Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин ответил на вопросы главного редактора газеты «Русь Державная» Андрея Печерского.
— Мне бы хотелось начать нашу беседу с обращения к Вашей последней публикации в «Руси Державной», где Вы сказали, что нам не надо бояться быть православными. В Интернете появился целый ряд откликов на эту статью. Многих людей она буквально задела за живое. Ведь мы живем последние 20 лет в обстановке, когда Церковь не преследуется, люди пошли в храм, правда, что греха таить — кто-то пошел просто свечку поставить, а кто-то действительно пришел к вере. И последних, к сожалению, все-таки меньшинство.
На недавней проповеди в Успенском соборе Кремля Святейший Патриарх подчеркнул: «Современный мир мало заботится о душе, так как та страсть, которая разрушает душу, вовсе не кажется ему опасной». Мало кто задумывается над глубинным смыслом этих слов. Или еще: «Мы можем до бесконечности улучшать внешние условия жизни, а в душе человека будет все равно ад». И действительно, стоит только посмотреть, что происходит вокруг.
Когда я возвращался после службы в одном сельском приходе, увидел на земле банку из-под энергетического напитка, а на ней всего два слова: «Red devil». Английский уже все знают. И это у нас, в православной стране, продаются напитки, которые убивают молодежь не только своим содержанием, но и названием: «Красный дьявол»! Как же так? Где мы живем? Или заголовок в «Комсомольской правде»: «На земле наступает безбожная эра»… Что же происходит на самом деле?
— Я думаю, что на самом деле происходящее не должно быть поводом для уныния, а тем более для отчаяния. Буквально вчера беседовал с очень просвещенными православными людьми, активными в Церкви, которые, как мантру, повторяли примерно следующую мысль: «Общество безнравственно, среди молодежи полная бездуховность, большинство людей являются если не атеистами, то религиозно индифферентными, поэтому нам не нужно качать права, а нужно трезво очертить границы церковной миссии, в которую попадают от силы пять процентов населения. Смиряться и ни на что больше не претендовать». Такие настроения довольно популярны среди православной интеллигенции, особенно среди тех людей, которые думали в начале 90-х годов или в конце 80-х, что придет свобода и сразу восстановится православное царство, и мигом исчезнут все проблемы, которые были порождены безбожной властью.
Между прочим, это отдельная серьезная тема, над которой я начал размышлять после отделения от нашей Церкви отца Сергия Кондакова и пошедших за ним двух священников. Отца Сергия я знаю много лет. Мы познакомились с ним, когда оба учились в школе. Это было в первой половине 80-х годов. Отец Сергий — человек горячий, искренний, изначально настроенный на такие «героизированные» поступки. Рискну предположить, что отсутствие эпохальных перемен в жизни страны породило в его сердце уныние, которое прорвалось возвращением в диссидентскую юность и завело его в духовный тупик, в который он сейчас ведет нескольких своих последователей. У других столь же горячих и столь же искренних интеллигентов отсутствие радикальных перемен в своей биографии и в народной жизни привело к уходу в себя или в маленький мирок группы единомышленников либо приходской общины. Некоторых привело даже к отпадению от Церкви. Я знаю таких людей, которые искренне боролись за возрождение Православия в 80-е годы, а потом стали бороться против Церкви и даже вступили в секты.
Ответ на высказанные или невысказанные вопрошания этих людей очень простой: дает Господь успех — значит, дает, смиряет — значит, смиряет. Но это не должно быть основанием для того, чтобы опускать руки. Жизнь страны меняется к лучшему, но быстрыми перемены не могли и не могут быть. А среди молодежи я встречаю огромное количество людей более чистых, чем были мы в 80-е годы, разрываясь между страхом, порождавшимся безбожной властью, и теми очень малыми тогда возможностями, которые у нас были для проповеди слова Божия. А уж нецерковная молодежь тех лет была, по моей оценке, гораздо хуже, чем нынешняя. Повальное пьянство, абсолютное пренебрежение к семейным ценностям, неверие в государственную идеологию, которой, впрочем, ритуально нужно было поклоняться, культ блатной морали. Сейчас этого меньше. Молодые люди стали более серьезно относиться к любви и дружбе. У них есть определенные представления о нравственных принципах, и даже если они одеты странно, это не значит, что они не думают, не чувствуют, не заботятся о собственном будущем.
Впрочем, настоящая битва за душу народа еще впереди, и я верю, что в этой битве у нас есть надежда на успех. Нужно коренное изменение отношения к нравственной стороне жизни. Будущее у народа — а следовательно, и у власти и даже у той элиты, которая все свои сокровища, а с ними и душу перенесла на Запад, — есть только в том случае, если мы наведем порядок в нравственном измерении жизни, если станет абсолютно недопустимым употребление наркотиков, если будут закрыты ларьки, торгующие пивом и дрянными алкопопами с непонятной символикой в любое время дня и ночи, если будут реально пресекаться проституция, порнография, если телевидение более решительно, чем сейчас, будет делать поворот от отупляющих шоу к программам, наполняющим голову смыслом, если будет побеждено взяткодательство и предложение взяток на всех уровнях, если будет побеждена та самая блатная мораль, которая еще нагло присутствует в экономических и политических отношениях.
Нам нужна нравственная революция или, если хотите, контрреволюция. Без этого нет будущего у России и даже у всех тех людей, которые надеются на то, что буржуи возьмут их в свое буржуйское царство благодаря полученным ими миллиардам долларов. На самом деле без связи со страной, с ее экономикой, с ее общественной жизнью эти люди быстро лишатся элементарной защиты, миллиарды у них легко отсудят, им выставят жесткие политические условия, и через каких-то несколько лет они могут оказаться с пустой банкой из-под варенья и с пустой корзиной из-под печенья, если рассуждать категориями известного коммунистического писателя, дедушки одного из основателей этой элиты. Я говорю о Гайдаре. Мы с ним встречались за несколько месяцев до его кончины. Говорил он достаточно откровенно, и было видно, что он очень переживает, понимая, как к нему относится абсолютное большинство народа.
— Те события, которые вы четко предугадали в декабре и которые произошли на Манежной площади, по-разному пытаются осмысливать в обществе. Недавно я прочитал, что по этому поводу говорит Никита Михалков: «Если в обществе потеряны нравственные ориентиры, то порядок можно поддерживать только полицейским режимом и насилием». Я с этим не могу согласиться. Это скорее отговорка, нежели попытка осмысления.
— С этим можно поспорить очень просто. Если нет внутреннего закона, если нет понимания того, что хорошо, а что плохо, и нет внутренних ограничителей, то даже полиция ничего не сдержит. Это подтверждает история Советского Союза. Как только ослабла репрессивная машина, как только ее руководители утратили политическую волю, люди пустились во все тяжкие. Потому что не было внутреннего понимания того, зачем человеку поддерживать в себе добродетель и воздерживаться от пороков. Такое понимание может дать только вера. Об этом много раз говорил Святейший Патриарх Кирилл.
Нравственность без веры оказывается слишком гибкой, зыбкой и относительной. Известны слова Достоевского о том, что если Бога нет, то все дозволено. Так на самом деле и есть. Как только мы отрываем нравственность от вечных и неизменных истин, данных вечным и неизменным Богом, как только мы говорим, что нравственность — это только социальные технологии, направленные на комфортное взаимодействие людей, забывая о том, что нравственность — это еще и внутреннее состояние человека и его отношения с Богом, то нравственность теряет свое основание. Как только она становится предметом общественного договора, сразу появляется искушение изменить ее в любую сторону, а значит, лишить силы и стабильности. К тому же подневольная нравственность никогда не бывает вечной.
В безбожном мире нравственность очень быстро подвергается коррозии, которая ведет к самому страшному — к массовому уничтожению одних людей другими. При Гитлере нравственность пытались подчинить идее нации. Итог — смерть огромного количества невинных людей. При Ленине и Сталине объявили нравственность подчиненной классовым интересам. Итог тот же самый. Сегодня нравственность пытаются объявить функцией рыночной экономики, подчиненной интересам потребления и экономического роста. Боюсь, что итог может быть тем же самым, потому что уже сейчас раздаются голоса о том, что экономически неэффективным людям (старикам, инвалидам) не место в обществе.
Отсутствие прочного нравственного фундамента делает людей способными на самые дикие поступки. Это может быть и оскорбление, избиение или убийство людей по национальному признаку, разжигание вражды, наглое поведение в общественных местах — то есть все то, что уже привело и, к сожалению, снова может привести к массовым межнациональным столкновениям. Слава Богу, что благодаря действиям правоохранительных органов и лидеров фанатских организаций в центре Москвы не пролилась кровь на национальной почве. Если бы это произошло, мы бы оказались в одном шаге от гражданской войны.
Но, к сожалению, эта опасность не ушла окончательно в прошлое. Сегодня есть люди, которые вызывающе себя ведут по отношению к русскому народу, его традициям и образу жизни. Есть люди, которые готовы воспользоваться этим, чтобы привести к власти нацистские или языческие группировки. Конечно, и тех и других нужно останавливать, но одновременно нужен диалог между представителями разных этнических сообществ, разных религиозных общин. Опасные ситуации будут повторяться вновь и вновь, если мы не вернем людям настоящее понимание нравственного чувства, настоящее понимание вечности и незыблемости закона, данного Богом.
— Да, есть еще такое мнение, которое я слышал от нескольких человек, в том числе и от А.П. Торшина, первого заместителя председателя Совета Федерации. Когда я сказал, что идет расслоение общества на красных и белых, он ответил: «Ничего подобного. Расслоение идет на бедных и богатых, причем разница примерно в семнадцать раз!»
— Еще одна опасность для России — это опасность столкновения на социальной почве. Как известно, нас трудно побороть на поле брани, нас трудно подчинить экономическим, политическим или дипломатическим давлением, нас трудно перехитрить, но нас, как это бывало несколько раз в истории, можно разделить и через это поставить на колени. Поэтому очень важно, чтобы не только проблема межнациональных отношений, но и проблема социального расслоения у нас была решена. Об этом несколько раз говорил Всемирный русский народный собор. Над нами тогда смеялись, говорили: «Куда вы лезете в экономику со своим православным рылом; экономика — это область для специалистов, народ никогда не поймет ничего относительно экономических процессов»… Но тем не менее тогда на Соборе было сказано следующее: если экономическую политику нельзя объяснить народу и убедить ее принять, то такая политика не имеет право на жизнь. Это очень хорошо понимают на Западе, но очень плохо понимают наши западники, считающие себя специалистами, имеющими права учить всех жить и ставить эксперименты над народом.
Действительно, социально несправедливое устройство нашей жизни вызывает у людей отторжение. Спросите как пожилых людей, так и молодых. Некоторое время назад главные либералы говорили: вот поумирают люди, которые жили в «совке», и общество изменится. Сегодня молодежь относится к богатой элите чуть ли не хуже, чем старики. И это очень опасный симптом.
Надо сказать еще и вот о чем. На окраинах больших городов и в малых городах большое количество людей полностью лишено жизненных перспектив, у них нет нормальной работы. Все, что им предлагают — уехать в Москву, которая и без того переполнена, и становится все менее и менее пригодна для жизни, или уехать на Запад. Жить честным трудом и обеспечить своей будущей семье жилье молодые люди практически не могут. Это очень опасно. Более того, у них нет чувства хозяина собственной судьбы. А если оно не появится, эти люди так и останутся перекати-полем, их будут подбирать экстремистские организации, секты, а что еще более вероятно — компании алкоголиков и наркоманов.
— Недавно мы с Вами участвовали в дискуссионном клубе Всемирного русского народного собора, где Вы как раз говорили о самоорганизации русского народа и межнациональном диалоге, обозначили те пути, которые могли бы помочь этому процессу. Хотелось, чтобы Вы в двух словах для наших читателей повторили свое отношение к проблеме русского народа и единства России.
— Очевидно, что место русского народа в общественных отношениях, в жизни страны недостаточно определено на уровне политики и права. Хорошо, что тему русской культуры, русского народа недавно поднял Президент России, его слова у большинства политиков, экспертов и общественных деятелей вызвали полное одобрение. Было бы неплохо, если бы за словами последовали решения.
Большинство народов России, даже самых маленьких, имеют определенные формы национальной самоорганизации. Не нужно лишать и русский народ подобных механизмов. В любом случае нужны те формы самоорганизации, которые позволили бы людям не ждать команды или денег от начальства, а самим начать помогать друг другу на уровне экономических структур, правозащитных организаций, местных общин. Такие формы сейчас очень нужны, потому что мы знаем, как часто попираются права людей со стороны местных чиновников, правоохранителей, работодателей. Нужны спортивные и военно-патриотические общества, молодежные организации. И очень важно, чтобы власти не препятствовали, а помогали таким организациям.
— Ваше недавнее участие в телепрограмме Соловьева «Поединок» еще раз ярко продемонстрировало, насколько разобщено наше общество. Отсутствие общей национальной идеи, о которой можно постоянно слышать в самых различных аудиториях, по-моему, играет с нами очень злую шутку. Либеральной интеллигенции, по-видимому, очень удобно размывать такие совершенно четкие понятия, как вера, духовность, нравственность. Похоже, кого-то очень устраивает такой хаос, который продемонстрировала упомянутая телепрограмма.
— Действительно, в обществе есть люди с разными взглядами. Иногда эти взгляды пытаются радикально столкнуть в медийном пространстве, но бояться этого не надо. Православным христианам нужно всегда оставаться самими собой. И если речь идет о возвещении правды Божией, о необходимости говорить людям обо всей глубине существующих проблем и о том, что их нужно решать, то нам не нужно стараться всегда и всем понравиться. В конце концов многие древние святые заботились в первую очень не об этом, а о том, чтобы люди услышали слово правды, как бы горька она ни была. Поэтому говорить надо «во время и не во время». Будем надеяться, что многие услышат. И кто-то, возможно, поменяет свое мнение.
— Несомненно одно — без связующего стержня, который предлагает обществу Русская Православная Церковь, мы неизбежно скатимся в болото безверия, лицемерия и лжи, а в течение скорого времени, может быть, вообще прекратим свое существование как единое государство.
— Как я уже говорил, ни отчаиваться, ни унывать не надо. Надо свидетельствовать об истине, надо вести диалог с самыми разными людьми, в том числе с враждебно настроенными, помогая и им, и нашим благожелателям, и самое главное, верующим православным людям понять: без решительного нравственного возрождения будущее для нас действительно может оказаться самым неутешительным. Но пока Господь еще терпит нас и терпит этот мир, нам нужно сделать все, чтобы не восторжествовало окончательно зло и чтобы добро и правда находили путь к сердцам людей.
— Вы совершенно верно говорили о необходимости нравственной революции. В последнее время появилось много общественных организаций, которые так или иначе отождествляют себя с Православием. И если говорить о нравственной революции, то я думаю, что очень важно объединять им свои усилия.
— Конечно, очень важно, чтобы православная общественность объединила свои усилия. Вот сейчас удается вместе выступать по таким общественно значимым темам, как аборт, ювенальная юстиция, опасность электронного контроля за частной жизнью человека, строительство храмов в спальных районах Москвы, но координации все же меньше, чем хотелось бы. Православных общественных организаций немного, и будем честно говорить: они достаточно малочисленные. Вот поэтому и нужно, чтобы в делах общенародного значения мы объединяли усилия и помогали друг другу. Чтобы уходила из нашей практики такая постыдная вещь, как обливание грязью друг друга в Интернете, массовая рассылка доносов друг на друга, вождизм, который, к сожалению, многим людям из нашей православной общественности свойственен.
— Вам нередко приходится взаимодействовать с различными партиями и парламентскими, и непарламентскими. Как бы Вы оценивали взаимоотношение Церкви и партий?
— Ведем диалог, в частности, по вопросу о формулировании перечня общенациональных ценностей. Диалог с партиями достаточно благожелательный: и с коммунистами, и с «Единой Россией», и со «Справедливой Россией». Мне кажется, что сегодня больше того, что этих людей объединяет, чем того, что разделяет. Политическое противостояние сегодня не так остро, как в 90-е годы, и это дает основания надеяться на общность многих ценностей и многих устремлений. А большее внимание властей к аргументам оппозиции, особенно в социальной сфере, в сфере разрыва между богатыми и бедными, поможет власти стать более устойчивой.
К сожалению, не совсем определенно складываются отношения с ЛДПР. Мы предложили им диалог, но ответа не получили. Ну что ж, насильно мил не будешь. Однако вызывает удивление, когда эта партия обижается, если ее не приглашают на те или иные мероприятия. В связи с чем я бы хотел напомнить руководству партии, что общение не может быть улицей с односторонним движением.
Политическая ситуация конца 11-го — начала 12-го года может сложиться по-разному. Может быть, сформируется консенсус элит, что вполне предсказуемо. Только хочется надеяться, что этот консенсус будет учитывать настроение и простых людей. Может произойти разделение элит, что для России, как мы хорошо знаем, всегда было опасным моментом. Мне хочется надеяться, что все части политического спектра, все аппаратные партии поймут, что, несмотря на идейные различия и расходящиеся личные и групповые интересы, задача всех их — служить России, чтобы люди чувствовали себя хорошо в своей стране, чтобы их интересы и представления о настоящем и будущем совпадали с формированием политики. Если это будет делаться, государственная система будет устойчивой и стабильной, даже несмотря на все естественные для любой власти подковерные войны, противостояния различных групп, структур и элитных слоев.
— Меня пригласили поучаствовать в круглом столе Клуба национальной прессы с очень интригующим названием: «Какая власть нужна России?» Как бы Вы ответили на этот вопрос?
— Собственно, так же, как ответил только что: власть честная, разумная, нравственная и, самое главное, умеющая слушать народ. Власть, которая не учит постоянно народ жить и тем более не ломает его выбор через колено, не пытается изменить его сознание то в одну, то в другую сторону, а власть, настроенная понимать людей, выражать их чаяния и вместе с ними обсуждать будущее страны и принимать решения.
— Почти каждый год мы проводим вечера газеты «Русь Державная», где пытаемся объяснить хотя бы небольшому количеству участников сам феномен явления Державной иконы Божией Матери и последствия этого явления для России. Недавно появилась идея проведения фестиваля газеты, где можно будет рассказывать об этом чуде уже широкой общественности, значительно большему кругу людей, независимо от их политических пристрастий и вероисповеданий. Эту идею мы уже обсуждали с директором музея-заповедника «Коломенское» и пришли к выводу, что действительно нужно рассказывать людям: вот Она — Божия Матерь Державная явилась в селе Коломенском. В этот же день на далекой станции Дно последний император Николай II отрекся от престола. И развитие истории России пошло совсем по другому руслу. Нужно рассказывать об этом, чтобы люди понимали, что происходит со всеми нами, и кто в действительности правит Россией. А это, несомненно, Державная Божия Матерь. Как Вы относитесь к этой идее?
— Говоря о том, как Господь ведет верующих в Него людей по тернистым дорогам истории, нам нужно делать это не только в узком кругу православных интеллектуалов, но и объяснять это простым людям, далеким от богословия и историософии, через понятные и простые образы, лозунги, примеры из нашей истории. Для этой цели фестиваль газеты подходит очень хорошо, и это достаточно удачная форма общения журналистов с читателями. Хочется надеяться, что «Русь Державная» сможет эту форму освоить.
История России — чудо. Только чудом можно объяснить то, что наша страна и наш народ возрождались после того, как находились практически в гробу, и оставалось только закрыть крышку. Так было в период монголо-татарского ига, так было в Смутное время, так было в 1812 году, в 1917-м, 1941-м, 1991-м, и, тем не менее, всегда Россия воскресала. Только волей Божией, помощью Божией и заступничеством Пресвятой Богородицы это можно объяснить.
Патриархия.ru
