Приложение к газете «Церковный вестник», рассказывающее о молодежи, подготовлено совместно Объединенной редакцией церковных СМИ, сайтом «Татьянин день» и Школой молодежного служения Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи. В очередном выпуске приложения председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин подводит итоги Года молодежи.

Сегодня все чаще звучит мысль о том, что православная молодежь должна не замыкаться в стенах храма, а занимать более активную позицию в жизни общества. Решить эту задачу призваны православные молодежные организации. В беседе с Ксенией Лученко и Юрием Белановским отец Всеволод рассказал о том, в чем сегодня состоит их деятельность и какие задачи им нужно решать в первую очередь.

— Отец Всеволод, мы подводим итоги Года молодежи. Почти весь этот год Вы являетесь руководителем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества. Что, на Ваш взгляд, удалось сделать Церкви в Год молодежи?

— Здесь надо прежде всего вспомнить о трудах Синодального отдела по делам молодежи, а также Комиссии по молодежной деятельности Епархиального совета Москвы, которые координируют внутрицерковную молодежную работу. Что касается работы нашего отдела, я благодарен молодым людям, принимавшим участие в тех церковно-общественных мероприятиях, которые мы организовывали.

Во-первых, появилась прекрасная новая форма общения Святейшего Патриарха с молодежью — встреча в большой аудитории. В первый раз такая встреча состоялась в Москве в рамках Всемирного русского народного собора и форума «Вера и дело» на спортивной арене в Измайлове. Потом буквально все епархии, которые посещал Патриарх, предлагали провести у них нечто подобное. Но надо щадить время и силы Святейшего, поэтому количество встреч было несколько меньше, чем количество просьб о них. Но, тем не менее, такие встречи уже вошли в практику, стали традиционными.

Во-вторых, хотелось бы отметить, что молодежь стала более активно участвовать в общецерковных мероприятиях, таких, как Дни славянской письменности и культуры, Всемирный русский народный собор, празднование Дня народного единства 4 ноября. Думаю, что участие православной молодежи и в общественной жизни в целом понемногу увеличивается. Достаточно упомянуть молодежный форум «Селигер-2009», где в православной смене участвовало около 1500 человек. Итоговой инициативой форума стало решение о создании нового общественного православного молодежного движения.

— Известно, что эта общественная организация создается на базе православного корпуса движения «Наши» и создание этого движения поддержал Святейший Патриарх. Чем же новая организация будет заниматься?

— Эта организация будет занята не столько церковными делами, сколько общественной деятельностью. Я пока жду от организаторов проекта всех регулирующих документов, над которыми еще надо серьезно поработать. Нужно будет продумать механизмы ответственности этого движения перед Церковью, если уж оно будет именовать себя православным.

Некоторые акции православного корпуса движения «Наши» мне нравятся, некоторые я бы скорректировал. Я думаю, что, например, в деятельности предвыборного характера православному молодежному движению участвовать не надо.

Но организации, которые могли бы полноценно участвовать во всех областях жизни государства и общества, кроме предвыборной борьбы, нам необходимы. Православная молодежь — это не только будущие священники и монахи, это и будущие политики, предприниматели, художники, поэты, музыканты, офицеры и кто угодно еще. Православная молодежь должна участвовать во всех сферах жизни общества. Я против политизации православной молодежной работы, но я также не понимаю тех людей, которые утверждают, что православная молодежь должна все время находиться при храме и заниматься только приходскими делами.

Общецерковные молодежные организации нужны еще и для того, чтобы мы, наконец, стали способны устраивать встречи, в которых большое количество людей могли бы ощутить свое единство друг с другом и единство с Церковью. У нас почему-то никак не получается собрать больше трех-четырех тысяч человек. В то время как католики и протестанты собирают мероприятия, в которых участвует порой более миллиона человек.

— Погнавшись за количеством, не утеряем ли мы качество?

— Это зависит от того, как мы будем работать. Нам нужно создавать, если можно так выразиться, новую молодежную субкультуру, которая объединит разные слои молодежи, впитает в себя и преобразит самые разные стили и жанры искусства.

— Если это молодежное движение будет создано, как оно будет взаимодействовать с вашим Синодальным отделом?

— Отдел взаимодействует с самыми разными общественными организациями, в том числе и молодежными. Я не ставлю перед отделом задачу тотального руководства всеми этими организациями. Они свободны в своей деятельности, нам не нужно их сковывать церковно-бюрократической дисциплиной, иначе они утратят свои преимущества, как раз и связанные с принципом независимости. Но я считаю, что те общественные организации, которые именуют себя православными, должны общаться друг с другом, что у нас пока мало практикуется. Мы должны вместе планировать общую деятельность и определять приоритеты.

—Значит ли это, что все другие молодежные организации должны будут влиться в это новое движение?

— Нет, конечно. Я думаю, что разные формы молодежной работы, которые уже сложились, должны составлять цветущее многообразие. С другой стороны, очень важно, чтобы разные организации учились общаться и работать друг с другом.

— Некоторые священники опасаются, что это будет своеобразная форма оппозиции мирян: ведь существует иерархия, священноначалие, зачем еще какие-то лидеры?

— Если кто-то боится людей, которые будут делать с ним одно дело, значит, он демонстрирует собственную слабость. Я совсем не поддерживаю лозунг «вся власть мирянам», но с другой стороны, значительную часть церковно-общественной деятельности как раз и должны осуществлять миряне. При приходе, как сказал Святейший Патриарх, должен быть человек, ответственный за молодежную работу. И таким людям просто необходимы лидерские качества. Они должны уметь продумывать и организовывать свое дело, устанавливать контакт с людьми, вести за собой. И если рядом со священником будет работать такой мирянин, то для духовного роста священника это будет полезно. Ну, а если ответом со стороны священника будет зависть и ненависть, значит что-то не так у человека в душе устроено.

— Одна из задач создаваемого православного общественного молодежного движения, как было обозначено, — привести к порогу храма молодых людей. Встает вопрос: а как этим молодым людям, которых удастся привлечь к порогу храма, помочь войти в церковную жизнь?

— Все зависит от приходской общины. Наши общины должны быть готовы к тому, чтобы людей, приходящих после миссионерских акций или просто заходящих в храм случайно, можно было реально приобщить к церковной жизни. Очень интересную практику я видел в кафедральном соборе святого Александра Невского в Таллине. Там около центрального входа постоянно находится человек, который отвечает на вопросы, рассказывает о храме. А на клиросе сидит священник, который готов побеседовать с желающими и исповедовать, если надо. Мне кажется, это вполне реальная практика для больших приходов.

— Как Вы видите развитие православного молодежного служения по отношению к своим светским сверстникам?

— Я не хочу в данном случае предлагать стратегию. Каждый верующий человек, которому интересна жизнь, может поделиться своей радостью с другими. Для этого вовсе не обязательно носить на своей груди табличку с надписью «миссионер» и действовать по намеченному плану, а тем более — действовать так, как поступала в начале 90-х годов одна группа православных молодых людей, которые соревновались в количестве обращенных, отмечая свои достижения в блокнотике. Если ты живешь как христианин, если ты живешь верой, ты не можешь не делиться ею с другими. И это может происходить в самых разных формах: через собственный пример, через улыбку, через обсуждение фильма или любой темы, значимой для жизни страны, твоего города, района, дома. Пути могут быть очень разными, и не все их можно оформить в какую-то стратегию, план действия или миссионерскую программу. Но, к сожалению, можно легко представить себе ситуацию, в которой православное миссионерство или православное общественное действие переродится в нечто другое. Искушений ведь много. И патриотизм может переродиться в идолослужение, военно-спортивная подготовка — в экстремистскую деятельность, борьба с общественными пороками — в погромы и публичную истерику.

— У протопресвитера Александра Шмемана есть довольно резкое высказывание о том превозношении молодежи, которое произошло на Западе после 1968 года, когда ее увидели как реальную общественную силу. Нет ли опасности в том, что преувеличением роли молодежи людей задерживают в инфантильном состоянии?

— Я хорошо знаю тот, если пользоваться выражением отца Александра Шмемана, «трусливый культ молодежи», который царит на Западе. Знаю, прежде всего, по работе Всемирного совета Церквей, где молодежь организует лоббистские группы, основная задача которых — расширить квоту на участие в мероприятиях и руководящих органах ВСЦ. Меня это всегда очень забавляло, и однажды я об этом прямо сказал, выступая на ассамблее Всемирного совета Церквей в Порту-Аллегри: «Ребята, а что вы предлагаете? Я не услышал ни одного по-настоящему революционного предложения. Зачем вам эта квота, что вы хотите с ней делать?» Ответом были возмущенные крики молодежи и полное молчание людей старшего поколения, которые потом аккуратно, чтобы никто не слышал, подходили ко мне и говорили: «Правильно сказал». Это самая настоящая трусость.

Инфантилизм вообще в нашем обществе — проблема. Люди откладывают вступление в брак, поступление на работу, откладывают принятие жизненно важных решений, потому что им удобно оставаться навсегда детьми.

Как с этой проблемой бороться? Думаю, давать людям больше возможностей жить самостоятельной жизнью. К сожалению, наше поколение — те, кому за 40, — «захватило» все области экономики, политики и других сфер жизни и не готово делиться властью. Поэтому, если наша элита хочет, чтобы молодежь реализовывалась, ей нужно обеспечить более быстрые социальные лифты.