13 декабря 2019 года в Сергиевском зале кафедрального соборного Храма Христа Спасителя в Москве Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл встретился с молодыми представителями профессионального сообщества реставраторов и волонтерами, задействованными в программах по спасению памятников церковной архитектуры Русской Православной Церкви. В ходе мероприятия Предстоятель Русской Православной Церкви ответил на вопросы участников встречи.

— Меня зовут Юрий, я приехал из Тюмени. Благодарим Вас за репортажи по телеканалу «Спас» о Русском Севере, благодаря которым я узнал о проекте «Общее дело» и в сентябре смог осуществить поездку. Скажите, пожалуйста, будут ли продолжаться репортажи на эту тему? На мой взгляд, люди из дальних регионов могут узнавать об этом проекте и с помощью телеканала «Спас».

— Вы имеете в виду телевизионные репортажи по каналам «Спас» и «Союз»? Очень бы это приветствовал, и я передам Ваше пожелание относительно репортажей о Севере, с тем чтобы реставрация храмов и вообще проблемы, связанные с сохранением культурных ценностей, получали должное освещение. Попрошу отца Леонида подготовить мое распоряжение руководству телеканала «Спас».

— Меня зовут Владислав, я из Санкт-Петербурга, где мы создаем филиал проекта «Общее дело». Я знаю, что в молодости Вы участвовали в геологических экспедициях. Скажите, пожалуйста, как, по Вашему мнению, экспедиция влияет на развитие личности, ее рост и становление?

— Очень непростой вопрос. В 15 лет я решил уйти из дома и пойти работать в геологическую экспедицию. Когда об этом узнали мои родители, папа воспринял происходящее как волю Божию, а мама всячески сопротивлялась, и первое, что она мне сказала: «Я очень боюсь, что ты попадешь в коллектив людей, которые будут оказывать на тебя плохое влияние». Я еще не представлял себе, что такое геологическая экспедиция, в голове была только романтика, и я подумал: а какое может быть плохое влияние? Но не знаю, чему бы я научился в первой же экспедиции, если бы не главный геолог партии, мудрая женщина, которая ко мне отнеслась как мать и никуда не отпускала. Можете себе представить: осень, идем по болоту, все мокрые, грязные, поздно вечером приходим в какую-то деревню. Кто-то пускает к себе на постой, кто-то нет, и первое, что делает мужская половина — ищет чем бы согреться. Конечно, для пятнадцатилетнего мальчика это было не самое лучшее окружение. Но что, несомненно, помогало мне справляться с этими вызовами, — ясное понимание того, кем я должен был стать. А я хотел стать священником и понимал, что это — определенный этап моей жизни, который нужно обратить во благо. Должен вам сказать, что такая установка мне очень помогла: в конце концов я познакомился с интеллигентными, хорошо образованными геологами, картографами (тогда я занимался картографией), которые меня многому научили.

Так что в любом окружении, даже в том, что несет в себе определенные культурные вызовы, можно находить нечто, что способствует становлению личности. Но я бы не стал особо идеализировать свою ситуацию. Думаю, и сравнивать нельзя с тем, чем занимается отец Алексий. В двух местах мне довелось посетить эту замечательную молодежь — вдохновенную, верующую, интеллигентную; и если бы меня попросили сравнить с тем, что было в моей молодости, я бы сказал, что это день и ночь. Но еще раз хочу сказать: если у человека есть внутренняя позиция, которой он дорожит и которую он готов отстаивать, то даже соприкосновение с очень сильным вызовом, культурным и религиозным, или, лучше сказать, антикультурным и антирелигиозным, можно обратить во благо.

У меня нет однозначной оценки моего личного опыта участия в экспедициях. По крайней мере надеюсь, что не сидел бы здесь с вами, если бы результат был плохой.

— Ваше Святейшество! Меня зовут Егор, я студент из Москвы. Нас часто спрашивают, зачем вы восстанавливаете часовни и храмы в заброшенных местах, там, где никого нет. Для себя я ответил на этот вопрос, но как бы Вы посоветовали на него отвечать?

— Вы знаете, так могут говорить люди, которые просто не понимают, о чем говорят. Здесь уже говорилось, какие памятники помогают современному человеку понять историю архитектуры, историю всей нашей культуры. В первую очередь это культовые сооружения, они словно вехи эпохи. Конечно, человек далекий от культуры может быть к ним невосприимчив. Но задача заключается в том, чтобы и в школе, и, может быть, посредством телевидения помочь людям разобраться в этих темах. Это ведь не просто осколки прошлого, не просто руины — памятники несут в себе определенный стиль, гармонию и красоту. Это словно окна, через которые можно заглянуть в прошлое. А что еще у нас осталось? Каменная архитектура довольно позднего времени, потому что города в основном были деревянные и часто горели. В швейцарской деревне, особенно на востоке страны, где-нибудь в кантоне Граубюнден, легко увидеть традиционный дом с табличкой «XV век». И это жилой дом! Нижняя часть — каменная, верхняя — деревянная. По таким строениям действительно можно изучать историю европейской архитектуры. Нам же от прошлого мало что досталось, значительная часть нашей истории была связана с деревянным зодчеством, которое сохранилось лишь в малой степени. Поэтому то, что сохранилось, представляет собой несомненную ценность, вне зависимости от того, можно ли конкретный памятник назвать шедевром. В любом случае он представляет ценность историческую, культурную, религиозную, напоминая нашему народу о том, что в каждой селе был храм.

Летишь над Московской областью — огромное количество храмов, поистине святая земля! Однако большинство из них полуразрушены. Думаю, восстановление храмов, в том числе в дальнем Подмосковье, может способствовать возрождению деревень. Доводилось видеть такую картину: храм восстанавливается, вокруг ни одного дома, но уже какие-то люди сгружают стройматериалы с грузовичка, и складывается впечатление, что хотят строиться. Ведь места вокруг — невероятной красоты, а присутствие храма притягивает людей, по крайней мере чтобы построить дачу и проводить на ней лето. Так что наши храмы, даже руинированные, имеют очень большое значение; но оно будет еще больше, если мы сумеем их отреставрировать.

— Спасибо.

— Здравствуйте. Я магистрант 2-го года обучения кафедры храмового зодчества МАРХИ. Мой вопрос касается архитектуры храмов отдаленных регионов Арктики: должны ли они представлять собой что-то особенное или должны напоминать храмы Русского Севера?

— Если Вы имели возможность наблюдать за моими перемещениями по стране, то, наверное, обратили внимание на то, что я делаю акцент на Дальнем Востоке, Сибири, Севере. И это совершенно не случайно, потому что нигде каток атеистических гонений не прокатился так страшно, как по самым хрупким, в плане сохранения культурной и духовной традиции, территориям России. Мне удалось побывать в устьях всех великих рек, вдоль российского побережья от Сахалина до Мурманска, во всех портовых городах и населенных пунктах, и я благодарю Бога, что за последнее время в значительной части этих населенных пунктов стали появляться храмы. Но скажу Вам откровенно: не всегда удается задуматься о стиле. Люди строят в соответствии с возможностями, поскольку прежде всего храм нужен как храм. Вспоминаю встречу в Тикси с нашими верующими людьми. Храм очень неплохой, но до шедевров Севера ему далеко. Может быть, на следующем этапе удастся приступить к реализации того, о чем Вы говорите, и вырабатывать некий стиль. Но на данном этапе, когда денег мало, людей мало, всего не хватает, нужно строить то, что возможно. Впрочем, учитывая, что у нас появились специалисты на общецерковном уровне, мы бы смогли оказать поддержку местным энтузиастам в возведении храмов, которые бы соответствовали северной архитектурной традиции.

— Спасибо.

— Добрый день, Ваше Святейшество. Меня зовут Александра, я архитектор Центра классической традиционной архитектуры МАРХИ. У меня следующий вопрос: какую роль, по Вашему мнению, должны играть традиции в творчестве современного архитектора при проектировании православных храмов? Спасибо.

— Очень важный вопрос, поскольку сейчас появилась тенденция экспериментировать при разработке архитектурного облика храмов, как в экстерьере, так и в интерьере. Вообще, Православие — это традиционная религия в том смысле, что она сохраняет ценности прошлого. Это не значит, что Церковь нечувствительна к современности, но потеря способности охранять ценности прошлого грозит колоссальными опасностями для Церкви и общества. Нам иногда говорят: «Как вы нечувствительны к восприятию новых тем». Вы, наверное, слышали, какие упреки бросаются в адрес Церкви: «вы несовременные», «вы нечувствительные», «вы не понимаете». На это мы отвечаем: «У нас несколько иной взгляд. Для нас современность — это часть исторического процесса. А если вы отрываете современность от прошлого, то это очень опасно, потому что тем самым происходит ценностный разрыв. Собственно говоря, в чем заключалась катастрофа революции? В том, что революционеры добились искусственного разрыва между прошлым и настоящим. Предание как поток идей, мыслей, несущий в себе ценности прошлого и актуализирующий эти ценности в современном контексте, — вот что такое традиционализм. Без этого жить невозможно. Но почему революционеры отказывались от традиции? И откуда современная тенденция пренебрегать традицией? Дело в том, что традиция обязывает; традиционные ценности, которые вошли в плоть и кровь народа, имеют нормативное значение. В частности, нравственность, основанная на евангельских принципах, имеет реальные проявления в личной и общественной жизни. Мы говорим, что этими ценностями нельзя жонглировать, ими нельзя пренебрегать, потому что мы тогда потеряем свою культурную идентичность, мы потеряем связь с нашими предыдущими поколениями. В одной из бесед я привел простой пример: «Наверное, есть люди, которых не устраивает церковная архитектура, и они бы хотели вместо храмов видеть какие-нибудь современные здания, супермаркеты, еще что-то. Так вот, можно ли допустить снос церковных зданий в угоду интересам и потребностям современного человека? Конечно, нет!» Вот так же и в системе нравственных ценностей. Нам говорят: «Нужно от этого отказаться, это несовременно». А мы говорим: «Не надо отказываться, потому что это часть традиции, сформировавшей наш национальный облик».

Соединить современные вызовы с системой традиционных ценностей — это и есть задача Церкви. Мы не можем отказаться от ценностей, но мы должны быть чувствительны к вызовам современности, в частности к тому, чем живет молодежь. И мы должны уметь актуализировать ценностные традиции для того, чтобы они жили в сознании людей, а не отвергались как ненужные экспонаты из прошлого.

— Спасибо большое.

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси