Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл ответил на вопросы главного редактора журнала «Фома» Владимира Легойды.
— Владыко, почему Вы решили принять участие в проекте «Имя Россия»?
— Я принял приглашение участвовать в этом телевизионном проекте на канале «Россия» прежде всего потому, что меня привлекла сопряженность идейного замысла новой передачи с опытом тысячелетней отечественной истории.
Другим важным фактором стало осознание того, что концепция этого телепроекта обладает мощным познавательным и просветительским потенциалом, способным сделать будущую программу равно интересной для людей разных поколений и профессий, неодинакового образовательного уровня и жизненного опыта, относящихся к различным социальным слоям и имеющих несхожие политические убеждения. Для пастыря, согласитесь, это идеальная ситуация, ибо Слово Божие не знает понятия целевой аудитории.
Третий привлекательный лично для меня момент заключался в возможности соединения гражданственной, воспитательной и нравственной задачи с дискуссионной формой популярного ток-шоу или, лучше сказать, дискуссионного клуба. Это тем более привлекательно, что включает в себя интерактивную составляющую — голосование телезрителей с их персональных компьютеров, по телефону и посредством sms-посланий, а также возможность задать вопросы любому из двенадцати присяжных или высказать собственное мнение на интернет-форуме телепрограммы «Имя Россия».
Наконец, самое главное: телепроект «Имя Россия» представляется мне насущно необходимым современному российскому обществу, проходящему в наши дни ответственную и очень непростую стадию самопознания и самоидентификации, уточнения своих нынешних координат в пространстве новейшей истории и определения мировоззренческих ориентиров для дальнейшего движения.
Все вместе в моем представлении должно было стать документально-историческим и одновременно остросовременным аналитическим сериалом, много говорящим уму и сердцу гражданина новой России. Ничего похожего на такую телевизионную школу отечествоведения для многомиллионной аудитории на нашем ТВ до сих пор не было.
И, разумеется, в подобной дискуссии о знаковых именах русской истории непременно должен был прозвучать голос Православной Церкви, роль которой в созидании русской цивилизации и русской культуры является выдающейся и неоспоримой.
— Почему, по-Вашему, такой проект возник именно сейчас, когда, казалось бы, эпоха кардинальных перемен и выбора новых героев 90-х годов уже позади?
— «Эпоха кардинальных перемен» в политике, экономике, социальном жизнеустроении, начавшаяся в 90-е годы, продолжается ныне и, вероятно, продлится достаточно долго. Иначе и быть не может, когда речь идет о радикальных структурных реформах, затрагивающих в нашей стране все без исключения сферы государственного, общественного и личного бытия. Россия, как огромный океанский лайнер, находится еще только в начальной фазе своего уверенного разворота перед выходом в дальнее плавание грядущих времен.
Что же касается таких изменений, которые ведут к укоренению в индивидуальном и массовом сознании новых духовно-нравственных ценностей, моральных установок, общественно значимых традиций, то под знаком этого процесса скорее всего будет протекать время жизни не одного и даже не двух поколений россиян.
В сущности, наш новый телепроект есть совместное общественное делание, соборное интеллектуальное и духовное усилие в попытке нащупать ответы на три знаменитых вопроса, которые Поль Гоген нацарапал в уголке своего одноименного полотна: «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?». Подобного взгляда на собственное историческое бытие оказались не чужды столетие назад люди, которые жили на полинезийском острове Таити и которых запечатлел Гоген. А уж для России эпохи великих потрясений и перемен рубежа тысячелетий такая постановка проблемы жизненно необходима и важна.
Ибо сегодня все мы так или иначе трудимся над возведением нового здания для достойной жизни всех народов России. Прочнейший фундамент для этого общего дома на протяжение столетий созидали наши великие предки. И поэтому именно их имена, а не чьи-либо другие мы вспоминаем ныне. Ведь мы с ними соработники в творимой истории нашего Отечества. Поверх веков и поколений, нас разделяющих, мы с ними едины в общем убеждении: «У всякого народа есть родина, но только у нас — Россия», как однажды замечательно выразился русский религиозный мыслитель Георгий Федотов.
Поэтому так значим для всех вместе и для каждого в отдельности этот телепроект.
— Почему Вы решили представлять именно Александра Невского? В чем значение этого имени для Церкви, истории?
— В проекте «Имя Россия» я имел честь представить на суд телезрителей житие и деяния святого благоверного великого князя Александра Невского (в схиме Алексия). Мое участие именно в этом качестве было предопределено сразу несколькими обстоятельствами.
Во-первых, глубоким убеждением в том, что именно святой Александр Невский должен стать именем России. В моих выступлениях эта позиция была многократно аргументирована (на сайте телепроекта «Имя Россия» доступны соответствующие видеозаписи и интервью).
И в самом деле, кто как не святой угодник Божий, может и должен олицетворять собой идеал Святой Руси? Ведь святость есть понятие, не имеющее временных или пространственных границ, но покрывающее собой путь в вечность. И если народ среди многих иных достойных кандидатур все-таки избирает своим национальным героем человека святого и праведного, то это зримо свидетельствует о духовном возрождении, происходящем в нас.
Во-вторых, этот святой очень близок мне лично. Ведь большая часть моей жизни прошла в Петербурге, где почивают святые мощи Александра Невского. И мне нередко случалось прибегать к его небесному заступлению, молясь пред этой святыней в Александро-Невской Лавре, месте его упокоения. Все мы: учащиеся Духовной семинарии и академии, православные верующие города и многочисленные паломники — неизменно и явно ощущали благодатную помощь, которую святой Александр Невский подавал призывающим его в своих молитвах с верою и упованием.
В-третьих, именно в Троицком соборе Александро-Невской Лавры я получил в разное время рукоположение во все степени священства. Поэтому совершенно естественно, что с именем благоверного князя Александра Невского у меня связаны также глубоко личные переживания.
— Как Вы предполагаете, за кого в большей степени голосовали зрители, выбирая Александра Невского, — за политического деятеля, за талантливого военного стратега, за святого? Не руководили ли их выбором некие мифы и иллюзии?
— Убежден, что это не так. Александр Невский — конкретная историческая личность, совершившая выдающиеся деяния на благо Отечества и во многом предвосхитившая пути развития России.
Однако порой случается, что, ставя под сомнение историческую достоверность тех или иных персонажей или событий давних времен, критики проекта «Имя Россия» бывают далеко не бескорыстны, преследуя некие вполне конкретные и легко вычисляемые идеологические цели. Например, в эфире радиостанции «Свобода» было заявление: «Мы думаем, что мы говорим об истории, а на самом деле говорим о мифах. В частности, с Невским совершенно очевидно, что мы в основном-то говорили о мифе, созданном еще Эйзенштейном в фильме «Александр Невский». А затем его приспосабливали к актуальным проблемам сегодняшнего дня, к поискам русской идентичности. То есть к поискам той идентичности, которая находится между двумя полюсами — Востоком и Западом, Азией и Европой».
Это, конечно, либо незнание, либо забвение, либо сознательное искажение хорошо известных фактов. Из летописных и иных источников мы знаем, что Александр Невский, внук Всеволода Большое Гнездо и сын удельного князя Ярослава Всеволодовича, прожил 42 года. Родился он в Переславле-Залесском. В пятнадцатилетнем возрасте он уже был посажен на новгородское княжение, позже также княжил в Киеве, Владимире, Твери, Дмитрове и других важных центрах тогдашнего русского мира. В 1239 году Александр женился на полоцкой княжне.
В возрасте двадцати лет — вдумайтесь: возраст сегодняшнего студента или солдата-срочника — он победоносно отразил в устье Ижоры, на берегу Невы, вторжение шведов. А спустя два года разгромил тевтонских рыцарей-крестоносцев на Чудском озере. Обезопасив с оружием в руках западные пределы русской земли, святой Александр одновременно сумел с помощью дальновидной дипломатии установить добрые отношения с Золотой Ордой, где им — только представьте себе это — даже была учреждена епархия Русской Церкви. Святой Александр был побратимом христианина Сартака, родного сына хана Батыя…
И это лишь самая известная часть не только обширных, но и документально подтвержденных деяний святого Александра, который сознательно пошел на то, чтобы стать данником ордынцев, лишь бы избежать полного разгрома и окончательного пленения Руси. А резюмировать сказанное можно словами одного историка, заметившего: «Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели единственную цель: сбережение Православия как источника нравственной и политической силы русского народа».
Что же касается легенд, мифов и преданий, связанных с выдающимися историческими личностями… По крайней мере в случае с Александром Невским здесь находит свое творческое выражение благодарная память современников и потомков.
Так, в фильме «Александр Невский» исполнитель заглавной роли Николай Черкасов произносит в адрес чужеземцев: «Кто к нам придет с мечом, тот от меча и погибнет». Однако достоверно никому не известно, говорил ли это в действительности реальный Александр Невский. И в то же время эти слова вполне могли бы быть им произнесены, ибо они не просто афористичны, но прежде всего являются парафразом известного речения Иисуса Христа при взятии Его под стражу в Гефсиманском саду: …Ибо все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф 26. 52).
В итоге осмысление судьбы и личности Александра Невского гениальным содружеством режиссера Эйзенштейна, композитора Прокофьева и актера Черкасова оказалось настолько правдоподобным и убедительным, что со дня выхода их фильма в 1938 году и доныне эта ставшая крылатой фразой уже неотделима от образа Александра Невского.
И обратный пример: в культовом для российской молодежи фильме «Брат» Данила Багров наставляет случайно встреченного им американца: «Не в силе Бог, а в правде, понял?». Между тем эти слова принадлежат не кому иному, как Александру Невскому, который, как свидетельствует житие святого, произнес их, обращаясь к своей малой дружине со ступеней собора Святой Софии в канун Невской битвы, о чем сегодня вспомнит далеко не каждый поклонник актера Сергея Бодрова-младшего и режиссера Алексея Балабанова.
— В чем Вы видите смысл выбора этого имени — Александр Невский?
— Собственно, именно об этом мы сейчас и беседуем. К моменту выхода в свет этого интервью в рамках телепроекта «Имя Россия», вероятно, будут представлены все претенденты на победу в зрительском голосовании, в котором уже приняло участие более миллиона человек (а всего с начала проекта, то есть с весны 2008 года, на разных его этапах было отдано — вдумайтесь в это цифру! — 45 миллионов голосов). Все двенадцать исторических персонажей — героев телепрограммы более чем хорошо известны современному человеку, и о каждом из них у любого из нас имеется свое суждение. Однако первое место в этом своеобразном рейтинге великих имен Отечества на протяжении всего телепроекта продолжает удерживать святой князь Александр Невский, проживший свою недолгую жизнь в баснословно далеком от нас XIII веке. И это не может не радовать.
Между тем мы даже не имеем ни единого прижизненного изображения князя. Да, мы представляем его себе молодым, привлекательным («и красив он был, как никто другой, и голос его — как труба в народе, лицо его — как лицо Иосифа»), глубоко верующим христианином («молился со слезами»), отважным воином («самому королю возложил печать на лицо острым своим копьем»).
Из истории мы знаем его как искусного военачальника, тонкого дипломата и мудрого политика.
Кроме того, Александр Невский был правителем с последовательным, как мы сформулировали бы сегодня, геополитическим мышлением, ибо все его усилия, в сущности, были направлены на реализацию евразийского проекта XIII столетия, оказавшегося актуальным в основных своих чертах вплоть до наших дней. К слову, именно этого не могут простить святому князю современные либеральные недоброжелатели, о чем мы уже немного говорили выше.
Наконец, голосование за святого Александра Невского в высокой степени отвечает нашей сегодняшней потребности в национальном единстве. Ибо мне не известен ни один факт, который мог бы даже косвенно свидетельствовать о том, что почитание этого святого способно явиться поводом для малейших нестроений или тем более раскола среди нашего народа.
Скажу больше: в передаче «Имя Россия», показанной 9 ноября 2008 года, прозвучало интервью мусульманского духовного лидера, который выступил в поддержку православного святого Александра Невского. Почтенный муфтий говорил о том, что именно князь Александр положил начало диалогу между Востоком и Западом, между православным христианством и исламом. И потому имя Александра Невского равно дорого всем живущим в России и являющимся наследниками ее истории и духовной культуры, вне зависимости от национальной или религиозной принадлежности.
В нашем сегодняшнем восприятии Александр Невский олицетворяет истинный патриотизм, твердое стояние в отеческой вере, стратегическую дальновидность государственного деятеля, чувство ответственности земного правителя пред Богом за судьбы людей, порученные ему. И на этом способны примириться даже те, кто привержены взаимоисключающим взглядам и мировоззренческим установкам.
Но все вышеперечисленное вряд ли в полной мере объясняет феномен неожиданного для многих успеха, выпавшего на долю святого Александра Невского в рамках телевизионного проекта «Имя Россия». Самое главное в его историческом наследии мне лично видится в другом.
Голосование за святого князя Александра есть в сущности не что иное, как в основном интуитивно сформулированный социальный заказ на нравственную личность в политике, в государственном строительстве, в общественной жизни. Косвенно этот вывод подтверждается и тем обстоятельством, что из двенадцати великих имен, вышедших в финал проекта «Имя Россия», восемь принадлежат правителям. Все это дает человеку думающему богатую пищу для размышлений.
— Почему мы в XXI веке выбрали героя, который жил в XIII веке? Получается, человек постиндустриального общества подсознательно устремился к Средним векам? Почему мы не можем найти героев в современности? Почему их надо искать в прошлом?
— С точки зрения духовно-религиозной для человека нет принципиальной разницы между XXI и XIII столетиями. Ибо во все времена и у всех христианских народов императивы следования заповедям Божиим, жизни во Христе и спасения души остаются неизменными. И это есть как раз то, на чем стоит наш мир.
Другой мой ответ заключается в том, что героический пример для подражания мы обретаем не в том месте и времени, где нам желательно, а там, где он в реальности имеется.
А вот полагать, что сегодняшнее и современное по определению должно быть лучше и совершеннее вчерашнего и минувшего, что всякое развитие обязано иметь линейный одновекторный характер, что представление о прогрессе в технике и науке допустимо механистически переносить на духовно-нравственную сферу, — значит невольно впадать в позитивистское, то есть материалистическое, упрощенчество, которым уже была отравлена огромная историческая эпоха — от французских просветителей до русских большевиков.
И именно потому что подобный подход категорически неприменим к жизни человеческого духа, мы имеем возможность ощущать себя современниками, собеседниками и соработниками людей великого ума или великого сердца, прославивших себя в веках и давно отошедших в мир иной. Если у вас когда-либо были друзья намного моложе или старше вас по возрасту, то вы легко поймете, что духовная культура есть прежде всего поле диалога между сменяющими друг друга поколениями, что их преемственность в истории есть непресекающаяся золотая нить, что поколенческие различия действительно можно описать как имеющие вертикальную природу, но духовно-нравственное и религиозное единство людей всегда пребывает в горизонтальной плоскости.
И когда Пушкин уверенно пророчествовал о будущей России, которой он не увидит: «…И назовет меня всяк сущий в ней язык», и когда Баратынский с надеждой писал о себе: «И как нашел я друга в поколенье, читателя найду в потомстве я», — оба они были движимы убеждением, что национальное духовное пространство едино, неделимо, универсально и не подвластно времени.
Конечно, один человек, сколь бы велик и гениален он ни был, не способен претендовать на то, чтобы олицетворять собою весь русский мир во всей его цветущей сложности. К тому же историческая Россия в принципе несводима ни к какому унифицирующему общему знаменателю, определению или характеристике, что констатировал еще Некрасов: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь». Чего стоит известная ситуация, когда в предварительном интернет-голосовании некоторое время на равных лидировали царь-страстотерпец Николай II и Иосиф Сталин.
Но телепроект «Имя Россия» — это не суд народа и не исторический тотализатор. К тому же как возможно в России с ее вековой традицией соборного делания выбрать между преподобными Сергием Радонежским и Серафимом Саровским, между Александром Невским и Димитрием Донским, между Достоевским и Толстым, между Мусоргским и Чайковским, между Менделеевым и Павловым, между Брюлловым и Рокотовым, между Суворовым и Кутузовым, между Александром II и Александром III, между Гагариным и Королевым… Наша история порой избыточно богата и избыточно же противоречива. Вследствие этого один из участников интернет-голосования, отчаявшись самостоятельно решить проблему выбора и увидев себя в безвыходно патовой ситуации, даже предложил составить нечто вроде «команды России», включив в ее состав двенадцать выдающихся имен в алфавитном порядке.
Однако представляется, что никакой необходимости в этом нет. Нужно лишь отдавать себе отчет в том, что данный телепроект — по существу, не более чем замер состояния общественного мнения и народных умонастроений, результат которого следует считать хоть и показательным, но достаточно условным. Также сомневаюсь, чтобы какой-либо вымышленный, собирательный, принципиально внеисторический персонаж смог бы выразить через свое имя всю русскую цивилизацию и культуру.
В этом смысле понятие имени России есть вместилище всех прежде бывших и всех сущих в ней от века имен, в том числе и наших с вами, и тех, кто сейчас читает эти строки, и даже тех, о ком Иоанн Богослов произнес свой грозный приговор: Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв (Откр 3. 1). Такова историческая данность отдельного и общего существования.
Вместе с тем существует и иной, постмодернистский взгляд на данный вопрос. Это заставляет вспомнить одно из самых жестких, но справедливых определений упомянутого современного явления: постмодернизм есть паразитирование на чужой интеллектуальной собственности без тени признательности к ее законным обладателям. Только в нашем случае речь идет о спекуляции не плодами чужого творческого труда, а национальным достоянием и исторической памятью нашего народа.
— Выбор сделан. Какую «реализацию», по Вашему мнению, получит этот выбор — как бы Вам хотелось, чтобы он воплотился в жизнь?
— Если речь идет о моем персональном выборе и о выборе того большинства телезрителей, которое проголосовало на этот час за кандидатуру князя Александра Невского, то это действительно уже сделано. Если же говорить не о промежуточных финишах, а об итоге всего телепроекта, то финальный результат ждет нас впереди.
И тем не менее рискну утверждать, что соревновательный компонент программы имеет для нее далеко не первостепенное значение. Это именно тот случай, когда процесс важнее результата.
На наших глазах протекает формирование общественного консенсуса в оценке весьма непростых и спорных проблем отечественной истории, происходит совместная оценка нашего общего исторического наследия, определение нашего собственного места в исторических судьбах России. Мы вместе анализируем и размышляем, сопоставляем различные точки зрения, пытаясь выяснить, какое семя посеял в потомстве тот или иной исторический деятель.
В таких открытых уроках гражданственности и любви к Родине прочнее становится единство нации, укрепляется ее дух. Сегодня, когда многие люди находятся на жизненном перепутье, подобный опыт трудно переоценить. Ибо, отвечая на вопрос о том, кто они, наши великие предки, мы одновременно ищем ответа и на вопрос о том, кто же мы сами. Пытаясь понять, какую Россию они видели в своих мечтах, мы начинаем лучше понимать, какую Россию надлежит созидать нам. Ибо из прошлого мы должны взять огонь, а не пепел. И значит, победителями здесь будем прежде всего мы сами и наша страна, оставленная нам в наследство предками.
Русскому религиозному философу Владимиру Соловьеву принадлежит тонкая и глубоко верная мысль о том, что «идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности». Таково метафизическое измерение наших сегодняшних усилий в совместном постижении истинной России через свершения ее выдающихся сынов, то есть, в конечном итоге, в стремлении прикоснуться к познанию воли Божией о нашем историческом предназначении.
— А нужно ли радоваться первому месту Александра Невского в таком медиапроекте — нет ли опасности, что теперь его имя «затрут», превратят в «бренд», в модный символ, содержание которого мало соотносится с личностью святого благоверного князя?
— То есть должна ли Церковь испытывать удовлетворение в связи с тем, что в современной России чтимый православный святой утвердился в общественном сознании на первом месте, опередив в своем влиянии на умы и сердца людей могущественных правителей, прославленных ученых, знаменитых полководцев, великих реформаторов и гениальных писателей, что нашло свое выражение в открытом народном волеизъявлении? Полагаю, что ответ на этот вопрос ясен и однозначен.
Однако опасность коммерческого «обмирщения», бытового опошления святых вещей всегда есть и всегда будет, но ей следует активно противостоять. И это уже наша с вами работа.
А опасаться того, что «церковного» и «духовного» вдруг может оказаться слишком много в нашей повседневной жизни, не стоит. Во-первых, потому что «слишком много» святости по нынешней греховной жизни человека, увы, не бывает. А во-вторых, многие люди, которых в минувшие годы прибило к Церкви волной «моды» на Православие, так среди нас и остались. И слава Богу.
— Должен ли герой России обязательно быть святым, православным?
— Человек, имя которого ассоциируется с Россией, должен прежде всего любить наше Отечество. Ибо кто любит Россию, кому она, говоря словом Блока, «как слезы первые любви», тот и есть русский.
А будучи русским, нельзя не уважать Православие и нельзя не быть сердечно благодарным ему как исторической государствообразующей и культуросозидающей религии нашей страны. Ведь душой Великой России является Святая Русь.
В связи с этим вспомним об известном числе русских святых, которые отнюдь не были ни русскими по крови, ни православными по воспитанию, — начиная с ростовского преподобного Петра, царевича Ордынского, и преподобного Макария Римлянина Новгородского.
Иными словами, мы говорим о человеке, который будет неспособен обойтись без России и в котором будет нуждаться она.
Таковы, на мой взгляд, некоторые обязательные условия гражданского прославления истинного героя Отечества. Прочие же оставим на волю Божию.
— Что вообще значит герой в современной России, нужен ли он в действительности, как его выбирать, из кого выбирать, почему нельзя обойтись без героя? Почему Церковь посчитала необходимым участвовать в выборах героя?
— Кто есть герой своего времени, память о котором не умирает, по каким критериям можно определить такого человека среди многих других и какой урок из его жизни и деяний мы можем извлечь для себя сегодня — на эти вопросы каждое воскресенье пытается ответить наша телепередача, которую, судя по откликам, множество людей ожидает и смотрит так, как не снилось никаким сериалам. Отчасти это является ответом и на вопрос о том, нужны ли нам герои.
Вообще же о значении подражания высоким нравственным образцам в деле воспитания достойной личности, ее полноценной социализации и обретения ею внутренней гармонии размышляли многие выдающиеся умы, начиная с Платона и Аристотеля. И той же цели на протяжение веков служила на Руси любимая народом житийная литература, которая, будучи частью Священного Предания, одновременно являлась основой воспитания и образования.
Идеал доступной нам святости Церковь описывает в удивительных словах: на земли ангел, на небеси человек. Наша природа, как известно, представляет собой троическое единство тела, души и духа, и стремление к Божественному идеалу заложено в нас свыше. Вот мы и следуем к нему, держась за край одежды святых угодников Божиих, ведущих нас через тернии жизни к небесному совершенству и укрепляющих наш дух своим примером. Обычному человеку самостоятельно совершать такое восхождение было бы, конечно, не по силам. Таким образом, святые и есть настоящие, абсолютные герои рода человеческого, воплощающие в себе его предназначение.
Разумеется, это не отменяет героизма внецерковного, так сказать — гуманистического, типа и даже вовсе нерелигиозного характера. Однако при ближайшем рассмотрении в каждом таком случае мы отыщем некую искру Божию, павшую на сердце того или иного человека и утроившую его силы, подвигшую его на великое и прекрасное деяние самоотвержения во имя ближнего.
Вместе с тем современная наука, занимающаяся поведением животных, рассматривает кажущиеся необъяснимыми примеры альтруистического, жертвенного и, если угодно, героического поведения в их среде как одно из необходимых условий выживания в природе биологического вида. И если этот поразительный вывод оказывается верным для животного мира, ничего не знающего о бессмертии души, то нам, сотворенным по образу и по подобию Божию, «обойтись без героя» тем более невозможно. Если только, конечно, человек как венец природы и любимое детище Творца не собирается скатиться к подножию пирамиды биологических видов Земли.
А то обстоятельство, что героем нашего, честно говоря, безгеройного времени был назван не кто иной, как человек святого жития, приглашает смотреть в наше будущее с оптимизмом.
— Нужны ли для православной среды «геройские лавры», полученные при помощи СМИ?
— «При помощи» — это если бы князю Александру Невскому какие-то усердные не по разуму доброхоты решили бы подсудить, чего, слава Богу, не было. Так что в нашем случае лучше говорить «при посредстве».
На современном российском телевидении сегодня четко обозначены два полюса: с одной стороны — это непотребные реалити-шоу «За стеклом», «Дом» и «Дом-2», с другой стороны — телепроект «Имя Россия».
В первом случае — апофеоз духовного убожества и нравственного распада в человеческих существах, лишенных корней и мыслей, крайний случай национального вырождения. Во втором — наглядное выявление для человека глубинной связи между историческими временами его Родины и им самим, его судьбой и будущим его детей.
И если в первом случае наш долг состоит в том, чтобы всеми силами оказывать нравственное сопротивление мороку и тлену, разлагающему живую душу народа, то во втором мы обязаны принять деятельное участие в богоугодном деле. Ибо в этом, в частности, и заключается духовная брань наших дней.
Поступая так, мы поможем не только себе, но и ближнему. Ибо чем больше наших соотечественников и единоверцев соберется на светлой стороне жизни, тем меньше людей должно остаться на сумрачной, во тьме и сени смертной.
Бог даст, с помощью этого нашего другого, облагороженного и взыскующего высоких целей телевидения будут воспитываться другие зрители. А из них сформируются и другие граждане, взращенные на прекрасных примерах нашей славной истории.
И кто знает, быть может, лучшие из них с Божией помощью во благовремении пополнят собою сонм великих имен России.
