5 сентября 2018 года исполняется 40 лет со дня кончины митрополита Никодима (Ротова). Его короткая жизнь (владыка скончался от шестого инфаркта, когда ему не было и пятидесяти лет) была полностью посвящена Церкви, ее защите и развитию в тяжелейших условиях атеистического государства. Плоды трудов этого архипастыря доныне заметны в самых разных областях церковной жизни, но особенно важной была его работа в сфере внешних церковных связей.
Началом этой работы можно считать 25 февраля 1956 года, когда будущий архипастырь был назначен членом Русской духовной миссии в Иерусалиме, начальником которой он стал впоследствии.
Митрополит Ювеналий вспоминает: «За эти годы (1956-1959) были установлены добрые контакты с представителями христианских исповеданий в Иерусалиме. Но самое главное, были укреплены братские отношения с Иерусалимским Патриархатом и лично с Блаженнейшим Патриархом Венедиктом I. В этот период не только христианские Церкви и церковно-религиозные представительства в Святой Земле, но и официальные государственные власти Израиля по-иному стали относиться к Русской духовной миссии».
Во время пребывания в Святой Земле отец Никодим (Ротов) изучил древнееврейский язык, мог объясняться по-арабски, говорил по-гречески, и это, по свидетельству очевидцев, особенно располагало к нему представителей местного духовенства.
О том, насколько самоотверженно он относился к своему служению на Святой Земле, свидетельствует случай, который упоминает митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. «С периодом его пребывания в должности начальника Миссии совпали тревожные события на Ближнем Востоке. Они всем нам известны. Это англо-франко-израильская агрессия против Египта. Владыка тогда оставался в Святой Земле. И именно в этот период он получил известие, что его мать Елизавета Михайловна неисцелимо больна. Она сначала лежала в больнице, но потом врачи отказались дальше ее лечить, выписали из больницы, сказав родственникам, что следует ожидать ее кончины. Его отец, Георгий Иванович, написал Святейшему Алексию письмо, в котором просил, чтобы Святейший Патриарх благословил его сыну приехать в Рязань проститься со своей матерью. Владыка все это знал, но он не мог тогда выехать из Иерусалима, потому что у него не было гарантии, что он в тех тревожных обстоятельствах сможет вернуться, а он не мог обезглавить нашу Миссию в трудный для нее исторический час. Он не хотел оставить членов Миссии и насельниц «Горнего» без духовного руководства в трудное время. И сознавая свой долг, сыновний долг перед матерью, он выше всего поставил долг свой перед Церковью. У меня сохранилось его письмо, в котором он описывал эти обстоятельства и просил: «Если что случится, будь там вместо меня». И в то же время он горячо молился за здоровье своей матери… И там, где медицина отступила, помощь Божия оказалась сильнее. Можно сказать, что по его дерзновенным молитвам чудесно исцелилась его мать. И потом еще долго жила».
С именем митрополита Никодима связано возрождение благочестивой русской традиции паломничества в Святую Землю и на Афон. «Владыка митрополит был первым представителем Русской Церкви из Советского Союза, кто после революции достиг Святой Горы и поклонился ее святыням, — напоминает митрополит Ювеналий. — Владыка был потрясен тем убогим состоянием, в котором находился тогда Русский Свято-Пантелеимонов монастырь из-за кадрового оскудения. С тех пор Русский Афон был всегда в его заботах и его молитвах».
В 1979 году из прежнего состава монашествующих в Русском на Афоне Пантелеимоновом монастыре оставалось лишь три человека. «Все остальные монашествующие прибыли туда уже из нашей страны благодаря заботам и многим инициативам покойного митрополита Никодима. Можно без преувеличения сказать, что дело спасения Русского Афона для Русской Православной Церкви принадлежит митрополиту Никодиму», — констатирует митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий в своих воспоминаниях, вошедших в книгу «Человек Церкви».
В 1959 году архимандрит Никодим (в этот сан он был возведен по просьбе Святейшего Патриарха Алексия I митрополитом Назаретским и всей Галилеи Исидором) возвращается в Москву, ему предстояло принять на себя обязанности заведующего канцелярией Московской Патриархии, а также заместителя председателя Отдела внешних церковных сношений (ныне это Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата).
10 июля 1960 года в Троицком соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры он был хиротонисан во епископа и назначен председателем ОВЦС. По должности епископ Никодим также вступил в управление приходами Русской Православной Церкви в Венгрии, Финляндии и Японии. В добавление к этим послушаниям он был назначен членом Комиссии по межхристианским связям, а чуть позже также возглавил Издательский отдел Московской Патриархии (ныне Издательский совет Московского Патриархата), стал председателем редакционной коллегии сборника «Богословские труды». С 1961 года владыка Никодим — Постоянный член Священного Синода. 3 июля 1963 года он назначен председателем Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства.
Начало его архипастырского служения и трудов на посту председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата пришлось на очередную волну гонений, которые остались в истории как «хрущевские». Как все помнят, именно Н.С. Хрущев во время своего пребывания на посту главы государства пообещал, что к 80-му году покажет по телевизору «последнего попа».
Под нажимом государственной власти прежний руководитель Отдела внешних сношений митрополит Николай (Ярушевич) был смещен с поста. По воспоминаниям протопресвитера Виталия Борового, это произошло после того, как 16 февраля 1960 года на Конференции советской общественности за разоружение Святейший Патриарх Алексий I произнес речь об исторических заслугах Церкви за тысячелетнюю историю русского народа и ясно заявил о происходивших в то время гонениях на Церковь и верующих, окончив речь выражением твердой уверенности, что «врата адовы не одолеют Церковь Христову». «Это вызвало бурю ярости со стороны правительственных и партийных кругов. Автором и вдохновителем этой речи был митрополит Николай. /…/ Последовали организационные выводы», — пишет отец Виталий.
По свидетельству Святейшего Патриарха Кирилла, отношение к молодому, неожиданно появившемуся на церковном небосклоне иерарху колебалось вначале от самого отрицательного до сдержанно-холодного. «Митрополит Никодим представлялся для многих ставленником властей, неожиданным выскочкой, рано занявшим высокий пост председателя Отдела внешних церковных сношений, сменив на нем ушедшего в отставку, а точнее, смещенного властями яркого, прекрасно образованного, замечательного оратора митрополита Николая (Ярушевича)», — рассказывает о той ситуации Его Святейшество. Однако уже первые его шаги свидетельствовали о нем как о самоотверженном архипастыре, мудром и деятельном иерархе. И все-таки в полной мере его труды, служение, противостояние попыткам власти уничтожить Церковь были видны по большей части только его соработникам и ученикам, но оставались сокрыты от глаз многих.
«Несомненно, личность митрополита Никодима вызывала и будет вызывать разночтения, ибо он действовал и жил в архисложной обстановке. С одной стороны — пресс антицерковного давления, а с другой — христианская совесть и ответственность и пред Богом, и пред людьми заставляли подчас действовать, с точки зрения обывателя, рассудку вопреки», — подчеркивает в своих воспоминаниях приснопамятный митрополит Николай (Кутепов). Сам же владыка не стремился к сиюминутной популярности: «В узком кругу собратьев, когда до митрополита Никодима доходила критика от «внутренних» и «внешних», он спокойно и со свойственным ему благодушием вспоминал слова прославленного русского полководца: «Мне нужно воевать, а потом пусть рассудит меня история»», — делится воспоминаниями митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий.
«Последние годы, даже не столько последние годы жизни митрополита, сколько годы после его смерти оказались для тех, кто близко знал владыку Никодима, временем поношения его имени гонителями веры и теми, кто, наивно полагая, что служит тем Богу, считал и считает своим долгом запятнать и растоптать память великого святителя», — подчеркивает Святейший Патриарх Кирилл Объясняется это в том числе и тем, что мало кто понимал, через какие испытания приходится проходить владыке в противостоянии атеистическим властям, развязавшим новые гонения на Церковь. Причем действия государства в хрущевское время не были гонением прямым, открытым, какими были гонения 20-х — 30-х годов. «Тактика властей заключалась в том, чтобы изнутри ослабить Церковь, скомпрометировать ее перед народом, показать ее несостоятельность. Если в 20-30-е годы храмы закрывались чаще всего без объяснения народу причин закрытия, то во времена Хрущева общественности как внутренней, так и зарубежной эта политика объяснялась укрупнением приходов, якобы внутренней, церковной целесообразностью, и дело представлялось так, что инициатором этого является отнюдь не правительство, которое ни в коем случае не вмешивается в церковные дела, а сами церковные власти», — напоминает Святейший Владыка.
Помешать осуществлению этих планов помогали, в том числе, неожиданные для властей шаги митрополита Никодима (Ротова) в сфере внешних связей. Добиваясь назначения молодых епископов на зарубежные кафедры, он создавал возможности для дальнейшего перевода их на каноническую территорию Церкви, в результате чего епископат Русской Православной Церкви значительно омолодился и расширился. В пору пребывания владыки на Ленинградской кафедре создание факультета для обучения иностранных студентов предотвратило закрытие Ленинградской духовной академии и семинарии. «Этот иностранный фактор в течение многих лет обеспечивал не только относительную безопасность школы, но и помогал ей развивать международные связи, получать литературу из-за рубежа, посылать своих студентов и аспирантов для повышения квалификации в зарубежные учебные заведения», — отмечает Святейший Патриарх Кирилл, по благословению митрополита Никодима учившийся в Ленинградских духовных школах.
Он также приводит еще один из множества случаев использования «внешнего фактора» в противостоянии организованной по инициативе властей травле верующих. На Пасху 1965 года в Ленинграде некие молодежные активисты устроили беспорядки, мешая митрополиту, духовенству и верующим пройти крестным ходом вокруг Никольского собора. Причем на протест митрополита местный уполномоченный по делам религии просто пожал плечами и сказал, что контролировать действия молодежи власти не могут. Святейший Патриарх Кирилл рассказывает: «Митрополит понял, что перед ним стена. Но не таким был владыка Никодим, чтобы отступить. И он принимает остроумное решение, которое помогает ему полностью изменить обстановку вокруг Пасхальных крестных ходов в Ленинграде. На следующий год он пригласил для присутствия на Пасхальном богослужении высокопоставленную делегацию Финской лютеранской Церкви во главе с Архиепископом Марти Симаеки. Совершенно не случайно выбор пал именно на финскую делегацию, возглавляемую столь высокопоставленным церковным служителем. Дело в том, что Лютеранская Церковь в Финляндии — Церковь государственная. И Глава Церкви является высоким лицом, входящим в пятерку самых высших государственных чинов. Поэтому помешать такому человеку присутствовать на богослужении или тем более допустить какую-либо провокацию против него означало бы нанести оскорбление весьма высокопоставленному деятелю дружественной Финляндии. /…/ Я хорошо помню это пасхальное богослужение. Никольский собор невозможно было узнать. Вокруг него стояло множество людей, но наряды милиции только следили за порядком. Между собором и толпой народа был образован широкий проход метров 20-30 шириной, так что духовенство с пением «Воскресение Твое, Христе Спасе…» торжественно и стройно двигалось вокруг собора. Завершали процессию митрополит Никодим и шедший рядом с ним Архиепископ Марти Симаеки. Впервые за долгие годы пасхальная утреня началась на улице. Никаких криков, свистов, брани. Тишина. Такая неожиданная, глубоко волнующая. Я видел, как люди, долгие годы не имевшие возможности молиться во время пасхального Крестного хода, со слезами на глазах лицезрели это величественное начало пасхального богослужения».
И это лишь немногие примеры того, как в годы «хрущевских» гонений и позже внешняя деятельность Церкви, возглавляемая митрополитом Никодимом (Ротовым), помогала остановить ряд антицерковных провокаций, уберечь церковную жизнь от разгрома, сделать невозможным или затруднительным для властей закрытие и разрушение монастырей и храмов. Как писал митрополит Алексий (Ридигер), ставший впоследствии Предстоятелем Русской Православной Церкви (†2008), «Господь не судил почившему архипастырю владыке митрополиту Никодиму дожить до своего пятидесятилетия, но то, что им сделано, хватило бы на несколько пятидесятилетий человеческой жизни».
Почетный Патриарший экзарх всея Беларуси митрополит Филарет (Вахромеев) вспоминал, что, присутствуя на некоторых встречах в Совете по делам религий, он видел, сколь искренне и открыто говорил митрополит Никодим (Ротов) о Церкви и ее значении в обществе: «Говорил, может быть, даже неприятные для слушающих вещи, но всегда делал это открыто. Тогда я для себя сделал вывод и принял его как правило: долг священнослужителей, поставленных на должности, контактирующие с государственной властью — показать значение Церкви в жизни общества и в жизни страны, убедить собеседника, что Церковь — это не «контрреволюция», что Церкви не свойственны никакие политические маневры, что Церковь хочет и должна заниматься только своим благословенным делом».
Как отмечал знавший владыку с 1959 года протопресвитер Виталий Боровой, развивая и расширяя сотрудничество со всем христианским миром, митрополит Никодим не вводил чего-то нового — деятельность его была продолжением духа и практики межцерковных и межхристианских сношений Русской Церкви в XIX и начале XX века. «Сознавая себя находящейся в непрерывной связи с верой, жизнью и Преданием Древней Церкви, наша Церковь считала своим прямым и священным долгом свидетельствовать об этом неповрежденном Апостольском и Святоотеческом Предании разделенным христианам, чтобы помочь в восстановлении их единства в Единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви. В этом был и есть основной смысл наших межхристианских контактов и нашего участия и в экуменическом движении, и во Всемирном совете церквей», — подчеркнул в своих воспоминаниях отец Виталий, засвидетельствовав, что в это верил и это исповедовал в ходе всей своей внешней церковной деятельности владыка Никодим. Священнослужитель писал об этом: «Митрополит Никодим твердо держался изначального православного убеждения, что (как он всегда говорил своим неправославным экуменическим партнерам) «вполне естественным и единственно возможным путем к воссоединению христиан различных исповеданий в единстве веры является возвращение к догматическому учению древней неразделенной Церкви эпохи семи Вселенских Соборов».
О том же свидетельствовал приснопамятный митрополит Киевский и всея Украины Владимир: «В своем богословии покойный митрополит всегда оставался глубоко верующим, преданным своей Церкви и народу пастырем. В верности апостольским традициям святого Православия он стремился к глубокому осмысливанию Откровения, такому осмысливанию, которое могло бы содействовать полному церковному единству».
Сам владыка Никодим в выступлении на Поместном Соборе в 1971 году так характеризовал внешнюю деятельность Русской Церкви, в осуществлении которой он был призван принять непосредственное участие: «Неизменность основной линии этой деятельности определялась всецелой и бескомпромиссной преданностью соборным началам Святого Вселенского Православия, при ясном, однако, сознании своего нравственного долга — сделать все возможное, дабы облегчить и другим христианам приближение к вожделенному единству веры, завещанному Господом Иисусом Христом».
На посту председателя Отдела внешних церковных сношений митрополит Никодим (Ротов) стремился вывести Русскую Церковь из изоляции и включить ее в систему богословских диалогов, собеседований и двусторонних отношений, а также межконфессиональных организаций, отмечает протопресвитер Виталий Боровой, констатируя: «Связи и авторитет митрополита Никодима поднимали международный авторитет Церкви, которую он представлял, что, в свою очередь, вынуждало советское правительство считаться с ней. И хотя по инерции хрущевское наступление на Церковь еще продолжалось, но оно постепенно слабело, и в целом организованные свыше компании нападок на Церковь уменьшились, а после падения Хрущева (при Брежневе) наступила неопределенность, перешедшая в застойное и тоскливое выжидание с обеих сторон (со стороны и Церкви, и правительственных структур)».
Усилия митрополита Никодима по выходу Русской Православной Церкви из изоляции и установлению широких и многосторонних контактов и связей со всем христианским миром увенчались вступлением в авторитетные межхристианские организации, такие как Всемирный совет церквей, Конференция европейских церквей, Христианская мирная конференция. Говоря о членстве Московского Патриархата в ВСЦ, митрополит Никодим в докладе на Поместном Соборе 1971 года подчеркивал, что «вступление» какой-либо Поместной Православной Церкви в содружество других, в том числе и неправославных, Церквей «нельзя рассматривать как церковный в экклезиологическом смысле слова акт, ибо между Православной Церковью и христианскими неправославными обществами нет и не может быть органической связи, мыслимой только при полном единстве веры и благодатной церковной жизни». «С другой стороны, — продолжает владыка, — в области практической деятельности Всемирного совета церквей за годы участия в нем Русской Православной Церкви было немало полезного и важного как в том, что касается формирования общехристианской позиции в отношении жизненно важных проблем современного человеческого общества, так и в области конкретных усилий и шагов, предпринятых для поддержки сил мира, для ослабления международной напряженности, а также в защиту прав народов страдающих от социальной несправедливости, расовой дискриминации».
В годы трудов митрополита Никодима (Ротова) на посту главы Отдела внешних церковных сношений также развивались двусторонние контакты с различными христианскими Церквами и общинами. Так, важным этапом развития отношений с Римско-Католической Церковью стало присутствие наблюдателей от Русской Церкви на II Ватиканском Соборе.
Владыка Никодим был последовательным поборником укрепления всеправославного единства. Как подчеркивает протоиерей Николай Гундяев, он считал, что сила Православия — в союзе любви и братского единомыслия отдельных его частей, вместе составляющих Единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. «Многочисленные визиты в Поместные Православные Церкви, совместное с их представителями участие в экуменических форумах, разрешение недоуменных вопросов в духе братского взаимопонимания — все это было существенным вкладом митрополита Никодима в сокровищницу всеправославного единства», — напоминает отец Николай.
О том сколь сильно митрополит Никодим ценил единство Православия и старался беречь мир и согласие внутри Православной Полноты, свидетельствовал и протопресвитер Виталий Боровой, писавший: «Единство Православия он видел не только в единстве догматического учения и канонического устройства, но также и в единстве согласованных действий Поместных Православных Церквей, которые часто страдали от разрозненности и противоречий, проистекающих от недостатка информации и знаний друг о друге».
Одной из важнейших тем в сфере межправославных отношений стала работа по подготовке созыва Святого и Великого Собора Православной Церкви, разработка тематики для общеправославного обсуждения. «В ходе своего бытия на протяжении веков Поместные Православные Церкви накопили проблемы, требующие соборного разрешения, — подчеркивает протоиерей Николай Гундяев. — Идея созыва Святого и Великого Собора Православной Церкви получила особенно сильный импульс в XX веке. Однако исторические события этого весьма бурного столетия не позволили претворить в жизнь это великое для Православия начинание. В сентябре 1961 года на Всеправославном совещании на острове Родос (Греция) был разработан каталог тем ожидаемого Собора. Митрополит Никодим возглавлял делегации Русской Православной Церкви на четырех Всеправославных совещаниях — в 1961, 1963, 1964 и 1968 годах. Он принял участие и в заседании Межправославной комиссии по подготовке Святого и Великого Собора Православной Церкви в 1971 году. Митрополит Никодим подчеркивал, что вопрос подготовки Святого и Великого Собора Православной Церкви имеет исключительно важное значение для всего Православия и для поместных его частей. Ведь именно Поместные Церкви в своих соответствующих конкретных условиях осуществляют апостольскую миссию среди народа Божия. Для того, чтобы подготовка к Собору была достаточной и отражала все многообразие точек зрения Полноты Православия, необходимо, по убеждению митрополита Никодима, избегать поспешности, искусственного форсирования хода подготовки».
20 марта 1969 года митрополит Никодим (Ротов) назначается представителем от Московского Патриархата в Межправославную Подготовительную комиссию Святого Всеправославного Собора. Он также был инициатором и руководителем специально созданной Священным Синодом Русской Православной Церкви комиссии богословов, которая на протяжении нескольких лет успешно трудилась над разработкой каталога тем подготавливаемого Святого и Великого Собора. Вот как рассказывал об этой работе митрополит Филарет (Вахромеев): «Во времена нашей совместной деятельности мне особенно запомнились так называемые «Родосские» заседания, когда специально созданная Синодальная комиссия по изучению вопросов, выдвинутых на Святой и Великий Собор Православной Церкви, начинала свою работу весьма рано, а заканчивала столь поздно, что мы возвращались из Москвы в Лавру во втором часу ночи. К этой богословской работе были привлечены сильные кадры; все сто с лишним вопросов были изучены и по каждому приняты определения и рекомендации, которые Синод впоследствии утвердил. Владыка митрополит принимал в работе комиссии активнейшее участие, невзирая ни на какие обстоятельства, связанные со здоровьем. Как говорится, он работал «на износ»».
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл вспоминает, что митрополит Никодим работал без выходных: «Может быть, одна из причин его ранней смерти и заключалась в том, что он не знал, что такое усталость. Ведь усталость — это защитная сигнальная система организма, извещающая человека о наступающей опасности. Усталость — это знак того, что нужно остановиться, отдохнуть, дать себе послабление. Вот эта защитная система у митрополита отсутствовала. Он не уставал. Он мог работать днями и ночами без сна».
Еще одна важнейшая тема, которой уделял большое внимание архипастырь, — отношения со старообрядчеством. Глубоко скорбя о происшедшем в XVII веке разделении русских православных христиан, он выступал за снятие наложенных Московскими Соборами 1656 и 1667 годов клятв на тех, кто придерживается старых обрядов. На Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1971 года прозвучал доклад митрополита Никодима, в котором он убедительно показал благовременность такого решения. Отцы Собора ради мира и пользы Церкви вынесли постановление о снятии клятв.
Этому иерарху также принадлежала ведущая роль в подготовке автокефалии Православной Церкви в Америке.
Не была широко известна и деятельность владыки Никодима как гимнографа. «В то время канонизация святых была делом редким. Много сил пришлось приложить владыке митрополиту, чтобы добиться согласия властей на канонизацию равноапостольного Николая, архиепископа Японского. Синод поручил владыке Никодиму составить службу святому равноапостольному Николаю, что тот с легкостью и с великим воодушевлением сделал, — вспоминает Святейший Патриарх Кирилл. — Со времени своего пребывания в Иерусалиме владыка почитал святую праведную Тавифу. В то время на славянском языке не было богослужения этой святой, и он, в промежутках между работой и богослужениями, написал замечательную службу праведной Тавифе».
Миротворческая деятельность для владыки Никодима никогда не сводилась к произнесению неких ритуальных призывов, прежде всего, потому, что для него тема войны и мира была в прямом смысле пережитой. Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий так рассказывает о корнях миротворческого умонастроения владыки, уходящих еще в детские годы: «Живя в Рязани, он мальчиком пережил все лишения минувшей войны: отец на фронте, голод и холод, забота о хлебе насущном и труд в связи с этим уже в детские годы. Несколько раз я слышал от него трогательный рассказ об истории, относящейся к периоду войны и врезавшейся в его детское сознание. Враг подходил к Рязани, в храме Скорбящей иконы Божией Матери служился ежедневно молебен о победе защитников отечества и читалась молитва святителю Василию Рязанскому, покровителю этого края. И в самый критический момент, когда не было уже у людей надежды на спасение от захвата города завоевателями, среди верующих в храме распространился слух, что явившийся святитель Василий сказал, что не отдаст своего родного города и народа на поругание врагу. Так оно и случилось. Вспоминаются рассказы владыки о его юношеских годах, проведенных в Рязани. Вскоре после войны, будучи подростком, он посмотрел там фильм о Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1945 года. Этот фильм произвел на него сильное, неизгладимое впечатление. Он смотрел его чуть ли не двадцать раз. Его захватила основная идея фильма — служение Церкви своему народу и Отечеству. Будучи уже иерархом, митрополит Никодим неоднократно с волнением вспоминал, как тогда Патриарший Местоблюститель Блаженнейший Сергий, митрополит Московский и Коломенский, в первый же день войны по своей инициативе собственноручно написал обращение к пастырям и верующим и в тот же день разослал его по всем приходам. В нем он благословлял всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Такая личная позиция Предстоятеля Русской Церкви в критический для страны момент оставила глубокий след в сердце митрополита и вдохновляла его в миротворческом служении».
30 мая 1972 года в связи с перенесенной тяжелой болезнью митрополит Никодим согласно его прошению был освобожден от должности председателя Отдела внешних церковных сношений. При этом он был оставлен председателем комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства; ему также было поручено архипастырское окормление находящихся в Финляндии приходов, относящихся к ведению Московского Патриархата. Впоследствии он был назначен Патриаршим экзархом Западной Европы.
В 1975 года митрополит Никодим возглавил делегацию Русской Православной Церкви на V Генеральной Ассамблее ВСЦ в Найроби, на которой был избран президентом Всемирного совета церквей.
По воспоминаниям митрополита Филарета (Вахромеева), для митрополита Никодима, перенесшего несколько сердечных приступов и инфарктов, ни одна зарубежная поездка в то время не обходилась без осложнений. Однако «несмотря ни на какие проблемы со здоровьем, владыка шел, летел, ехал для исполнения своего церковного долга».
Митрополит Никодим умер вследствие сердечного приступа 5 сентября 1978 года в Ватикане, куда прибыл по поручению Священного Синода во главе делегации Русской Православной Церкви.
«Тот факт, что приснопамятный митрополит Никодим скончался на 48-м году жизни от шестого инфаркта, лучше всего свидетельствует о том, что он всецело посвятил свою жизнь служению Церкви, ничего не оставляя для себя, — уверен Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. — Если бы он жил по-другому, то, возможно, годы жизни митрополита Никодима были бы более продолжительными. Про Владыку говорили, что он «сгорает», исполняя свое служение. Когда ему говорили об этом откровенно, он всегда с улыбкой отвечал: «Лучше гореть, чем тлеть». Никакие аргументы не могли остановить его стремление вперед, его пламенный порыв служить Богу и людям».
Служба коммуникации ОВЦС/Патриархия.ru
