С 23 по 25 октября 2010 года в Санкт-Петербурге прошла I региональная конференция по церковному социальному служению «Новая эра милосердия». С докладом на пленарном заседании выступил председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон.
Церковное социальное служение имеет свои особенности, которые отличают его оттого, что называют социальным служением в нашем обществе, в учебных заведениях. Я смотрел учебники по социальной работе для студентов вузов, где подготавливают таких людей. И хотелось бы сказать об этих особенностях, чтобы не потеряться, чтобы сохранить свою идентичность. Сейчас при входе в зал я встретил молодых людей с музыкальными инструментами, спросил у них: «У вас, что, здесь концерт?» Ответили, что нет, была служба здесь. Мы, говорят, баптисты. У них тоже социальное служение, у баптистов. Социальное служение есть у мусульман, наверное. У них более крепкие семьи и социальное служение не так востребовано, как в нашей стране, где семьи разрушаются. Говорить об особенностях нашего социального служения все-таки нужно.
Очень важно понять, для чего же это делаем мы, какая цель? Какой должна быть форма этой деятельности. Мы должны сохранять свою верность Христу и сохранять верность православному преданию. И поэтому наше социальное служение нечто совсем иное, отличное от того, что сейчас совершается в нашем государстве. И вот об этих четырех особенностях я хотел бы вам сказать.
1) Первая особенность нашего с вами служения это то, что это служение любви, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Нельзя совершать это служение, не имея любви. Можно делать его, не имея чувств любви. Трудно иметь эти чувства к бездомному, который как-то не похож немножко на нас с вами. Трудно иметь эти чувства к ребенку, который родился уродом, трудно иметь эти чувства к людям, которые совершили какое-то страшное преступление. Но любовь — это не просто чувство, любовь — это слово объемлет очень много важных для нас с вами вещей. Будем говорить о вечном смысле этого слова, который известен нам с вами.
Любовь — это Бог. И это служение должно иметь все оттенки любви, должно иметь всю глубину любви, должно обязательно иметь радость любви. Должно иметь ту верность, которая есть в любви. Должно иметь своей целью, не просто совершить какие-то действия, не просто осуществить какие-то наши с вами планы, не просто сделать то, что нам кажется важным. Любовь, которая есть Бог, явление любви в мире — вот что есть такое церковное социальное служение. Любовь — это когда другой человек, каким бы он не был, является для нас радостью. Той радостью, какой он был для преподобного Серафима Саровского. Каждому человеку, приходящему к нему, он говорил: «Радость моя, Христос Воскресе!» Не лицемерил и не лукавил. Это мы с вами вместо того, чтобы быть православными, стараемся выглядеть таковыми. И, поэтому, в православной жизни много фарисейства, лукавства, такого не было у святых. У преподобного каждый был радостью. И нам нужно научиться эту радость знать, чувствовать. Чтобы это было не просто вынужденное служение, как это делают иногда медсестры в больнице, у которых не остается уже любви. Они приходят на работу, стараются что-то сделать, но не имеют этой любви.
У нас должно быть понимание того, что человек, к которому мы с вами обращены в нашей деятельности, что человек этот — это образ Божий. Образ Господа нашего Иисуса Христа. Человек носит на себе образ того, кто воплотился на нашей земле, стал нашим учителем, нашим Господом. И служа этому человеку — мы служим самому Иисусу Христу. Это мы должны помнить и искать эту радость, радость, которая одна только является целью человеческой жизни.
Гедонизм — это страшная философия. И современное общество, которое ищет удовольствия, придет к страшному концу. Но радость — это цель человеческой жизни. Господь хочет отдать эту радость, этой радости научить. И поэтому, совершая это служение, мы должны научиться радоваться тем людям, которым мы с вами помогаем. Вне зависимости от их внешнего вида, вне зависимости от преступлений совершенных ими, от того какой они национальности, веры, знакомы они нам или не знакомы.
Радость должна быть обязательно, надо искать эту радость. Вот это служение будет служением именно любви. Мне кажется это самое главное, если этого не будет, если это уйдет, если мы об этом забудем с вами, то это служение не будет по-настоящему церковным. Тогда оно не поможет, а помешает прийти людям в Церковь. Тогда наше служение станет стеной, препятствием для человека, он не увидит за этим любви, которая должна быть. Конечно же, если это служение — любовь, то мы тоже должны любить друг друга. Мы должны учиться этой любви. Я думаю, что Москва должна помогать всем другим регионам, поскольку в Москве мы живем лучше, чем вы, у нас больше денег, больше еды, больше одежды, больше комфортных условий жизни. Поэтому мы каемся. Мы мало помогаем, мало что-то делаем для вас. Конечно, мы должны делиться, даже бандиты делятся друг с другом, у них такой закон. Тем более мы христиане должны это делать! Эта любовь должна нас связывать с вами. И наше собрание должно быть не просто какой-то теоретической конференцией, некой галочкой в отчете. Не просто неким мероприятием, а должно быть собранием, где тоже присутствует Христос, где есть любовь.
2) Вторая особенность. Она немножко трудная и не всеми может быть правильно понята.
Совершая социальное служение, в отличие от безбожников и коммунистов, мы должны помнить, что этот мир, в котором мы живем — обречен. Мы должны помнить, что каждый человек, который рождается в этот мир, умрет. Мы должны помнить, что каждый человек, пришедший в этот мир, будет страдать. Мы должны помнить, что не сможем всем помочь, мы не сможем окончательно устранить ту несправедливость, которая есть в мире. Мир идет к своему концу, любовь иссякает. Уходит.
Без этой памяти, без этого знания, мы можем стать благодушными деятелями, о чем-то мечтать, потом разочаровываться от того, что ничего у нас не получается. Ничего и не должно получиться в этом мире, не надо обольщаться. Не надо думать, что вот собрались мы вместе и теперь во всех епархиях начнется работа. Не будет этого ничего, не обольщайтесь. Не потому что вы плохие, не потому что нет денег или нет людей, а потому что мир, в котором мы живем, в нем действует грех, действует зло. И чтобы обессилить это зло, нужно принести себя в жертву.
Господь, когда пришел на землю, Он же не устроил никаких социальных институтов. Он собирался с апостолами, помогал тем, кто к Нему приходил. Сам никому не отказывал, Сам исцелял больных, был Любовью. Умер на кресте. Те люди распяли Его на кресте. Не нужно думать, что наше общество разделит с нами наши идеи. Я думаю, что наша деятельность обречена на поражение. Мы не можем победить зло, мы можем умереть со Христом, мы можем жертвовать собой, можем сострадать и сочувствовать людям. И самое главное, что мы можем — мы можем этим людям помочь понять тайну страдания. Получается противоречие: с одной стороны мы стараемся, чтобы страданий было меньше, и в тоже время должны помочь им понять тайну страдания. Это не я придумал, мне об этом говорил о. Иоанн Крестьянкин, когда мы были у него с директором нашего училища, он сказал, что задача сестры милосердия помочь больным полюбить свою болезнь.
Не лишать его сочувствия и сострадания, а если мы готовы сами сострадать, то наша любовь и милосердие помогут людям переносить страдания. Мы не сможем облегчить все страдания на земле, но мы можем помочь людям узнать о страданиях Христа. Мы можем согреть сердца любовью, и тогда никакое страдание не будет им страшно, в этом отличие церковного социального служения, которое отличает его от социальной работы государства, скажем. От тех программ, которые принимает государство. Если это забудем, то мы или отречемся от Бога, думая, что здесь можно устроить рай. Или откажемся от своего дела, будем нести как тяжкое бремя, безрадостно.
3) Третья особенность — мне кажется, тоже очень важная, и если мы о ней не будем помнить, ничего у нас не получится. В Церкви есть разные служения. Есть служение певчего — у человека хороший голос, он поет на клиросе. Это замечательное служение. Потому что если в храме можно закрыть глаза, то нельзя заткнуть уши. Если хор плохо поет, невозможно молиться, хочется уйти в другое место. Поэтому, это служение очень важно. Есть служение священника. Это наше особенное служение. У кого-то есть дар слова, он может говорить замечательно.
Но есть служение — общее для всех христиан. Вот сегодня была Литургия, на которой не все вы, к сожалению, причащались. Но Литургия — это общее дело. И таким же служением является служение милосердия, если в этом служении не будут участвовать все члены Церкви, оно будет неполным. В этом служении должны участвовать не просто социальные работники, не только сестры милосердия, не только диакона. Наша задача объяснить всем, что это служение, как и служение Евхаристии на Литургии — общее. Как есть главная заповедь о любви к Богу, которую мы исполняем, вместе собираясь на Литургии, так и заповедь о любви к людям должна совершаться совместно. Вместе.
Были времена, когда это нельзя было делать вместе, когда каждый должен был делать в одиночку, когда в лагерях помогали своим собратьям заключенным. Была такая святая Татьяна, которая собирала посылки в тюрьмы священникам, писала письма, утешала. Такое замечательное служение у нее было.
Сейчас мы можем это делать все вместе, всей Церковью. Приучать детей к этому служению. Нужно подвигать батюшек на это, к сожалению, не все находят на это время. Сестры милосердия, например, спрашивают: как уговорить батюшку прийти в больницу. Упросить, умолить, настоять, намекнуть на архиерея, объяснить. Если батюшка придет — принять с любовью, угостить, батюшки тоже нуждаются во внимании. Батюшка спешит, нужно ему объяснить, что это за человек, например, человек, что лежит на койке — ветеран войны или женщина замечательная и т.д. Чтобы он увидел личность в этом человеке. Помочь ему.
Сам Святейший Патриарх Кирилл в этом служении участвует. В прошлом году на Пасху он был у бездомных, в этом — был у детей-инвалидов. И уделяет этому много времени. Поэтому в нашей епархии так много социальных начинаний.
Не нужно думать так: вот социальный работник, пусть занимается. Нет, это только маленькая часть всех людей, всех прихожан нужно к этому подключать. Есть разные формы для этого. Есть у нас такая форма — мы собираем людей, которые готовы жертвовать часть своих денег. И тех, кто жертвует сотую часть, называем Друзьями милосердия — с их помощью мы сейчас собираем полтора миллиона в месяц. И люди готовы жертвовать, готовы в этом участвовать. Если не может человек давать деньги, не может сам помочь, он может молиться о нас, о тех нуждающихся, которым мы с вами помогаем. Это дело всей Церкви, а не только социальных работников или сестер милосердия.
4) И последнее. Четвертая особенность. Господь заповедал дела милосердия делать в тайне, если мы будем об этом слишком много говорить, говорить больше, чем делаем, то нас Господь осудит как лицемеров. На самом деле сердца людей располагаются не пиаром, а подвигом других. О мучениках у нас в стране никому не было долго известно, скрывалось это, замалчивалось. Но именно они, мученики помогли тому, что наша Церковь стала свободной. Именно их кровь, их подвиг, невидимый для нас, он преклонил помощь Божию на нашу страну. Некоторые говорят — людей не хватает, как бы их привлекать. Да не надо никого привлекать. Тихо спокойно делать свое дело, заниматься не собиранием людей, не собиранием денег, а деланием добра. Ты, сам, пойди и сходи в больницу, Хочешь других послать? Денег нет? Ну и хорошо, деньги — это такое искушение, и хорошо, что их нет. Делай на те средства, которые есть. Самим делать это дело, маленькое, в тайне, незаметное дело, но жертвуя собой. И тогда будет успех. Я прошу прощения, что такие четыре особенности озвучил перед вами. Мне казалось важным поделиться этим с вами.
Милосердие.ru/Патриархия.ru
