11 декабря 2015 года в Патриаршем зале кафедрального соборного Храма Христа Спасителя состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с представителями Молодежной общественной палаты и Палаты молодых законодателей при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Открывая мероприятие, Предстоятель Русской Православной Церкви обратился к молодежи со словом.
Приветствую вас! Очень рад встретиться с вами.
Я бы не хотел слишком долго говорить, потому что, наверное, стоит больше времени оставить для свободной беседы, для вопросов, которые вы зададите. Вы представляете разные политические организации, придерживаетесь различных взглядов на жизнь, на политику, то есть отражаете то разномыслие или, как теперь говорят, плюрализм, который существует в нашем обществе. Вот я и хотел бы сказать несколько слов на тему этого плюрализма.
Совершенно естественно, что у людей разные взгляды — в первую очередь, в силу разнообразия человеческих личностей. У каждого человека свои способности, свои физические и духовные силы, отличные от сил другого человека, разное воспитание, образование, разные условия жизни — Бог знает, какие только факторы ни влияют на становление каждой личности. Вот и получается такое многообразие взглядов, что с религиозной точки зрения абсолютно естественно, — Бог заложил это многообразие в природу человека.
Но как же нам всем жить в обществе? Вопрос, как сбалансировать многообразие взглядов с необходимым уровнем некоего единства и общности, всегда был сквозным в истории человечества, — начиная от первобытнообщинного строя и кончая современным политическим устройством. И, наверное, никогда в истории не будет дан абсолютно удовлетворительный ответ на то, как все это сделать, как это сбалансировать.
Известно, что в прошлом очень большую роль играла личность вождя, руководителя общины. Затем появился институт самодержавной власти, который по-разному реализовывался в разных культурах. Позднее наступило время, когда стали предприниматься попытки построить государственное устройство, опираясь на мнение людей. Не буду сейчас вдаваться в подробные комментарии, но беспристрастный взгляд на происходящее сегодня в мире убеждает, что никакого идеального выражения этой модели в нашей эмпирической реальности нет. Есть большее или меньшее приближение к идеалу, а самого идеала не существует.
Эта же проблема стоит и перед нашим обществом. Мы такие разные, мы называем себя многонациональным, многорелигиозным народом, сюда можно добавить и разницу в политических взглядах. Как же нам жить как одному народу? В прошлом в России играла очень большую роль Православная Церковь, объединявшая абсолютное большинство людей, а Православие предлагает определенную модель поведения, определенную систему ценностей, которые и служили неким базисом.
Сейчас у нас все очень сильно изменилось. Мы стали действительно многонациональным народом, с реальным участием меньшинств в жизни общества. Культурные особенности этих меньшинств привносятся в жизнь большинства; кроме того, различные политические взгляды также привносят большое разнообразие в картину нашей общественной жизни.
Когда я стал Патриархом, на одном из приемов в Кремле я встретился с руководителями политических партий. Это была неформальная встреча — все наши партийные руководители как-то оказались в одном месте, и я к ним подошел. Меня очень любезно встретили, я обнялся со всеми, вне зависимости от их политических взглядов, и сказал тогда одну фразу: «Знаете, братья, вы можете отстаивать любые политические взгляды, вступать, естественно, в противоречия и даже политическую борьбу друг с другом, но у меня к вам просьба — будьте единомысленны в отстаивании базисных ценностей нашего народа. Выборы не должны превращаться в сотрясение основ жизни народа и государства». Может быть, многие из вас уже не помнят 1990-е годы. Был тогда у людей невероятный страх перед каждыми выборами, что вот придет сейчас какая-то новая политическая сила, всё сметет и всё начнется как бы сначала…
Этот тезис я и сейчас отстаиваю. Политический плюрализм не должен бросать вызов тем ценностям, которые разделяет абсолютное большинство людей. Эти ценности не относятся к политическому устройству или к экономике. Как я иногда говорю, одни любят чай с лимоном, другие со сливками, третьи вообще кофе пьют, — это надстроечные ценности. Марксизм учил нас, что базисная ценность — это экономика, а все остальное надстроечное, но это абсолютно неправильно. Базисные ценности — это те ценности, которые проистекают из человеческой природы, то есть, в первую очередь, ценности нравственные.
Сегодня я проводил заседание одного попечительского совета, и мне пришлось поговорить на эту тему. Нравственность всегда первична по отношению к законодательству. Тем из вас, кто связывает себя с законодательной деятельностью, нужно ясно понимать: все законы вырастают из нравственности, из представлений о справедливости. Ведь что такое справедливость? Это отображение нравственного чувства. Это же не умозрительная система — это сердце реагирует, причем не нужны никакие рациональные определения. Человек сам понимает, что сталкивается с несправедливостью — в быту, в общении, в транспорте, в ЖКХ, где угодно. Рационально мы это не описываем, всем и так всё ясно, потому что это чувство проистекает из нашей природы. Что противоречит нравственной природе человека, то и несправедливо. Вот были несправедливы законы апартеида, законы фашизма, люди это чувствовали и против этого боролись.
Поэтому нужно помнить, что нравственность всегда первична, а право из нее произрастает. Сейчас мы вступили в совершенно особую эпоху: впервые за всю историю человеческой цивилизации право бросает вызов нравственному чувству. Я имею в виду принятие целого ряда законов в странах Запада, которые касаются однополых «браков». Нас убеждают, что все в порядке, но нравственное чувство говорит: нет, это не так. Мы не судим таких людей, тем более никому не дано право их преследовать. Но поелику это расходится с нравственным чувством абсолютного большинства, то очевидно, что законы не могут оправдывать и вводить в систему права то, что расходится с фундаментальными нравственными принципами.
Я глубоко убежден в том, что если все политические партии в нашей стране будут соотносить свою правовую деятельность и политическую практику с отстаиванием фундаментальных нравственных ценностей, то наш плюрализм будет работать во благо. Мы будем сохраняться как народ, как общество, как государство вне зависимости от того, кто выиграет очередные выборы, парламентские или президентские. У нас будет гарантия исторического существования. Думаю, это самый главный вопрос, касающийся политического будущего нашей страны.
Может быть, кто-то спросит меня: что же это за ценности? Я не буду перечислять все, хотя есть много текстов, в том числе те, что создавались внутри Церкви. Я также неоднократно предлагал некие формулировки; предпринимались попытки дать описание этих ценностей и в рамках Всемирного русского народного собора, и, слава Богу, что-то перешло и в политические тексты светских людей. Но я бы сказал сейчас о двух-трех вещах.
Есть такое понятие, как достоинство, — одно из самых священных в либеральной системе ценностей. Но очень важно не придавать этим ценностным факторам человеческой жизни ни политической, ни идеологической оценки. Я как человек религиозный, православный отталкиваюсь от первоначального понимания достоинства. Но давайте лучше скажем, как сейчас воспринимается человеческое достоинство. Достоинство — это некое убеждение человека в его автономии, что в значительной степени провоцирует в современной культуре взгляд на другого сверху вниз. И если такого человека чуть-чуть сдвинуть, чуть-чуть наступить на его самость, то может последовать такая реакция, как раньше бывало, когда на дуэль вызывали. Человек воспринимает это как оскорбление своего достоинства.
Хотел бы напомнить о христианах-мучениках. Люди шли на мучения, на страдания, не теряя свое достоинство. Как же так? Всё раздавлено, человек в камере весь избитый, — а достоинство сохраняется. Потому что достоинство, так же как и совесть, — это Богом данная, вложенная в нашу природу сила. Достоинство в первую очередь связано с самой природой человека. Тот факт, что мы созданы по образу Божиему, и формирует достоинство человеческой личности. В этом смысле даже преступник обладает онтологическим достоинством. Обладает не эмпирически — преступник, вор, грабитель, убийца, какое уж там достоинство, — а онтологически, как человек. Отсюда и гуманное отношение к преступникам после того как они осуждены судом. Нельзя издеваться над человеком в тюрьме, и не потому, что он хороший или плохой, а потому что нам не дано издеваться над тем, кто отображает в себе образ Божий. И какая же сила у такого достоинства!
Но есть и самонадувающийся пузырь человеческого достоинства, который произрастает, как я уже сказал, на некоей независимости, автономии. Чаще всего такое чувство появляется у людей состоятельных: «Я все имею, я самодостаточен, а раз так, то могу смотреть на других сверху вниз».
В далекие 1970-е годы, когда советские люди редко выезжали за границу, я по долгу службы был в Сан-Франциско. И вот я ехал в маленьком грузовичке с русским монахом, священником. Он был из аристократического рода графов Урусовых, но принял монашество и жил как подобает монаху, в бедности, а на грузовичке развозил подержанную мебель для бедняков. Это был человек очень образованный, интеллигентный и с особым внутренним достоинством. И вот мы едем, а впереди стоит огромный автомобиль и в нем, развалившись, — какой-то вальяжный человек. Мой собеседник смотрит так спокойно и говорит: «Отец Кирилл, вот перед нами — мыльный пузырь. Для того чтобы это проверить, достаточно прикоснуться к его заднему бамперу и посмотреть, что будет». Я говорю: «Отец Андрей, ради Бога, не прикасайтесь, еще полиция вмешается». Но я представил себе: величественный, самодостаточный человек — и вдруг кто-то стукнул бампер его машины, и все, сдулся пузырек, и нет в нем никакого достоинства, он готов на куски разорвать…
Еще я хотел бы сказать о другом важном понятии — о призвании. Опять-таки, у меня как человека религиозного свой взгляд на это понятие. Глубоко убежден в том, что призвание — это действие Божие в отношении человека. Мы не можем разобраться в своем призвании, только в какой-то момент жизни понимаешь: «Вот чем я должен заниматься». Каждому человеку Бог предназначил определенную миссию. Но Господь не управляет нами механическим способом. Он не дергает нас по пустякам, как некоторым кажется, будто каждый шаг жизни сопровождается Его вмешательством. Бог сотворил весь космос, так что все работает по законам, а человек свободен. Кстати, молитва — это просьба к Богу ограничить нашу свободу, войти в нашу жизнь: «Помоги!» То есть, мне не хватает собственных возможностей — Ты мне помоги, войди в мою жизнь, отними от меня часть свободы и Своей благодатью, Своей силой возмести мои немощи и мои слабости.
Точно так же и призвание. Это не то, что заложено где-то в генах. Иногда бывает и так, но чаще всего призвание формируется. Но это формирование — тоже некая программа, заложенная Богом в каждого человека. Поэтому очень важно найти свое призвание и, исполняя его, ответить на Божий призыв. И если каждый из нас будет именно так воспринимать свое призвание, то оно будет исполняться на очень высоком уровне. Призван быть политиком — будь добр, отдай этому делу своему жизнь. Бизнесменом — сделай так, чтобы не надуваться как пузырь, но чтобы твоя потенциальная сила была максимально использована для решения задач, которые стоят перед народом, перед людьми. Раз у тебя появляются деньги, могущество, так используй все! Можно перечислять дальше и дальше, но очень важно помнить, что в призвании есть наша связь с Богом, и очень важно это призвание почувствовать и откликнуться на него.
Наконец, очень важная тема — тема свободы. Господь создал нас действительно свободными. Очень часто люди говорят: «В Бога не верим, потому что в жизни много несправедливого». Помните у Карамазова, про слезу ребенка: «Как же так? Где же Бог? Если бы Бог был, разве бы Он допустил? А если Он допускает, значит, Его нет». Но почему-то никто не задумывается о том, что если Бог создал нас совершенно свободными, то всякое вмешательство, включая пресечение наших человеческих бесчинств, — это вмешательство в нашу свободу.
Это удивительный алгоритм человеческой жизни, исполненной свободы от Бога. Конечно, в какие-то моменты жизни Господь может вмешаться — например, по молитвам матери, спасая ребенка, по нашим молитвам, в каких-то иных обстоятельствах. Но мы свободные люди, и, выбирая добро или зло, действуем свободно. И когда нам говорят, что свобода выбора есть абсолютная ценность, я с этим не согласен. Какая абсолютная ценность, если человек избирает зло, если в результате свободного выбора он наносит боль другим людям, провоцирует войну или совершает другие беззакония? Поэтому свобода является Божественной нормой жизни, а вот реализация свободы — это наша ответственность.
Приведу такой пример. Идея свободы была движущей силой всех революций, всех социальных потрясений. Всегда на вопрос «Вы хотите быть свободным?» любой нормальный человек скажет: «Да, конечно». Чтобы возбудить людей на революционные действия, нужно им сказать: «Вы несвободные, вас закабаляют, но мы поможем вам стать свободными, а вы за нас проголосуйте или, если нужно, силой поддержите». Все революции так совершались, но мы знаем, что ни одна революция — ни у нас, ни где бы то ни было — не приводила людей к реальной свободе.
Контролировать человека можно разными способами. Можно так, как было у нас в советское время, по мелочам: какую одежду носить, что смотреть, что читать, куда ездить. А можно просто формировать общественное мнение так, что если вы ему не соответствуете, вы становитесь изгоем. Вот представьте себе: все средства массовой информации работают в одной системе координат — внутри свобода, но в одной системе координат. Люди формируются в этой системе, а если кто-то вдруг скажет: «Слушайте, а король-то голый!» — он становится изгоем в обществе. Разве это не управление личностью и обществом, только более тонкое? В этих условиях может появиться какой-то «пророк», который скажет: «Призываю вас к истинной свободе! Нам нужно вырваться из оков финансового капитала, из оков продажных масс-медиа» и так далее, по списку. Но никто не знает, к чему могут привести такие призывы.
Поэтому я и говорю, что свобода — это в первую очередь свобода внутри человека. И от чего же мы должны быть свободны? Очень просто сказано в слове Божием: подлинная свобода есть свобода от греха. Современный человек может сразу сделать кислое выражение лица: «О чем это они опять?» О том самом, что не внешние факторы закабаляют человека — мы сами своими инстинктами, своей похотью делаем себя рабами той или иной модели поведения, и Господь призывает нас освободиться от этой внутренней тирании.
Тот самый монах с блестящим образованием, с четырьмя или пятью языками, который на грузовичке развозил подержанную мебель, был абсолютно свободным человеком. Его ничем не напугаешь. Работы лишить? Пожалуйста, милости просим, он и так на подаяние живет. Квартиры? Он жил в маленькой тесной комнатушке. Машины? Так это ему кто-то подержанный грузовичок дал. Но это был действительно один из самых выдающихся представителей нашей зарубежной элиты. Вот и вопрос: как сделать так, чтобы эта яркая упаковка, этот фантик, именуемый свободой, не сбивал нас с толку, чтобы мы, развернув этот фантик, не съели отравленную конфету.
Может быть, мне стоит остановиться. Знаете, есть такой анекдот. Один батюшка страшно любил произносить проповеди. Говорил их красиво, хорошо, долго и при этом закрывал глаза. И вот очередная проповедь, батюшка с закрытыми глазами ее говорит — невероятное вдохновение! Потом чувствует, что его кто-то за руку взял. А это староста храма говорит ему: «Батюшка, когда закончишь, вот тебе ключ — закрой храм». Так что я остановлюсь, чтобы не уподобиться этому батюшке. Пожалуйста, спрашивайте, о чем хотите.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
