют подворья в Москве, Архангельске, Петербурге и ряде других мест.
— Монастырь сейчас напоминает строительную площадку: какие работы ведутся на его территории, когда они будет закончены и какова цена этих работ?
— Слава Богу, дошла очередь и до Соловков! По сравнению с другими столь же знаменитыми памятниками истории и архитектуры Соловки пока гораздо менее восстановлены. А ведь памятник действительно уникальный! В списке ансамбля значатся 270 отдельных зданий и сооружений. Ничего подобного в столь высоких широтах Приполярья на берегах Ледовитого океана не воздвигнуто на всем земном шаре. Это по достоинству было оценено ЮНЕСКО, которая в декабре 1992 года решением своей Генеральной ассамблеи причислила Соловки к объектам Всемирного наследия, найдя в этой связи столь справедливые слова восхищения подвигом «средневековых монашеских общин».
Так что и мы, и все почитатели Соловков рады появлению этой «строительной площадки»! Теперь главное — это качество и, одновременно, масштаб реставрации. О восстановлении всех имеющихся памятников речи не идет. Это слишком затратно и сложно, а главное не всегда оправданно. Достаточно восстановить основную сотню объектов. Решить эту задачу посильно только в рамках государственной программы, и таковая сейчас реализуется. Вышли на уровень 1 млрд рублей ежегодных ассигнований. Надеемся, что финансово-экономические обстоятельства позволят сохранить такой масштаб и в ближайшие годы. В этом случае в течение пяти лет основной объем работ будет выполнен.
— Приходится слышать критику со стороны представителей ЮНЕСКО, которые обращают внимание на нарушение правил сохранения объектов, входящих в список культурного наследия. Некоторые считают, что памятники находятся в опасности из-за нарушения правил реставрации и активного строительства.
— Думаю, основная проблема здесь не в нарушениях правил реставрации, а в нарушении правил диалога между экспертами ЮНЕСКО и российскими реставраторами. Диалог этот налаживается, и недоразумения из-за недостаточной информированности или несогласованности будут сняты.
Скажу еще, что работа на памятниках Соловков организована не в порядке какой-либо частной инициативы монастыря или какого-нибудь мецената, а в рамках государственной правовой системы реставрации. Это означает, что приведена в действие вся предусмотренная законодательством масса институтов и структур федерального, регионального и муниципального уровней, включая контрольные и надзорные. В таких условиях чрезмерное беспокойство за судьбу памятников совершенно излишне.
— И все же, вокруг монастыря появляется много коммерческих предприятий, в том числе здание нового музея, которые разрушают исторический облик Соловков.
— Три года тому назад действительно выдвигался проект генерального плана, который предусматривал такое строительство, о котором Вы говорите. Но здравый смысл восторжествовал, и сегодня принят весьма тактичный и консервативный план. Согласно ему, появятся всего несколько новых объектов: школа, больница, спорткомплекс. Среди них и новое здание музея. (Попутно замечу, относить федеральное учреждение культуры к коммерческим объектам — это неудачная новация из одного неудачного публичного выступления).
Над проектом этого здания работали два года. Специально созданный для обеспечения сохранности архитектурного облика Соловков экспертный совет оценивал предложения проектировщиков. Пять вариантов были отвергнуты, остался приемлемый, хотя, наверное, и не гениальный. Затем были пройдены все предусмотренные законом экспертизы. Началось строительство за счет средств федерального бюджета. И здесь начали раздаваться голоса критики в адрес проекта. А где были эти критики раньше? Никто тайны не делал из проекта — он был опубликован в Интернете, публично обсуждался, собрал массу отзывов. Американцы как нация преимущественно бизнесменов согласятся, что дела так не делаются. Если уж опоздал в уходящий поезд, то не надо на этом основании его останавливать. Лучше в другой раз не опаздывать.
Но, возвращаясь к теме вопроса, из сказанного следует простое резюме: прошедший такую апробацию проект просто не может быть архитектурным монстром, который одним своим появлением исказит исторический облик Соловков, тем более, что возводится он в зоне разрешенного строительства.
И еще соображение в этой связи. Если бы с концепцией безусловной сохранности исторического облика оказаться в Соловецком монастыре в середине XIX — начале XX века, то большую часть сделанного (и воспринимаемого ныне как архитектурная ценность и памятник!) следовало бы запретить. Но в нормальной жизни действуют не искусственные принципы, а насущные невыдуманные потребности и воспитанный вкус. Такая потребность сегодня — вывести с территории действующего монастыря светскую организацию, каким является Соловецкий музей-заповедник, который, кроме того, необходимо снабдить выставочным пространством и современным конференц-залом (а такового нет сейчас на всем острове). Так что же, укладывать эту реальность в прокрустово ложе неизменности исторического ландшафта, или лучше признать не совсем испорченным вкус такого множества уважаемых архитекторов, которые в целом одобрили проект?
— Возможно, наиболее острой является дискуссия о переводе главной выставки о ГУЛАГе за территорию монастыря. По слухам, основная причина переезда экспозиции объясняется тем, что в занимаемых ее помещениях планируется обустроить покои для высокопоставленных гостей. Так ли это?
— Дискуссии в наше время обречены на существование просто потому, что в головах людей живут весьма разные мировоззрения. В этой связи занятна одна из выдвигавшихся концепций приспособления всего центрального монастырского комплекса. А именно: никакого монастыря, никаких монахов, а сделать сплошной музей концлагеря — вроде Дахау или Освенцима. Красивая модель, не правда ли? И логичная. Но только в глазах тех, для кого пятивековая история монастыря и вообще православная святыня — не более, чем пустой звук. Но для нас и большинства русских людей это не звук, а сама жизнь и величайшая ценность. Вот почему выставка о ГУЛАГе разместилась в концептуально родственном ей здании лагерного периода, а объект культурного наследия «Настоятельские покои» готовится к тому, чтобы стать резиденцией настоятеля Соловецкого ставропигиального монастыря — Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.
— Бытует мнение о том, что нынешняя выставка в монастыре сфокусирована на преследовании духовенства, что оставляет обманчивое впечатление, будто его представители несут на себе всю тяжесть политических репрессий.
— Те несколько планшетов, которые установлены на экскурсионном маршруте в современном смысле слова выставкой и назвать-то нельзя. Тема духовенства в условиях гонений советской власти требует тысяч квадратных метров самой оснащенной выставочной площади. Но и тогда в здоровом сознании сохранится отчетливым простой факт, что преследования духовенства есть часть страданий Церкви, которые в свою очередь составляют часть страданий всего народа. А если целое не поделить на части, то как им вообще можно заниматься?
О других фрагментах в мозаике трагичной эпохи повествует уже упомянутая стационарная музейная экспозиция, а также передвижная интерактивная выставка «Соловки: Голгофа и воскресение». Речь идет о совместном проекте музея и монастыря, который объехал уже более десятка крупнейших российских городов и познакомил их жителей с нашим наследием. Остается надеяться на то, что благодаря объединенным усилиям светских и церковных специалистов наступит время всеобъемлющего охвата данного исторического периода путем создания целой системы экспозиций. Здесь же можно упомянуть проведение научно-практической конференции «История страны в судьбах узников Соловецких лагерей» и запуск интернет-проекта «Духовенство Русской Православной Церкви в ХХ веке».
— Считается, что монастырь пытается преуменьшить значение лагерного периода: в храмах молятся о погибших, но в действительности никто не углубляется в суть проблемы и не ищет ответственных за случившееся.
— Вновь наталкиваемся на одномерность секулярного мышления. Оно считает, что путь углубления в тему — только научный, рассудочно-информационный и совершенно не понимает пути религиозного познания. А это путь молитвенного единения с личностями пострадавших. Эпоха гонений дала Русской Церкви такой же сонм святых мучеников и исповедников, что и гонения римской власти первых трех столетий после Рождества Христова. Об этих погибших уже не мы молимся, а они молятся о нас перед Престолом Всевышнего. Мы же обращаемся к ним в молитве, и это личное общение побуждает Церковь всемерно углублять свои сведения о новомучениках, обстоятельствах их жизни и подвига. Здесь находится место и мотив для целеустремленного научного исследования.
При этом, какая причина может заставить нас преуменьшать трагедию или значение нравственного подвига других сословий российского общества? Зачем? Наоборот, картина той действительности проступает тем ярче, чем больше собирается живых свидетельств. Именно в этом ключе мы взялись за издание книжной серии «Воспоминания соловецких узников».Здесь представлены десятки мемуаров представителей дворянства и военного сословия, политических партий и иностранных граждан. Среди мемуаристов люди самых разных национальностей и вероисповеданий (православные, католики, протестанты, мусульмане). Большинство из них при всей своей разнохарактерности рассматривали большевизм как безбожное явление, сетовали по поводу наблюдаемого на Соловках осквернения православных святынь и притеснения духовенства. В качестве рецензентов, авторов вступительных статей, в этом издании выступают представители разных научных дисциплин и центров, члены общественных организаций и родственники заключенных. Читатель получает возможность узнать о событиях лагерной жизни со слов очевидцев и самостоятельно сделать выводы.
— В поселке существует представление о том, что монастырь намеревается выселить жителей и вернуть себе весь остров, оказывая давление на население через различные средства от монополизации Интернета до установления высоких цен на продукты питания и первой необходимости.
— Представление это не вчера сложилось и не завтра рассеется. Смысл говорить в связи с этим есть о реальной политике, а не о ее отражении в кривых зеркалах, чьих-то, часто ангажированных представлений и распространяемых слухов. А политика такова. В порядке государственно-церковного диалога принята «Стратегия развития Соловков как уникального объекта духовного, культурного и природного наследия». Цели ее достигаются конкретными государственными программами, которые касаются не только реставрации, но самого широкого социального и инфраструктурного строительства. Кризис усложнил их реализацию. Но вектор политической воли обозначен четко: поселению на Соловках быть и процветать. И первым такую иерархию ценностей обозначил Святейший Патриарх Кирилл, когда еще в 2010 году заявил о том, что на «фоне расцветающего монастыря не должно быть стагнирующего поселка». Поэтому, любой здравомыслящий и лишенный лукавства человек понимает, что без знаменитой на весь мир обители, без личной позиции Предстоятеля Русской Церкви по поводу необходимости параллельного обустройства монастыря и места проживания светского населения, поселок был бы одним из тысяч ему подобных сельских поселений и никогда не попал бы в сферу внимания федерального центра.
Теперь о подозрениях, которые иначе как детскими не назовешь. Интернет. Пять лет тому назад на остров сигнал приходил через спутник и оценивался хозяевами принимаемых его тарелок в 3 рубля за мегабайт. Мы установили радиорелейную связь с континентом. Сегодня каждый желающий может пользоваться более качественным и мощным сигналом по цене от 8,5 до 18 копеек за мегабайт в зависимости от выбранного тарифа. Естественно, спутниковые провайдеры остались без покупателей. Так для кого плоха такая монополия и кому она угрожает? Есть намерение у государства проложить оптико-волоконный кабель с большой земли. Когда проведут, тогда и мы, разумеется, перейдем на услуги материковых провайдеров. Пока же имеющийся в распоряжении монастыря ресурс связи — наиболее доступный и качественный на архипелаге.
Продукты питания. Их жители покупают в одном из двух частных магазинов, к которым монастырь не имеет никакого отношения. Так как мы можем, если бы даже хотели, влиять на цены частных предпринимателей? То, что на Соловках все цены значительно выше, чем на континенте, — это не происки монастыря, а следствие высоких затрат на доставку (особенно зимой, когда все доставляется сюда на самолете). Мы и сами заложники того же островного положения.
— Имеется ли, по Вашему мнению, конфликт интересов между паломниками, туристами, теми, кто едет на Соловки для того, чтобы насладиться природой или увековечить память о ГУЛАГе, а также местными жителями, или интересы всех этих людей можно примирить в рамках сбалансированного подхода?
— В Вашем вопросе есть и ответ. Конечно, нужен сбалансированный подход. Есть и предпосылки к тому, что он будет реализован. Есть даже уверенность. Иначе просто ничего не получится. А Соловки должны состояться именно как уголок красоты, уюта, тишины и мира — как «Бухта Благополучия», на берегу которой расположились многовековые стены монастыря. В таком своем состоянии они смогут действенно помочь тысячам людей обрести мир в своих сердцах, обрести свою подлинную сущность, свои настоящие исторические корни.
Соловецкий монастырь/Патриархия.ru
