В составе делегации Русской Православной Церкви во главе со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом председатель Синодального информационного отдела В.Р. Легойда 17 и 18 мая 2014 года должен был посетить Ригу. За два месяца до запланированного визита президент Латвии Андрис Берзиньш направил Предстоятелю Русской Православной Церкви письмо с просьбой перенести свой приезд на другое время. В.Р. Легойда прокомментировал сложившуюся ситуацию в интервью рижской еженедельной газете «Суббота» и ответил на иные вопросы издания.
— Владимир Романович, как отреагировали в РПЦ на письмо президента Латвии? Насколько теперь вероятно, что визит Патриарха в нашу страну все-таки состоится, а не отменится вовсе?
— Письмо было изучено. С учетом его содержания и с учетом позиции Предстоятеля Латвийской Православной Церкви митрополита Александра принято решение о переносе визита Патриарха Кирилла в Латвию. Я пока не могу точно назвать сроки, но не исключаю, что он состоится в этом году. Может быть, осенью.
— В последние пару лет в интернет-пространстве часто стали появляться негативные комментарии в адрес Патриарха Кирилла. Люди, которых подобные нападки в буквальном смысле оскорбляют, нередко задаются вопросом: куда же смотрят Пресс-служба Патриарха и тот же Синодальный информационный отдел?
— «Вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое» (Мф. 24:9) — предупреждал Сам Христос, и эта ненависть, распространяется на всех Его верных учеников: от простого верующего до Патриарха. Наличие этой негативной информации вызвано не «производственными» проблемами, а свидетельским служением Церкви и Патриарха. Свидетельство об истине всегда раздражает тех, кто привык жить без Бога. Это первое.
Второе. Мне кажется, что те люди, которые искренне огорчаются из-за подобной несправедливости, имеют полное право возвышать свой голос в защиту Церкви и Патриарха. Их слово в данном случае будет в каком-то смысле сильнее и весомее, чем выступления представителей официальных церковных структур.
Третье. Наш отдел, Пресс-служба Святейшего не молчат и дают четкие ответы — тогда, когда дело касается свидетельского служения Церкви, а не необходимости заполнить страницы какого-то издания. И я не помню случая, когда бы не было официального ответа — тогда, когда он действительно требовался. Последнее уточнение очень важно. Нередко нет никакого смысла отвечать: на каждый роток не накинешь платок.
Мне кажется, что лучшим ответом на любые нападки и провокации является подлинное служение Церкви. И главная задача информационных структур состоит в том, чтобы рассказывать, чем Церковь занимается на самом деле; поддерживать ее добрые дела и помогать людям приходить к вере.
В этом году, например, мы вместе с московским правительством смогли поднять празднование Пасхи в Москве на беспрецедентный уровень: это и украшенные пешеходные улицы, и проведение различных мероприятий на прихрамовых территориях, и установка колоколен и стендов с фотографиями на местах некогда разрушенных храмов и монастырей.
Конечно, в большей степени это устроение внешней стороны праздника, поскольку все главное происходит на Пасху в храме и нашем сердце, но, тем не менее, для людей, которые пока делают первые шаги в вере — это возможность прочувствовать праздник, приблизиться к нему.
— Как профессор кафедры международной журналистики МГИМО что Вы можете сказать в защиту российских СМИ, которые сегодня все так рьяно ругают и упрекают в необъективности и пропаганде? У нас в Латвии, например, даже временно запретили трансляцию РТР...
— Как человек, имеющий честь принадлежать к академической культуре, я считаю, что любая дискуссия должна начинаться с определения терминов. Потому что иногда люди до хрипоты спорят о том, есть ли в той или иной стране демократия и являются ли те или иные политические институты демократическими, а в финале спора вдруг выясняют, что под демократией они понимают разные вещи. В итоге их спор оказывается контрпродуктивным и несостоятельным.
В этой связи мне хотелось бы спросить тех, кто ругает наши СМИ за пропаганду: что в данном случае они понимают под пропагандой?
Если под пропагандой подразумевается отсутствие объективности, то лично я исхожу из того, что никакого сугубо объективного освещения действительности средствами массовой информации в принципе быть не может. СМИ делают люди. А люди, как сейчас принято говорить, по определению существа субъективные.
Недаром сегодня даже физики говорят о проблеме факта и интерпретации. Человек что-то наблюдает, делает выводы, но насколько его наблюдения являются объективными фактами — вопрос. Потому что наблюдать мы можем с помощью собственных глаз, и нет никакой гарантии, что это увиденное есть именно объективная реальность. Это тоже субъективный процесс. Тем более он субъективен в журналистике.
Другое дело, что для журналиста существует табу — он не может врать. Это уже вопрос совести и профессионализма.
Если же под пропагандой понимается отстаивание журналистами каких-то позиций, в том числе и мировоззренческих, то я вообще не вижу в этом ничего дурного. Опять же, если нет лжи.
Когда, скажем, какие-то журналисты резко отрицательно реагируют на принятие в какой-либо стране закона, легализующего аборты или поддерживающего гей-пропаганду, поскольку это противоречит их мировоззрению, они вполне имеют на это право. Но, конечно, журналист не может говорить, что, например, все население нашей страны против того или иного закона, если есть данные, что не все, а, например, только 40 %. Но не может утверждать и обратное.
Потому что одно дело жонглировать фактами и другое дело — опираться на факты, высказывая свое отношение. Это допустимо.
Является ли работа российских СМИ безукоризненной с точки зрения подачи информации? Наверное, не являются. Являются ли СМИ других стран мира безукоризненными? Нет, ни в одной стране таковых нет. И если говорить в целом о профессионализме российских СМИ, то я не думаю, что они сильно уступают каким-то ведущим СМИ в европейских странах и США, особенно, в вопросах освещения жизни в других странах.
— Вы часто сопровождаете Патриарха Кирилла в поездках. Что изменилось в нем за пять лет служения на Патриаршем престоле?
— Мне сложно сказать, что изменилось... Потому что Патриаршее служение — это такой крест, который сложно оценить со стороны. И любой человек, который со стороны наблюдает служение Патриарха, пусть даже так близко, как мы, он все равно только приблизительно представляет всю тяжесть этого креста.
Труды Святейшего всегда, в том числе и до избрания Патриархом, были огромны, и я вижу, что нагрузка на него только возрастает с каждым днем. И находясь с ним рядом, я все равно не понимаю, как у Патриарха на все хватает сил. Сам Святейший все время говорит, что помогает ему именно молитва...
По сути, уровень нагрузки Патриарха сопоставим с уровнем нагрузки высокого государственного чиновника, но при этом Святейший еще и совершает богослужения. Причем служит от 250 до 300 дней в году. То есть практически весь год. И, повторюсь, говорит, что именно в этом и находит силу.
Наверное, христианин и не может считать по-другому.
Материал подготовила Наталия Захарьят
Патриархия.ru
