Интервью представителя Патриарха Антиохийского и всего Востока при Патриархе Московском и всея Руси, настоятеля Антиохийского подворья в Москве архиепископа Филиппопольского Нифона порталу «Приходы».
— В престольный праздник Антиохийского подворья в Москве многие пришли сюда помолиться о мире на Ближнем Востоке. В Сирии сегодня погибают сотни христиан, разрушаются святыни, последователей Христа изгоняют с земель, где они жили в течение многих веков. Не застрахован от подобных катаклизмов и соседний Ливан. Какими Вы видите возможные варианты развития ситуации? Что Церковь может сегодня сделать для ее мирного урегулирования? Какие проблемы в первую очередь придется решать новому Предстоятелю Антиохийской Православной Церкви, взошедшему на Патриарший престол в столь трудное время?
— Спасибо всем, кто молится за народ Антиохийской Церкви, переживающий страшные события. К сожалению, никто сейчас там не слушает голос Церкви. Страдают священнослужители и паства, многие эмигрировали, стали беженцами. Увы, повторяется картина, которая была в Ираке. Основная проблема в Антиохийской Церкви сейчас — положение верующих в Сирии и проблемы беженцев. Духовенство старается вдохновлять народ оставаться на своей земле.
— Могут ли прихожане московских храмов принять каким-либо образом участие в помощи сирийским христианам?
— Помочь можно молитвой, другая помощь — материальная — возможна с благословения Святейшего Патриарха Кирилла.
— Церковь в России не гонима, и нам трудно представить себе на практике подвиг исповедничества. Как сохранить веру в благополучные времена? По Вашему ощущению, религиозны ли люди в Москве?
— Церковь в России перестала быть гонимой совсем недавно, и для многих подвиг исповедничества — это не слова из учебника истории. В России религиозность очень связана с патриотизмом, через который многие укрепляют свою веру. Москвичи любят Церковь, и надо только нам, духовенству, быть добрым примером для мирян, привлекая их в Церковь любовью и заботой.
— Как Вы собирали общину в вашем храме? Кто в нее входит?
— Я с радостью вспоминаю тех бабушек, которые были моей первой общиной в Москве, которые хранили православную веру. Низкий поклон им. Потом моя паства обогатилась теми, кто крестился и венчался у нас на подворье, потому что тут они могли не бояться преследований (мы не спрашивали паспорт, как тогда было положено, и таким образом их данные не попадали в соответствующие органы). Несмотря на то, что многие уехали из центра города, они сами и теперь уже их дети и внуки приезжают в наш храм на праздники и на воскресные службы.
— При советской власти Антиохийское подворье действительно было местом настоящего тайного паломничества: только там человек мог креститься или венчаться без «регистрации». Какой была жизнь прихода в то время?
— К нам часто приезжали гости — христиане из других стран: Ближнего Востока, Европы, Америки — которые могли общаться в стенах подворья с прихожанами. Это были интересные и полезные встречи, приоткрывавшие железный занавес. Гости везли с собой книги: Библию, молитвословы, богословские сочинения, которые мы раздавали на приходе. Тогда у нас существовал единственный в Москве детский хор, была открыта первая воскресная школа. С советских времен на подворье существует традиция благотворительных обедов.
В последние годы советской власти в наших храмах появилось много молодежи, некоторые из этих людей впоследствии стали священнослужителями.
— Вы служите в России уже более 30-ти лет. Какое впечатление на Вас произвела церковная жизнь здесь, когда Вы еще только начали с ней знакомиться? Какие важные процессы, которые происходят в ней сегодня, Вы бы назвали?
— Когда я приехал в Россию, было очень сложно разобраться — времена были трудные. Поражало то, что, несмотря на сильное давление откровенно атеистического режима, было много людей, преданных Церкви, смелых и патриотичных. Сегодня Церковь имеет возможность воспитывать молодое поколение — это очень важно для будущего страны.
— Какие традиции древней Антиохийской Церкви Вы привнесли в быт московского прихода?
— На подворье, к примеру, есть традиция в Вербное воскресенье устраивать детский крестный ход со свечами, ведь, по преданию, именно в этот день Господь благословил детей. Я все эти годы старался объединить восточную красоту с русской духовностью. У нас есть совершенно особенные службы, например, Чин погребения в Великую пятницу, во время которого часть молитв поется на арабском языке.
— Есть ли у Вас в Москве любимые святыни? А в Вашем храме?
— Конечно. Казанская икона Божией Матери в Елоховском соборе, мощи святителя Филарета, митрополита Московского, в Храме Христа Спасителя, по благословению которого в 1848 году было в первый раз основано Антиохийское подворье. У нас в храме — икона Божией Матери «Нечаянная Радость»; когда я в Москве, всегда читаю по воскресеньям акафист перед этим образом.
— Есть ли у ближневосточных христиан какие-либо особые традиции, связанные с Великим постом?
— Между приходами Великим постом происходит обмен проповедниками: священники посещают разные храмы в городе, и люди очень ждут эти проповеди.
— Вы рассказывали, что поначалу Вам было трудно совершать свое служение на чужбине. Сначала учеба в Московской духовной академии, изучение иностранных языков, затем служение на приходе в непростых советских реалиях… Что Вас поддерживало и давало силы? Как пастырю устоять и не выгореть?
— Я очень почитаю Божию Матерь, к Которой всегда обращался и обращаюсь с молитвой о ходатайстве перед Ее Сыном.
— В своих выступлениях Вы неоднократно говорили, что между Антиохийской и Русской Церквами существуют особые отношения. В чем причина такой близости?
— Этому есть исторические предпосылки. Так, первый иерарх Русской Церкви Михаил был родом из Сирии, впоследствии именно Антиохийский Патриарх первым рекомендовал Константинополю дать автокефалию Русской Церкви. Визит Патриарха Макария в Россию в середине XVII столетия, описанный его сыном диаконом, несомненно, имел историческое и духовное значение.
При турецкой власти на Востоке Русская Церковь защищала Антиохийский Патриархат, материально помогала православным антиохийцам — это послужило причиной открытия нашего подворья в Москве. Русская Православная Церковь первой признала в 1890 году Антиохийского Патриарха араба, по согласованию с ней была основана наша епархия в США. Многие наши митрополиты окончили Киевскую и Казанскую духовные академии. И приснопамятный Патриарх Игнатий получил русское богословское образование в Париже. Я помню таких ярких антиохийских иерархов, как Патриарх Александр (Тахан; 1869-1958), митрополит Эмесский Александр, митрополит Лаодикийский Гавриил, митрополит Аккарский Епифаний, епископ Игнатий (Аббуррусс), который в свое время был представителем Антиохийского Патриархата в России. Кстати, именно он закрыл глаза после смерти святому праведному Иоанну Кронштадтскому, с которым они дружили. Эти выдающиеся личности были мне в юности примером, и через них я приобрел первую симпатию к России.
Беседовала А. Мага
