В статье, опубликованной в «Российской газете» (столичный выпуск №5505 (129)), председатель Синодального информационного отдела В.Р. Легойда прокомментировал слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла о внутренней и внешней красоте, произнесенные Предстоятелем 29 мая 2011 года во время проповеди в Иоанно-Богословском домовом храме Санкт-Петербургской духовной академии.
«Очень важно, чтобы внешняя красота присутствовала в жизни людей, особенно молодых. Гармония формирует человеческую личность. Никогда нельзя пренебрегать эстетическим началом в жизни человека». Это слова из проповеди Святейшего Патриарха Кирилла, произнесенной им недавно в Иоанно-Богословском домовом храме Санкт-Петербургской духовной академии. Некоторым может показаться странным, что Церковь «вдруг» напоминает всем нам о важности внешней красоты. Разве не должна Церковь заботиться лишь о чистоте духовной и борьбе с грехом?
Такие вопросы, очевидно, могут возникнуть у тех, кто привык относить красоту и эстетику к предметам «музейных коллекций», изучаемым на школьных уроках мировой художественной культуры. Порассуждать об этом, конечно, интересно, но именно с отстраненных позиций, не в ракурсе нашей повседневной, обыденной жизни. Для подобной логики и Церковь — это лишь элемент культуры, фольклора. Однако приверженцы этой логики, безусловно, недооценивают реальные масштабы той роли, которую Церковь играет в жизни как общества в целом, так и отдельного человека. А соответственно, как бы отказывают Церкви в праве говорить о красоте и о неизбежной связи красоты с внутренним миром человека.
Богатство либо бедность нашей души, наполненность либо опустошенность внутреннего мира каждого из нас, безусловно, находят отражение во внешнем мире и в нашем поведении. Поступки и решения людей, их манера организации окружающего пространства — это проявления их натуры. Равно как и религиозный, церковный ритуал — это внешнее выражение внутреннего содержания религии.
Однако здесь действует и обратная логика — гармония или уродство нашей среды влияют на душу, побуждают ее радоваться или скорбеть. Поэтому принципиально важно и то, что человек видит вокруг себя, и то, как лично он обустраивает собственный мир — обстановку в семье, на работе. Эта связь между внешним и внутренним присутствует всегда. И, указывая на эту связь, Церковь как раз и призывает не «запирать» эстетику за дверьми художественных салонов, не отводить красоте место лишь на страницах альбомов по живописи и архитектуре. Красота, по мнению Церкви, служит внутренней перемене людей. Человек, воспитанный в благородном внешнем пространстве, с юных лет приучен заботиться и о сохранности своего внутреннего достоинства.
Конечно, гармония — это не панацея от безобразия. Однако способность красоты спасать мир неотменима, она — вне времени и вне эпохи. Именно красота как мост для души к Богу — тот мотив, который лежит в основе нашей заботы о храмах, их внешнем убранстве, восстановлении из состояния запустения. Вспомним пронзительно-гениальное у Высоцкого: «Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал». Эта метафора — все о той же связи человека и Творца — через красоту. Мир спасается через красоту, исправляющую внутреннее безобразие человека. И храмы, возникающие сегодня посреди зачастую уродливых, холодных и бездушных небоскребов и торговых центров, типичной иллюстрации нашего архитектурного пространства, — это видимое напоминание о той Божией красоте, которую каждый из нас должен беречь внутри себя. Чтобы не терять человеческое достоинство и внешне.
