Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл направил послание главе Украинской Греко-Католической Церкви кардиналу Любомиру Гузару в ответ на письмо Синода епископов Украинской Греко-Католической Церкви на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, в котором излагается точка зрения Синода епископов Украинской Греко-Католической Церкви на события Львовского собора 1946 года.
Ваше Высокопреосвященство!
Ознакомившись с обращением Синода греко-католических епископов Украины в адрес Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II по случаю 60-летия Львовского церковного Собора, воссоединившего с Православием часть галицких греко-католиков, считаю своим долгом высказать ряд принципиальных замечаний.
Безусловно, точки зрения наших Церквей на события 60-летней давности являются во многом противоположными. Это дополнительно усугубляется тем, что во всех греко-католических заявлениях Львовский Собор 1946 года демонстративно именуется «псевдособором», что оставляет весьма мало пространства для спокойной и объективной дискуссии. На наш взгляд, сама постановка перед православной стороной вопроса о каноничности и благодатности Львовского Собора не совсем конструктивна, ибо мы в свою очередь можем с полным правом выражать сомнение в каноничности и благодатности Брестского Собора 1596 года.
По нашему глубокому убеждению, инициаторами Львовского Собора были члены греко-католической общины, которые, получив возможность вернуться в лоно Православия, не преминули ею воспользоваться. Русская Православная Церковь не могла не принять возвратившихся к ней чад, бывших долгое время «на стране далече» (Лк. 15. 13). В истории это был далеко не первый случай воссоединения униатов с Православной Церковью. Так, в XIX веке имело место столь же массовое возращение к вере своих отцов греко-католиков Белоруссии, предпринятое по инициативе митрополита Иосифа (Семашко).
Многие жители Западной Украины, перешедшие в унию, также никогда не оставляли попыток вернуться в Православие, хотя эти попытки постоянно пресекались. Одним из наиболее ярких примеров в XX веке было массовое возвращение в Православную Церковь жителей Закарпатья. При этом характерно, что изначально русины вошли в юрисдикцию Сербской, а не Русской Православной Церкви. Еще одним примером может служить движение по возвращению в Православие лемков, имевшее место в конце 20-х годов XX века, насильственно подавленное и закончившееся массовым закрытием православных храмов.
Таким образом, вся история Галиции, Закарпатья, Буковины и Волыни в первой половине XX века свидетельствует о возрождении здесь православного самосознания, несмотря на репрессии против тех, кто решался покинуть Греко-Католическую Церковь и вернуться в Православную. Поэтому, когда после окончания Великой Отечественной войны не оказалось политической силы, которая препятствовала бы возвращению в Православие, состоялся Львовский Собор, по сути исполнивший чаяния многих поколений жителей Западной Украины, которые из-за гонений и постоянного давления со стороны властей долгие годы не могли вернуться к отеческой вере.
Для тех, кто участвовал в Львовском Соборе, именно Православие, а не греко-католичество в наибольшей степени символизировало страдания и даже мученичество за веру. Они знали это из истории своего народа – ведь после печально известной унии 1596 года Православие было непрестанно гонимым, страдающим и выживающим, – а также по тому, каким гонениям подвергалась Православная Церковь в Советском Союзе. Участники Собора не избирали себе легкого пути, не пытались выжить: они знали, что их по-прежнему ожидают гонения - если не от своих единоплеменников, то от новой власти. Тем не менее, они воспользовались историческим шансом вернуться к вере своих отцов.
Вы пишете о тяжких условиях тоталитарного режима, в которых готовился и проводился Львовский Собор, из-за чего предлагаете теперь отречься от его результатов. Действительно, против Греко-Католической Церкви в Галиции после вхождения туда советских войск начались репрессии, которые официально объяснялись тем, что многие греко-католические иерархи и священнослужители запятнали себя коллаборационизмом с оккупационными немецкими властями.
Мы не можем оправдывать гонений, развязанных советской властью против греко-католиков, чем бы эти гонения ни объяснялись, потому, что этого не позволяет наша христианская совесть, и потому, что сами мы пережили еще большие гонения. Поэтому абсурдными выглядят попытки возложить даже часть ответственности за гонения против греко-католиков на Русскую Православную Церковь и призывать ее к какому-либо «покаянию» за то, чего она не совершала.
В годы после Львовского Собора Русская Православная Церковь не преследовала греко-католиков в Галиции, а развивала здесь пастырскую работу. Несмотря на стесненные условия, в которых Церковь жила в советское время, тысячи священнослужителей - выходцев из этого региона - получили богословское образование в духовных школах Московского Патриархата. В надлежащем порядке поддерживались храмы. Большое внимание уделялось тому, чтобы народ Божий имел возможность получать благодатное укрепление, приобщаясь к таинствам Церкви. Важно отметить, что после долгого периода господства атеизма религиозность местного населения не снизилась. И в этом мы видим плоды заботы пастырей нашей Церкви о сохранении веры и благочестия в народе.
Вполне согласен с тем, что «в период сталинской диктатуры в СССР не существовало свободного волеизъявления любой этнической, культурной или религиозной группы». Однако фактор несвободы Церкви имел место не только в условиях коммунистической диктатуры, но и в определенные периоды истории, например, Польши, Австро-Венгрии или гитлеровской Германии. С самого начала насильственного насаждения унии в конце XVI века православные испытывали постоянные гонения и притеснения со стороны властей Польши и Австро-Венгрии, в состав которых в разное время входили земли Западной Украины. Эти гонения не прекращались и в XX веке, который ознаменовался целым рядом страшных трагедий. Здесь необходимо упомянуть и Мармарош-Сигетские процессы, в результате которых пострадало множество карпатороссов, решивших вернуться в Православие; это и массовые гонения на православных в Галичине и на Буковине в период Первой мировой войны, завершившиеся уничтожением тысяч православных клириков и мирян в австрийских концентрационных лагерях Терезин и Талергоф. Неоспоримым историческим фактом остается то, что зачастую эти гонения инспирировались или молчаливо поддерживались греко-католическими иерархами и клириками. В годы нацистской оккупации известны факты прямого сотрудничества Греко-Католической Церкви с гитлеровскими властями. Готова ли теперь она, выражаясь словами Вашего письма, «испытав свою совесть, высказать сожаление и покаяние за акты греховного покорения тоталитарному режиму, которые травмировали саму природу Церкви»?
В конце 1980-х годов, после визита М.С. Горбачева в Ватикан и встречи с Его Святейшеством Папой Иоанном Павлом II, советское государство вновь предоставило Украинской Греко-Католической Церкви право легального существования. Многие греко-католики, получавшие до этого духовное окормление в православных приходах, смогли вернуться к своей традиции. Однако значительная часть населения запада Украины все же не «возвратилась» в унию, но продолжила отождествлять себя с Православием, даже входя в неканонические образования. Об этом свидетельствует соотношение числа греко-католических и православных приходов в Галиции. Даже сегодня во Львовской области на 1500 униатских приходов приходится более 860 православных по вероисповеданию, хотя большая их часть по хорошо известным Вам причинам принадлежит к неканоническим юрисдикциям.
И это при том, что на оставшихся верными Православию вновь, как и в начале XX века, начало оказываться давление, включая прямые гонения со стороны приверженцев греко-католичества. В связи с этим вряд ли возможно утверждать, что в конце 1980-х произошел «массовый и добровольный возврат священников и мирян, прежде всего Галичины, в лоно Украинской Греко-Католической Церкви».
На Западной Украине этот процесс в конце 80-х – 90-х годах не был естественным и мирным. Несмотря на упомянутые Вами миролюбивые заявления кардинала Любачивского, уния вернулась на Украину волной насилия. После сладких речей о прощении, примирении и любви последовал разгром трех православных епархий на Западной Украине. Православное духовенство и верующих силой изгоняли из храмов и лишали церковного имущества. Все это происходило при полной поддержке местных властей, которые всячески способствовали восстановлению унии, а зачастую принудительно насаждали ее в православных областях. Достаточно упомянуть о таких вопиющих фактах, как ультимативное требование Стрыйского городского Совета народных депутатов Львовской области передать все церковное имущество православных общин Львовской епархии, а также ключей от храмов и сейфов в распоряжение греко-католических общин. При непосредственной поддержке антиправославно настроенных местных властей греко-католики получили в свое распоряжение бóльшую часть храмов.
Захват храмов сопровождался насилием по отношению к православному духовенству. Священнику Нестеровского района Я. Дебери угрожали смертью и силой отняли ключи от храма. Был жестоко избит священник Василий Стадник и председатель церковного совета в с. Делятин Надворненского района Иван Пендрак. В феврале 1990 года члены Украинской Греко-Католической Церкви на протяжении трех часов угрожали священнику М. Лучнину и членам его семьи в их собственной квартире. В знак протеста против захвата кафедрального собора в Ивано-Франковске во время богослужения в декабре 1989 года группой греко-католиков и неоднократных угроз в свой адрес архиепископ Ивано-Франковский и Коломыйский Макарий вынужден был объявить голодовку. К сожалению, перечень документально подтвержденных случаев подобных угроз и насилия в отношении православного духовенства и верующих можно без труда продолжить. Росту напряженности в отношениях между православными и униатами в немалой степени способствовала позиция иерархов Украинской Греко-Католической Церкви. Некоторые из них публично заявляли, что Православию нет места в Западной Украине.
К сожалению, и сегодня отношения между православными и греко-католиками на Украине далеки от братских. Например во Львовской области искусственно организуются общины греко-католиков, которые добиваются права поочередного совершения богослужений в немногих оставшихся православных храмах, постепенно вытесняя оттуда православных верующих.
До сих пор в этих областях православные не имеют возможности вести полноценную церковную жизнь, строить новые храмы взамен отобранных греко-католиками. В частности, тяжелое положение сохраняется во Львове, где, несмотря на многочисленные обращения в различные инстанции, православная община до сих пор не может получить участок земли для строительства нового храма, который смог бы вместить всех молящихся.
Соглашусь с Вами в том, что достичь примирения можно лишь «на пути признания исторических несправедливостей и ошибок, искреннего раскаяния и взаимного прощения». Но для этого необходимо осмыслить всю богатую трагическими событиями историю существования унии: с 1596 года и до сего дня. Без этого невозможна правильная оценка Львовского Собора 1946 года. Необходимо также существенное улучшение нынешнего дискриминационного положения верующих нашей Церкви на Западной Украине. Здесь у Греко-Католической Церкви есть возможность продемонстрировать свою любовь «не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3. 18).
Полагаю, что на этой основе будет возможна дальнейшая дискуссия об исторических оценках событий 1946 года и путях к примирению между нашими Церквами.
Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата ,
митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл
