25 сентября 2024 года в Москве состоялось Собрание игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви на котором с основным докладом выступил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Затем прозвучали доклады других участников заседания. После доклада заместителя управляющего делами Московской Патриархии епископа Павлово-Посадского Силуана на тему «Монашеское послушание как аскетическое творчество» слово вновь взял Предстоятель Русской Православной Церкви.
Благодарю Вас, владыка, за очень содержательный доклад. Надеюсь, произнесенные Вами слова помогут многим из зде присутствующих проанализировать свое отношение к старцу или старице, то есть к духовному отцу или духовной матери, которые принимают участие в путевождении тех, кто к ним обращается.
Тема достаточно сложная, особенно если принять во внимание то, что сегодня происходит с человеком, с человеческим обществом. Ложное понимание свободы породило соответствующие «культуры» — «культуру» неповиновения, «культуру» протеста и многие другие, проявления которых могут быть оправданы разве что в каких-то исключительных случаях. Но чаще всего эти протесты преследуют совершенно конкретные цели — совсем не те, что декларируются протестующими. Достаточно вспомнить наш трагический опыт революций. Братство, равенство, свобода — вот что было начертано на знаменах тех, кто сокрушал исторический строй в России. Получилось братство? Нет. Равенство? Нет. Свобода? Тоже нет. Если и обрели свободу, то спустя чуть ли не семьдесят лет, а весь остальной период времени был связан с абсолютной несвободой, с закабалением и даже с тиранией. Так что слова одно, а жизнь и практика жизненная — это другое.
Поэтому в первую очередь мы должны прислушиваться к голосу своей совести. Иногда обстоятельства складываются так, что этот голос заглушается и мы подвергаемся чуждым и опасным влияниям. Но если совесть продолжает работать, то она сумеет остановить нас от ложных поступков, от неправильных слов и от следования ложным рекомендациям и советам.
А что значит сохранить совесть? Сложнейший вопрос! Совесть деформируется или умирает только тогда, когда мы постоянно стараемся ее разрушить. Отдельный эпизод, когда мы поступаем не по совести и в конце концов приходим к покаянию, не является губительным, это просто урок в жизни. А вот когда мы постоянно разрушаем голос своей совести, когда словесной мишурой мы пытаемся его нейтрализовать, мы лишаем себя последней надежды на спасение. Потому что именно голос совести есть тот инструмент, та сила, которая помогает удерживаться от совершения греха.
Конечно, необходимо чтение слова Божия, необходимо назидание, но ведь все эти факторы начинают «работать» только тогда, когда они входят в наше сознание и когда они формируют голос нашей совести. Поэтому, на мой взгляд, очень важно следующее. Непременно нужно возрастать духовно и интеллектуально. Нужно обязательно читать, братия, нужно думать, нужно задавать себе критические вопросы, в том числе касающиеся нашего с вами жизненного пути. Обращаться к более мудрым, опытным людям, которые могут ответить. Но ведь не всегда даже самый опытный человек может ответить так, что его ответ нас удовлетворит. Почему? Да потому что у каждого свой жизненный опыт, свой жизненный путь. Жизненный путь послушника может очень сильно отличаться от жизненного пути старца. Старец ведь тоже детерминирован определенными обстоятельствами — воспитанием, образованием, своим духовным опытом, но это его собственный личный опыт. Поэтому старчество должно быть очень сердечным и никогда не может быть авторитарным. Старец никогда не должен требовать что-то от послушника — он должен предлагать послушнику. Старец не должен лишать человека свободы и навязывать ему свое видение мира и тех проблем, которые затрагиваются в диалоге между послушником и старцем. Огромную ответственность принимает тот, кто становится старцем или считает себя старцем. В любом случае при совершении Таинства покаяния происходит не только священнодействие, но и диалог, и в этом диалоге огромная ответственность ложится на того, кто исповедь принимает.
Все это я говорю для того, чтобы помочь монашествующим, которые уже считают себя многоопытными старцами или старицами и сверху вниз, патерналистски смотрят на послушников или рядовых монахов и монахинь. Этот патернализм, этот взгляд сверху вниз губителен и для того, кто так смотрит на других, и для того, на кого этот взгляд обращен.
Не будут называть ни имя, ни время, ни место, но меня поразила исповедь, которую у меня принимал один из монашествующих священнослужителей. Этот человек не спрашивал, в чем я грешен, но стал рассказывать о своей жизни, причем так, что это, конечно, касалось и меня. И это были не фантазии, не вымысел — он действительно делился своим жизненным опытом, и я понял, что рядом со мной — очень достойный пастырь. Человек очень деликатный, понимающий, насколько хрупкой и сложной является та материя, которая затрагивается в беседе духовника и того, кто к нему приходит. И если такое чувство доверия возникает у приходящего на исповедь или за духовным советом, то это, конечно, очень важный фактор, способный сформировать правильное миросозерцание послушника или исповедующегося, помочь обрести через исповедь жизненную опору. А если у приходящего возникают сомнения или нечто препятствует тому, чтобы с доверием относиться к духовнику, значит, духовник принял на себя некий грех или совершил что-то такое, что помешало человеку встать на путь спасения.
Еще и еще раз хочу подчеркнуть, что огромная ответственность ложится на духовника, ведь люди приходят к нам с доверием. Человек сразу поставляет себя в подчиненное положение по отношению к тому, к кому обращается за советом. А ведь чаще всего современному человеку, особенно образованному, это очень сложно сделать. Почему некоторые никак не могут пойти на исповедь? Именно поэтому! Человек образованный, известный, занимающий важное положение, понимает, что, придя на исповедь, отрекается от всех этих привилегий, от своего статуса. И какая же колоссальная ответственность в этот момент у того, кто исповедует! Слово «деликатность» не аскетическое, оно вообще не из нашей традиции, но оно очень правильно характеризует то, как нужно себя вести, с какой осторожностью и вниманием относиться к человеку, который пришел к тебе на исповедь.
Еще раз хочу сказать: патерналистский взгляд сверху вниз, а особенно некая резкость, грубость действительно могут на кого-то воздействовать. Например, есть люди, особенно женщины в определенном возрасте и пережившие определенные жизненные трагедии, которых мы называем кликушами. Вот они, если не получили нагоняй на исповеди, то вроде как и не поисповедовались. Но это меньшинство абсолютное, и их особенности связаны с определенным психическим расстройством. А современный человек, психически здоровый, обращающийся к духовнику, не имеет комплексов, в отличие от кликуши, которым чем строже скажешь, чем громче гаркнешь, чем суровее обличишь, тем лучше. Поэтому огромная ответственность на тех, кто принимает исповедь у современных часто маловоцерковленных людей.
Исповедь — это не уроки послушания или даже не какое-то назидание. Исповедь — это принятие того, что тебе говорит человек. Поэтому надо в первую очередь выслушать и попытаться понять, почему это с человеком произошло.
Канонические указания содержат достаточно строгие нормы прещений. Но ведь эти нормы в руках духовника, он ими распоряжается, и нельзя всех под одну гребенку стричь. Иногда можно укорить приходящего на исповедь, назначить ему некое наказание духовное, но то, что для одного может быть полезно, для другого губительно. Вот поэтому от опыта говорю, не опыта духовничества, а опыта исповедовавшегося и исповедующегося человека: всегда важно слышать от духовника, который дает назидание, то, что тебя убеждает. А убеждает тебя то, что исполнено любви, внимания, заботы. Даже сказанное простыми словами, не на таком уж высоком интеллектуальном уровне, иногда так воздействует на душу, что исповедующийся в полной мере осознает свою греховность и необходимость идти по пути исправления своих недостатков.
Тема духовника, тема пастыря, который исповедует людей, тема духовничества в женских монастырях, где такую роль играет старица или игумения, — это очень важная тема. В руках тех, кто осуществляет это служение, действительно судьбы людей. Пойдут ли они по пути спасения, будут ли возрастать в любви, в понимании того, чтó означает послушание, чтó означает иноческий подвиг и монашеское служение, или научатся скрывать свое несогласие и накапливать некий внутренний протест, который не обязательно внешне выражается, но с которым человек все время живет? И протест этот выражается в сплетнях, в склоках, в осуждении и так далее. В первую очередь ответственность, конечно, лежит на настоятелях, на настоятельницах, на духовниках — для того чтобы избежать всех этих наших недугов, мы должны очень деликатно и одновременно принципиально воспринимать все то, в чем нам каются, в том, что человек считает возможным открыть нам во время исповеди.
Принципиальность заключается в том, что никак нельзя потакать греху. Опять-таки из своего опыта расскажу. Еще будучи совсем юношей, я совершил что-то совсем неправильное, ненужное и решил поехать в Пюхтицкий монастырь, с которым у меня с детства было связано очень много добрых воспоминаний. Там был замечательный духовник отец Петр, очень духоносный священник. И вот я приехал на исповедь, рассказал о событиях, которые действительно волновали мою совесть, и мне почему-то показалось, что батюшка обязательно должен меня утешить. А батюшка не стал меня утешать, но не стал и ругать. И вот тогда я понял: несмотря на то, что я прощен через Таинство покаяния, все-таки эта исповедь пробудила во мне голос совести и очень сильно мне помогла. Вот правильная тональность исповеди: отец Петр не осуждал, не критиковал, не говорил про епитимью, но правильными словами, мудрыми и принципиальными, помог мне, как мы теперь говорим, изменить траекторию своего жизненного пути.
Вот на этот пример, который я всегда помню и буду, наверное, помнить до конца дней своих, я считаю нужным обратить и ваше внимание. Исповедь — это чрезвычайно важный, ответственный момент в нашей пастырской работе. От наших слов, от наших интонаций, от нашего отношения к человеку зависит, будет ли эта исповедь во спасение, в исправление человека, или, наоборот, повлечет за собой отрицательную реакцию. Духовничество есть огромная ответственность.
В некоторых Церквах не каждый священник имеет право исповедовать, а только опытный. В некоторых монашеских общинах на Востоке не каждый иеромонах имеет право исповедовать, а только те, кого допускают к этому служению. У нас исторически сложилось так, и практически невозможно это изменить, что каждый священник принимает исповедь, даже новоначальный. Закончил семинарию молодой священник, назначен на приход — и он уже принимает исповедь, не имея, конечно, жизненного опыта, соразмерного тому, что имеют люди, приходящие на исповедь. Это уже поставляет священника в положение как бы выше того, кто к нему пришел. Иногда дело плохим оборачивается — развивается повышенная оценка собственной личности, патерналистский взгляд на окружающих, то есть сверху вниз. Так вот священник, должен избегать всяких проявлений патернализма. Он должен быть мудрым, очень мудрым советчиком, с вниманием выслушивающим исповедь, и быть готовым понять, что в душе человека произошло. И если такое умонастроение, духовное состояние того, кто исповедует, проявляется во время исповеди, то это очень важный фактор воздействия на исповедующегося.
Недаром же люди иногда говорят: «Нет, к этому батюшке я на исповедь не пойду. А к тому очередь стоит — как бы мне попасть на исповедь». Это не значит, что тот, к кому люди хотят попасть на исповедь, не обращал внимания на их проблемы или как-то их минимизировал — совсем нет! Но он нашел правильную интонацию и правильные слова, которые убедили человека в том, что этот священник не только отпускает грехи в соответствии с чином исповеди, но и дает правильный совет.
Поэтому, дорогие владыки, отцы и братья, огромная ответственность на всех нас как на пастырях. Пастырь — это пастух, пастырь — это тот, кто оберегает овец, пастырь — это тот, кто заботится об овцах. Вот именно таким и должно быть наше пастырское делание, чтобы мы могли в полной мере соответствовать высокому званию пастыря духовного, духовного отца. Всем вам желаю помощи Божией в ваших трудах.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
