1 июля 2010 года в Тверской областной филармонии прошла встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с духовенством Тверской и Кашинской епархии. Предстоятель Русской Православной Церкви обратился к священнослужителям с Первосвятительским словом, после чего ответил на вопросы аудитории.
— Ваше Святейшество, почему Святая Церковь не молится о воздухом летающих? Каждую минуту в воздухе находятся миллионы людей, в том числе тысячи православных христиан. Уверен, если бы Церковь молилась за каждой Литургией о плавающих, по воздухам летающих, путешествующих — воздушных происшествий было бы гораздо меньше.
— Удивительно, но в наших служебниках, которые издаются на английском языке для диаспоры, эта фраза есть, а в славянских нет. В первую очередь это связано с тем, что всякое изменение богослужебного текста одни воспринимают с большим энтузиазмом, а другие считают, что это предвестие пришествия антихриста. Вот и разберись. Один скажет: «Как хорошо», а другой: «О каких по воздухам летающих? Нет, надо уходить в катакомбы, рыть пещеру, наступают последние времена». Вот поэтому, братия, приходится иногда, обжегшись на молоке, дуть на воду, то есть учитывать, что отсутствие богословского образования у многих священнослужителей и монашествующих приводит к такого рода разномыслиям.
Всё в Церкви требует очень непоспешных действий и обязательной опоры на соборное сознание, почему мы и создали Межсоборное присутствие — с тем, чтобы соборный орган действовал все время. Я помню, как досаждали покойному Патриарху Алексию с требованиями провести Поместный Собор. На самом деле нет никакой проблемы в том, чтобы провести Поместный Собор, но ведь его надо готовить. Последний Поместный Собор показал, что в такой огромной аудитории — больше нескольких тысяч человек — обсуждать проблемы очень сложно. А для того чтобы подготовить Собор, должен быть постоянный орган. Потому и создали недавно постоянный орган — Межсоборное присутствие, которое активно работает, не знаю, отслеживаете вы это или нет. Читайте общецерковные сайты — замечательная работа ведется.
Я собираюсь сейчас на Валаам — там пройдет заседание комиссии Межсоборного присутствия по делам монастырей. Будут обсуждаться очень важные вопросы, связанные с монашеской жизнью. А потом будем проводить Поместные Соборы для принятия всех подготовленных решений. Есть и литургическая комиссия, которая будет рассматривать тексты. Но просто так отдать распоряжение в Издательский Совет: «Вставьте прошение о по воздухам летающих» — значит создать вокруг этого большую церковную проблему.
Поэтому будем действовать, в том числе удовлетворяя пастырские запросы, но так, чтобы сохранять церковное единство; потому что даже заблуждающиеся люди — это наши братья и сестры, которые вместе с нами читают Символ веры и вместе с нами из одной Чаши причащаются. Поэтому должна быть любовь ко всем, даже к самым что ни на есть заблуждающимся. Поэтому требуется пастырская осмотрительность.
— Ваше Святейшество, как нам всем противостоять тотальной идеологии растления? Как избежать полного уничтожения семьи через введение системы ювенальной юстиции?
— Это очень хороший вопрос. Что касается ювенальной юстиции, то, думаю, Церкви вместе с определенными общественными силами сейчас удалось убедить, в частности, очень многих депутатов в том, что ни в коем случае не следует переносить в российское законодательство некоторые нормы ювенальной юстиции, содержащиеся в западном праве, потому что применение этих норм — как в других странах, так и у нас — оборачивается человеческими трагедиями и, что самое главное, разрушается само понятие святости и неприкосновенности семейной жизни.
Но, с другой стороны, мы с вами хорошо знаем и о многочисленных случаях издевательства над детьми, когда разрушается психика детей, когда дети лишаются самого необходимого. Поэтому, не перенимая чужие стандарты ювенальной юстиции, не посягая на фундаментальные права семьи, нам всем вместе нужно подумать о том, как защитить детей от посягательства больных, ненормальных или потерявших совесть родителей или опекунов.
Вот почему этот вопрос находится у нас под контролем. Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества, юридическая служба Московской Патриархии находятся в постоянном контакте с Государственной Думой, с соответствующими учреждениями, с институтами гражданского общества, которые работают в этой области, и мы будем делать все для того, чтобы не разрушить нашу семейную традицию и одновременно — чтобы защитить несчастных детей, которых защитить некому.
Но если говорить о растлении, то, в первую очередь, нужно сказать о вине электронных средств массовой информации, о том, что до сих пор у нас существуют телевизионные передачи, которые создают иллюзию законности самого что ни на есть греховного образа жизни. Нам иногда говорят: не хотите — не смотрите. Но это странный подход, потому что от телевизора нельзя оторвать детей, особенно когда родители на работе. Взрослый человек, живущий другими идеалами, находящийся на другом уровне интеллектуального развития, не будет включать эту передачу и тратить на нее время, а ребенок может и включить.
Поэтому это, конечно, очень серьезный вопрос. С одной стороны, общество не желает иметь никакой цензуры, и, я думаю, это правильно; с другой —нужно обеспечить духовную безопасность. Это требует, конечно, очень серьезного взаимодействия Церкви, государства, общественных организаций, и что-то уже удается делать. Может быть, не всем это заметно, но лично я замечаю, что передачи центрального телевидения значительно изменились за последнее годы. Опять-таки, сторонники либерального подхода критикуют за это наше государство и говорят, что ограничивается свобода слова, но, несмотря на критику, положительные изменения в этой сфере имеют место.
Дай Бог, чтобы все это шло по нарастающей. Потому что там, где не хватает у людей собственного разумения остановиться, там общество должно помогать им не делать поступков, которые бы разрушали нравственную основу нашего общественного бытия. Нам нужно научиться сочетать нравственную ответственность человека со свободой. И здесь, конечно, огромную роль призваны играть наша церковная проповедь, наше участие в общественной жизни, наша катехизаторская и образовательная работа, наша работа с молодежью. Это не модные слова, это не какая-то блажь, которая сейчас пришла кому-то в голову — это вопрос, который свидетельствует о реальной обеспокоенности духовенства. Как мы ответим? Усилением нашей церковной активности, в том числе социальной работой, работой с молодежью, работой в области образования. В этом смысле мы с вами — на переднем крае борьбы, и должны это ясно сознавать.
— Скажите, пожалуйста, как решить проблему воцерковления людей, ведь многие после принятия Таинства Крещения не ходят в храм? Будет ли в Православной Церкви единая практика оглашения?
— Получила распространение такая практика — она не является повсеместной — когда в начале Великого поста люди проходят оглашение, после чего готовятся к Крещению. Действительно, можно создавать группы оглашенных, которые готовятся к Крещению, и не только в начале Великого поста. Никто же этого не запрещает делать.
Другой разговор, что во многих городских приходах, особенно там, где много людей принимают Крещение, создаются такие трудности, что священник иногда не может даже нескольких слов сказать перед Крещением. Важно в любом случае назидать крещаемых или их родителей. Никогда Таинство Крещения не может обойтись без слов назидания священника.
Все наши катехизисы, вся наша система богословия выросла из крещальной проповеди, которая началась во времена апостолов. В патрологии даже есть такое понятие: стереотип апостольской проповеди. Откуда возник катехизис, откуда возникли символы веры? Они выросли из устной катехизической проповеди, которая была обращена к оглашенным, крещаемым. Апостолы переходили из места в место — тогда же не было курсов для оглашения — и, готовя крещаемых, произносили слова, которые стали основой нашей вероучительной системы. Поэтому категорически необходимо обращать короткую, но назидательную проповедь к тем, кто принимает Крещение.
— Может ли священник без педагогического образования преподавать в общеобразовательной школе Основы православной культуры — в качестве гостя, консультанта?
— Священник может, конечно, приходить как гость и вести беседы, в том числе и в сфере Основ православной культуры, но согласно существующей в нашей стране практике систематически преподавать в школе должны люди, имеющие педагогическое образование. Поэтому задача заключается в том, чтобы готовить из действующих педагогов профессиональных преподавателей ОПК. Но этот подход не должен исключать возможность для священника посещать по приглашению школу, обращаться с назиданием к учащимся.
— Скажите, пожалуйста, когда выйдет полное собрание Ваших проповедей, статей, выступлений? Сколько всего выпустят еще томов Православной Энциклопедии? Как Вы считаете, нужны ли священнику знания по православной психотерапии, и возможно ли такой предмет включить в курс духовной семинарии?
— Что касается моих проповедей, я их произношу, но никогда не проявляю заботы об их публикации. Все публикации происходят не по моей инициативе. Знаете, сейчас Издательский Совет хочет издать какой-то сборник. Ну, если вы будете приобретать эти проповеди, может быть, это подвигнет их и к тому, чтобы издать второй там и так далее. Самому мне очень трудно сейчас еще и на это время тратить, на то, чтобы следить за этим процессом.
Что касается выпуска Православной Энциклопедии, то она издается очень хорошими темпами. Я считаю, ускорить этот процесс невозможно: практически мы выпускаем в год по два тома, и надеюсь, что в ближайшие 10 лет эта работа будет закончена. Но это фундаментальнейший труд, который требует огромных усилий большого коллектива ученых — и церковных, и светских, причем не только живущих в Российской Федерации.
А что касается знаний по психотерапии, то все эти знания хороши. Но существуют принципиальные отличия в методологии между психотерапией и духовничеством: психотерапия — это терапевтическое воздействие на сознание человека, а духовничество — это воздействие на душу с мировоззренческой позиции. Поэтому между ними есть большие различия.
Если священник обладает знаниями, в том числе в области психотерапии, ничего плохого в этом нет. Но если под влиянием этих знаний он вдруг перестает быть священником и становится психотерапевтом, — это горе. Мы сталкивались с такими случаями. Поэтому духовник должен оставаться духовником, а психотерапевт должен идти своим путем. Если они сотрудничают, особенно при работе с жертвами несчастных случаев и террористических актов, то результат достигается очень хороший. В Москве у нас налажено сотрудничество с медицинскими учреждениями, и оно показало свою дееспособность, особенно в случаях с террористическими актами.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
