11 ноября 2009 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил на заседании президиума Российской академии образования, после чего ответил на вопросы участников собрания.

— Ваше Святейшество, в своем докладе Вы остановились на двух основных вещах — это добро и истина, но есть еще красота. Ваше понимание красоты в педагогическом процессе?

— Благодарю Вас за этот вопрос, это очень хороший и правильный вопрос. Мне кажется, что основным законом, положенным Богом в основу мироздания, является закон гармонии <…> Когда Достоевский говорил о том, что красота спасет мир, я думаю, он имел в виду, что всякое отступление от основополагающего закона бытия — от закона гармонии — есть некий шаг на пути к самоуничтожению. Там, где разрушается гармония, разрушается и бытие. Вот почему всякая какофония, всякий антипод гармонии является смертельно опасным для человека.

Однажды меня пригласили на симфонический концерт в Сан-Франциско. Я очень люблю музыку и я пошел. Замечательные были исполнители. Но в заключение концерта аудитории была предложена музыкальная вещь, написанная на основе какофонического подхода. Через пять или семь минут после того, как все это началось, я почувствовал непреодолимое желание покинуть помещение. Это были звуки, которые разрушали сознание, разрушали психику, разрушали здоровое отношение к миру. Они подталкивали к чему-то такому, от чего хотелось откреститься.

Мы видим, что безобразие действительно является символом разрушения. Поэтому формирование гармонического отношения к миру, к окружающей действительности, формирование внутренней гармонии личности является, конечно, непременным условием воспитания человека <…>

Внешнее и внутреннее — это единое поле, которое человек вспахивает всю свою жизнь. Внутренне гармоничный человек не может мириться и с отсутствием гармонии вокруг себя. Порой это происходит ввиду занятости человека — думаю, у многих из нас, кто занимается теоретической работой, завален бумагами письменный стол. Иногда я не могу ни одной страницы текста написать, пока не приведу в порядок письменный стол. Но иногда обстоятельства просто разрушают — наваливаются бумаги, наваливаются обстоятельства, разрушается гармония, и чувствуешь эту дисгармонию бытия. Но это, что называется, форсмажорные обстоятельства, а если человек может более или менее управлять своей жизнью, очень важно, чтобы он был внутренне гармоничным, и тогда он будет создавать гармонию вокруг себя.

Внешней стороной гармонии является эстетическое начало, эстетика образа, также музыкальная эстетика. По эстетическим характеристикам мы можем определить, присутствует ли гармония или ее нет. Поэтому художественное воспитание личности является очень важным. Вообще мне кажется, что во всех учебных заведениях — вне зависимости от профиля — нужно преподавать историю искусства. Без истории искусства не понять историю развития человеческой цивилизации. Если человек не владеет философией архитектурных и художественных стилей, он просто не понимает, что с миром было.

Когда я прихожу в картинную галерею, меня иногда спрашивают: а как Вы относитесь к абстрактному искусству? Я говорю, что отношусь к любому искусству положительно, если оно подлинное, потому что искусство помогает мне понять автора, а через автора — эпоху <…> Картины, здания — как маленькие окошечки, через которые мы смотрим на прошлое. Замечательно сравнить пятиэтажки в наших районах, построенные в 1960-е годы, с храмом Покрова-на-Нерли. Тут не нужно никакой философии, никакого изучения истории: Покров-на-Нерли и пятиэтажка, все очевидно, все ясно. Вид современного мегаполиса, задыхающегося от небоскребов, — и замечательный пейзаж эпохи Возрождения…

Я очень много могу говорить на эту тему — Вы коснулись чего-то такого, что очень глубоко во мне сидит. Я Вас благодарю за этот вопрос. Я думаю, что воспитание гармонии, гармонического отношения к миру есть соучастие в созидании общей гармонии бытия, без которой не может быть самого бытия.

— Скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к попыткам использования опыта и идей Антона Семеновича Макаренко в детских приютах, детских домах, школах, православных гимназиях и православных приютах?

— Очень краткий ответ: все испытывайте, хорошего держитесь (1 Фес. 5:21).

— Вы говорили о молодом человеке, у которого не было жизненных приоритетов. Акцент на жизненных приоритетах очень значим. Есть много людей, у которых нет жизненных приоритетов. Но есть люди, у которых приоритет — мораль, а есть люди, у которых приоритет — аморализм. Я с последней категорией работаю и подчас не знаю, что делать, как их вытаскивать. Они на этом стоят, они этим гордятся…

— Как Вы, вероятно, заметили, в светских аудиториях я избегаю богословской терминологии, отсылки к религиозным ценностям, потому что понимаю, что нужно говорить на языке, который соединяет всех нас, в том числе людей неверующих. Но в данном случае я не могу не перейти на свой язык, язык богословия.

Дело в том, что материалистическая картина мира не предполагает ответа на Ваш вопрос, поскольку само понятие «мораль» трактует исключительно как продукт общественного развития. Отсюда мы переходим к идее относительности морали — ведь если мораль является результатом эволюционного развития, если сознание в полной мере определяется бытием, то тогда одна мораль на островах Фиджи, а другая мораль в Москве. Одна мораль у рабочего класса (а это мы проходили), другая мораль у Великой Германии (тоже проходили). Стало быть, морали нет. А потом, если мы основываем свое отношение к миру, к человеку на материалистической картине мира, то зачем мораль? Ведь это условность. А если условность, то я возвышаюсь над этой условностью, я освобождаюсь, я раскрепощаю самого себя. И в этом смысле неверующий, но моральный человек, моральный материалист — у нас таких очень много — не сможет дискутировать с подобными людьми, они его на обе лопатки положат. Потому что их логика, исходящая из материалистического понимания мира, более целостная, чем логика неверующего моралиста.

Вот поэтому мы и говорим, что без благодати Божией ничего не получится. Грех можно преодолеть только силой Божественной благодати; никакими выступлениями Патриарха его не преодолеешь <…> Лишь благодать Божия и может преобразить человека со всеми его грехами, со всей его дурной философией, философией самоуничтожения. Помните базаровский лопух на могиле? А если так, то ради чего самого себя ограничивать? Да еще современная псевдокультура раскрепощает — достаточно телевизор включить <…>

Я глубоко убежден, это я говорю уже как Патриарх и как священник: сила молитвы, сила духовного опыта, реальное соприкосновение с Божественной благодатью — вот что может изменить человека. Дай Бог, чтобы как можно больше людей поняли это. Другого ответа у меня, к сожалению, нет.

— Ваше Святейшество, мой вопрос касается последней части Вашего выступления, посвященной преподаванию основ религиозных культур и этики в школе. Очень важно, что Вы в своем выступлении отметили, что достигнутые договоренности подразумевают свободу выбора духовно-нравственного образования в зависимости от мировоззренческой культуры, особенностей семьи школьника. Однако вызывает некоторое смущение вопрос о времени изучения этих учебных дисциплин. Мы знаем, что министерством образования предложен экспериментальный проект по внедрению этих предметов в программу четвертых и пятых классов. Очевидно, что и наш, и мировой опыт свидетельствует о том, что эти курсы надо изучать, по крайней мере, не один и не два года, а лучше всего — во все время обучения ребенка в школе.

— Во все время обучения, а еще лучше и в институте, университете, аспирантуре — и до конца жизни. Полностью с Вами согласен и, как видите, еще добавил. Но ведь с чего-то надо начинать. Мы прошли через очень болезненную дискуссию в обществе, в течение пятнадцати лет не двигаясь с мертвой точки, и вот сейчас предлагается первый шаг. Но ведь страшилки до сих пор запускают: что это взорвет межрелигиозный и межнациональный мир, что педагогов и денег у нас нет — весь этот набор аргументов общеизвестен. Я почти уверен, что будут и «возмущенные письма трудящихся», и многое другое. Поэтому надо начать — спокойно, тихо, с любовью, с уважением друг к другу — с самого незначительного, и посмотреть, что это дает. А через какое-то время ученые, академики педагогических наук, проанализируют то, что происходит, и внесут свои компетентные предложения — в одну или другую сторону. Я думаю, что так же органично следует развивать и все остальное, потому что резкие реформы, резкие перегибы в одну или другую сторону всегда вызывают сопротивление у определенной части общественности.

Церковь меньше всего хотела бы, чтобы внедрение этих дисциплин вызывало напряжение в обществе. Поэтому давайте начнем с того, что сейчас мудро предлагает министерство образования. Я призываю, кстати, и православных наших активистов поменьше критиковать, а побольше участвовать в этом созидательном процессе.

— Вы многое сказали о нравственной составляющей образования, а я хотел бы узнать Ваше мнение о месте спорта в образовании.

— Ну, я бы назвал это скорее физической культурой. Спорт как зрелище — это профессиональное дело, это зрелище, шоу, которое имеет огромное психологическое воздействие на людей. Мы знаем, что популярность спорта сейчас очень высока. Но для того, чтобы стать профессиональным спортсменом, нужно посвятить себя этому делу. И, как мы знаем, на здоровье людей занятия профессиональным спортом отражаются очень и очень отрицательно — сверхперегрузки.

Вообще, профессиональные спортсмены — это выдающиеся люди, сейчас мне приходится много с ними общаться. Это люди огромной воли, целеустремленности, но и своего рода заложники этой очень сложной профессии. Люди, которые так себя ориентируют в жизни, которые проходят через такие испытания и лишения, конечно, могут служить положительным примером для молодежи. Но я бы хотел поговорить не о профессиональном спорте, а именно о физической культуре. Гимназии начались с физических упражнений; само слово «гимназия» имеет тот же корень, что и гимнастика. Я уже говорил о том, что физическое и духовное, физическое и умственное — это одно поле, которое человек должен вспахивать всю свою жизнь. И важно, чтобы физическая культура была достоянием не только наших школ, но и людей среднего, пожилого и даже самого почтенного возраста, особенно в условиях гиподинамии, в условиях стресса, через которые проходит человек. Поэтому в школах очень важно поднять престиж физической культуры <…>

Я очень много занимался и до сих пор занимаюсь физической культурой, но не потому, что меня в школе к этому приучили. А школьные уроки физкультуры вызывали в мое время негативное отношение к гимнастике, как, впрочем, и сейчас. Поэтому постановка преподавания физкультуры в школе требует корректировки <…> Надо все гармонизировать, в том числе преподавание физкультуры — она должна, на мой взгляд, занимать важное место в жизни современного человека.

На этом я бы сердечно всех вас поблагодарил.

Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси