20 февраля 2024 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил первое собрание духовенства Московской митрополии. В завершение Святейший Владыка ответил на вопросы участников мероприятия (часть 1).

(Священник Илия Лукьянов, председатель Отдела по взаимоотношениям с обществом, издательской деятельности и связям со СМИ Одинцовской епархии) В наше время, время современных технологий, Интернет является инструментом, который влияет на человеческое мышление, мировоззрение и даже на человеческую личность. Церковь ведет активную деятельность в сети Интернет, многие священники имеют свои страницы в соцсетях, многие священники занимаются блогерством, и у них это неплохо получается. Мы стараемся нести свет Христовой истины своей виртуальной пастве. Но огромный соблазн заключается в том, что мы порой затрагиваем вопросы, в том числе в сфере политики, в которых не очень хорошо разбираемся и не видим всю глубину проблем. С одной стороны, хочется идти в ногу со временем и быть в круговерти событий сегодняшнего дня; с другой стороны, есть некая опасность стать соблазном для многих. Ваше Святейшество, в связи с этим вопрос: как нам, священникам-блогерам, находясь в онлайне, то есть в интернет-пространстве, нести свою миссию, но также не стать соблазном для окружающих и не дискредитировать Церковь? Спасибо.

— Спасибо за этот вопрос, он и меня очень беспокоит, и позвольте поделиться своими размышлениями. Буду говорить совершенно откровенно. В некоторых публикациях автор-священнослужитель делает все для того, чтобы сказать о самом себе. Может быть, это естественное желание — сделать так, чтобы тебя знали. Иногда автор якобы стремится поделиться с другими своим опытом, но внимательному наблюдателю сразу видно, где содержательная часть, а где желание священника подчеркнуть свою личную значимость, свои таланты и так далее. Наверное, за всю историю не было ни одного писателя, кроме святых апостолов, написавших Евангелия и послания, которые бы этим не страдали. Некоторые чрезмерно, как Лев Николаевич Толстой, некоторые меньше, как, например, Достоевский, но у автора почти всегда присутствует желание показать себя, стремление к некой популярности.

Поэтому не думаю, что наши священники начисто лишены этого соблазна. Понимаю, что полностью искоренить это невозможно, в каком-то смысле это заложено в природу человека, но я бы хотел, чтобы каждый из священнослужителей, который принимает активное участие в интернет-дискуссиях или просто публикует свои мысли, прилагал максимальные усилия к тому, чтобы у людей, читающих его тексты, не возникала мысль: «Ах, какой батюшка! Какой он хороший! Как он замечательно пишет!» Чтобы в первую очередь люди обращали внимание на то, что в этих текстах представлено. И ни в коем случае нельзя допускать, чтобы популярность кружила голову нашим блогерам-священнослужителям, чтобы публикации в Интернете не становились ярмаркой тщеславия. Поверьте, эти негативные аспекты деятельности некоторых священников достаточно заметны; если их замечает Патриарх, значит, замечают и другие.

Уметь правильно представлять информацию, участвовать в дискуссиях, с тем чтобы несомненно влиять на читателей и передавать им свои мысли, но, с другой стороны, никак не выпячивать свою собственную личность — этим, я думаю, и должна отличаться деятельность священников в интернет-пространстве. Вот дай Бог, чтобы было так. Должно быть больше благородства, великодушия, широты взглядов; необходимо избегать дискуссий в резких выражениях, которые нередко омрачают мое состояние и, думаю, не только мое. И пожелал бы священнослужителям, в первую очередь, служить Господу и в этой очень важной сфере и при помощи этих весьма специфических средств. Одновременно думать и о своем спасении и делать все для того, чтобы добрые мысли и слова, которые пришли в голову, положительно воздействовали на читателей.

(Священник Алексий Ильин, клирик Троицкого храма деревни Павлино Балашихинской епархии) Ваше Святейшество, в своих проповедях и публичных выступлениях, в том числе и сегодня, Вы неоднократно обращали внимание на опасность утраты или размытия нашей культурной идентичности в связи с миграцией. И хотелось бы спросить у Вас: скажите, пожалуйста, какова должна быть практика общения и миссия православного духовенства в отношении приезжих, в том числе придерживающихся иных религий?

— Очень непростой вопрос. Во-первых, сколько голов, столько и умов; сколько людей, столько и специфических видов эмоционального и интеллектуального поведения; поэтому здесь невозможно ничего рекомендовать в каких-то общих выражениях. У священника должно быть, что называется, чутье, но в первую очередь, я думаю, наше отношение к приезжим должно быть христианским. В том смысле, что если человек просит о помощи, нужно эту помощь оказать. Но, с другой стороны, мы не должны забывать, что священник призван ограждать свою паству от таких влияний извне, которые могут разрушать веру, подрывать нравственность, и особенно от ситуаций, когда со стороны приезжих возникает угроза здоровью или жизни. В нашем отношении не должно быть предвзятости, чтобы никто не сказал: Церковь против мигрантов. Но нельзя, чтобы говорили: Церковь нас не вообще защищает.

Мы должны оставаться самими собой, мы должны служить Господу и быть водителями нашей паствы. Наши слова не должны расходиться с нашими делами. Когда мы говорим, что христианин должен проявлять любовь или, по крайней мере, снисхождение — так и должно быть. В отношении к приезжим не должно быть априори негативного отношения, мы должны всех принимать по-христиански. Для всех я был всем, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых (см. 1 Кор. 9:22), учит нас апостол. Но при этом нужно уметь различать духов, потому что среди приезжих — очень разные люди. Принципиальная христианская позиция по отношению к ближнему остается непререкаемой, но я бы призвал всех к мудрости и бдительности, в том числе в сфере межнациональных отношений, в которые вовлекается и священник.

(Иерей Димитрий Нестеров, настоятель храма в честь благоверных князя Петра и княгини Февронии, город Королев, Сергиево-Посадская епархия) Каково Ваше отношение ко времени служения вечерни и утрени? Дело в том, что в современной практике эти богослужения совершаются вечером, а Великим постом — наоборот, утром. Из этого проистекают две проблемы. Первая — это отсутствие богослужебной логики, когда молитвы и ектении, произносимые на богослужении, не соответствуют той реальности, в которой находятся священнослужители и молящиеся. И вторая проблема — то, что Великим постом люди, которые работают, не имеют возможности участвовать в Литургии Преждеосвященных Даров, которая на практике совершается в утренние часы. В связи с этим два вопроса. Первый: возможно ли совершать эти богослужения в то время, которое предписывает устав, то есть утреню утром, вечерню вечером — разумеется, в тех храмах, где это возможно? И второй: возможно ли Литургию Преждеосвященных Даров совершать в вечернее время? К примеру, оставить одну Литургию в утренние часы для тех, кто к этому привык, и одну Литургию, соответственно, вечером?

— Ответ сразу — конечно, можно. Когда я был ректором духовной академии, мы совершали Литургию Преждеосвященных Даров вечером. Но все это нужно увязывать с целым рядом обстоятельств. Если приход воспринимает это как должное, то почему бы и нет, при соответствующем разъяснении, потому что это действительно реальная проблема: люди, работающие по утрам, не могут причаститься во время Великого поста. Канонически это возможно, дисциплинарно это возможно, остается только одно — психологическое отношение к этой инновации со стороны верующих. Если вы чувствуете, что это не принимается людьми, тогда подумайте, как обойти это напряжение. Но принципиально, канонически, с точки зрения устава все это возможно — и Литургию вечером служить, и в соответствии с временем суток совершать те или иные уставные богослужения. Опять-таки, отталкиваясь от пастырской мудрости; и даже не столько в мудрости здесь дело, сколько в пастырской целесообразности.

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси