В интервью порталу «Православие и мир» ректор Российского православного института святого Иоанна Богослова игумен Петр (Еремеев) рассказал об основных направлениях развития вуза.

— Отец Петр, чем должна быть миссия РПИ в современной системе образования?

— Нашему вузу уже 17 лет. Многое со времени его учреждения изменилось, но цели образовательной деятельности остаются неизменными. Определяющей идеей учреждения РПУ — тогда у митрополита, а сегодня Патриарха Кирилла и отца Иоанна (Экономцева) — было создание мощного научного и образовательного центра, который бы давал качественное университетское образование российской интеллигенции.

90-е годы действительно стали для вуза славными. К сожалению, многопредметность порученного отцу Иоанну церковного послушания ограничивала его в возможностях занятия университетскими делами и у вуза со временем возникли некоторые сложности в развитии. Но, просматривая сегодня огромное количество документов, связанных с деятельностью нашей школы, я отдаю должное уважение заслугам первого ректора. Безусловно, им была сделана колоссальная работа.

Я понимаю, что новому руководству института необходимо держаться того курса, который был обозначен при его учреждении по благословению Патриарха Алексия и Патриарха Кирилла. Тем более, что Святейший Патриарх, преподавая мне благословение на новое послушание, твердо указал именно это направление.

— Какие специальности можно получить сегодня в РПИ?

— Согласно лицензии и аккредитации, в институте готовят специалистов по юриспруденции, национальной экономике, психологии, истории, филологии, религиоведению. Также вуз реализует и программы бакалавриата по таким же направлениям, а также по журналистике, изобразительному искусству.

— Юриспруденция, экономика, психология — для чего эти специальности в православном вузе? Вообще, что значит — православный вуз?

— Я, как и многие, опасаюсь наименовывать что-либо православным. Хотя учебное заведение можно смело называть таковым, если его выпускники своей жизнью свидетельствуют, что за годы обучения их воспитали в православном духе.

Православный человек всегда честный, искренний, ответственный, этого требует от него вера, его религиозное мировоззрение. Это относится и к профессиональным качествам верующего человека. Я не представляю как вообще можно, будучи верующим человеком, делать что-то плохо. Христианин должен постоянно стремиться к достижению высокой квалификации в своей профессии, в своем деле. Наш вуз и должен готовить специалистов по различным направлениям с таким подходом к жизни. Именно эту задачу перед нами и ставит сегодня Святейший Патриарх Кирилл.

— Вы обучаете студентов по системе подготовки специалиста или уже перешли на бакалавриат-магистратуру?

— Как и большинство учебных заведений в нашей стране мы находимся сейчас на переходном этапе. Обучение у нас проходит как по специальностям, так и по программам бакалаврской подготовки. Вместе с тем мы готовимся к получению лицензии на реализацию программ магистерской подготовки.

Также сейчас мы дорабатываем учебные программы о Православии, которые предлагаются нашим студентам дополнительно к их основным образовательным программам. Это поможет нашим выпускникам находить применение своим знаниям и в церковной ограде.

— Кем в храме может трудоустроиться ваш выпускник?

— Дипломированный психолог, например, вполне может стать катехизатором. Сегодня перед Церковью стоит задача подготовки катехизаторов. И наш институт готов участвовать в решении этой важной задачи.

Катехизатор — это человек, который знает основы Православия, обладает опытом духовной жизни, но вместе с тем имеет необходимую подготовку по основам психологии. Катехизатор встречает человека, приходящего в храм, человека ищущего Бога, помогает ему найти ответы на возникающие у него вопросы, помогает сделать первые шаги в вере. Катехизатор должен быть ближайшим помощником священника.

— У катехизаторов будет профильное высшее образование?

— Может быть, нет необходимости давать катехизаторам именно высшее образование, хотя для тех из наших будущих студентов, кто уже его имеет, такая программа подготовки может стать вторым высшим.

— Но для подготовки катехизаторов одной психологии мало.

— Но и без нее нельзя. В нашем институте создана хорошая базовая площадка для реализации курса подготовки, а также повышения квалификации катехизаторов. Для этого мы готовы объединить усилия наших специалистов по религиоведению и психологии. По окончании такого курса институт сможет выдавать документы государственного образца.

— А помимо психологии есть ли другие такие же перспективные для православного учебного заведения специальности?

— Да, например, журналистика. В этом году мы открыли кафедру журналистики и пиара — это первая в России кафедра, специализирующаяся в области религиозной журналистики, религиозной коммуникации и PR. Кафедра должна стать научно-методическим центром по разработке образовательных стандартов в сфере религиозной журналистики и связей с общественностью, изданию учебных и методических пособий.

— Сегодня ведь нет ни одного места, где можно было бы журналисту повысить квалификацию по религиозной проблематике. Да и просто получить хорошее образование и пройти практику в православных изданиях…

— Верно. Мы хотим наряду с преподаванием стандартных дисциплин предоставить нашим студентам-журналистам возможность проходить практику в редакциях православных СМИ, а также редакциях новостей культуры и религии в светских СМИ.

Также на базе кафедры журналистики и пиара мы намерены развивать программы дополнительного образования, чтобы дать возможность практикующим журналистам, работающим по православной тематике, получить специализированное образование в рамках программ религиоведения или повысить свою квалификацию в этой сфере.

— Религиоведение, наверное, весьма непростая область потенциального диалога богословия и философии…

— Не будет преувеличением сказать, что религиоведение сегодня является достаточно закрытой для Церкви сферой образования и науки. Иногда даже подчас враждебно настроенной к Церкви. Почему так случилось? В таких случаях едва ли виновна только одна сторона. Но я уверен, что наш институт в перспективе сможет изменить эту ситуацию. Для философско-богословского факультета это одна из приоритетных задач.

— В чем Вы видите причину такой напряженности?

— Иногда это объясняют тем, что в религиоведы после крушения марксистко-ленинской идеологии переквалифицировались бывшие «научные» атеисты. Не думаю, что такой ответ исчерпывает глубину вопроса. Ведь сегодня мы видим, как порой совсем молодые специалисты-религиоведы без особого пиетета относятся к предмету исследования если речь идет о Православии. Так при чем здесь советская идеология?

Я склонен считать, что такое развитие отечественное религиоведение получило, в том числе вследствие все еще сохраняющейся замкнутости церковной образовательной системы. Мы ведь сами оказались не готовы к серьезному взаимодействию с религиоведами. Если бы не активная позиция ПСТГУ, то мы и с теологией сегодня были бы в таких же отношениях.

Я сегодня ставлю перед собой и коллегами с философско-богословского факультета задачу преодолеть все имеющиеся искусственные барьеры в развитии отношений с представителями светской религиоведческой школы.

— Думаете, что это реальная перспектива?

— Да. Для этого у нас есть необходимые ресурсы. Наши преподаватели действительно способны многое сделать в этом направлении. Мы будем усиливать это направление в образовании, особое внимание будет обращено на изучение языков и религиозных культур.

— Расскажите про другие образовательные направления.

— Филология и история развиваются в рамках единого историко-филологического факультета. Что касается изобразительного искусства, то мы рассчитываем со временем обучать студентам по всем направлениям христианского искусства, и кроме живописи и реставрации вскоре мы рассчитываем обучать и резьбе по дереву, и, возможно, ювелирному искусству. В этой области будет очень востребовано второе высшее образование, курсы повышения квалификации. Сейчас мы занимаемся вопросом совершенствования образовательной деятельности в области права и экономики.

У нашего учебного заведения есть потенциал, позволяющий при правильном управлении за несколько лет выйти на высокий уровень развития.

— Вы планируете вернуть РПИ статус университета?

— Безусловно. Наше учебное заведение должно стать, как и прежде, Российским православным университетом. Поэтому мы сегодня формируем такую концепцию развития, чтобы вуз смог вернуть свое первоначальное название.

— А что, например, должно быть сделано?

— Увеличение числа специальностей, открытие аспирантуры, аккредитация нашего Ученого совета, существенное расширение области научных исследований и так далее.

— Предполагаете ли вы взаимодействовать с Общецерковной аспирантурой?

— Мы хотим начать сотрудничество с Общецерковной докторантурой и аспирантурой начиная с нового учебного года.

Но, думаю, уже сейчас наши выпускники воспользуются предоставленной возможностью и будут пытаться поступить в магистратуру при Общецерквоной докторантуре. У выпускников нашего института также есть возможность поступать непосредственно в аспирантуру, минуя магистратуру. Но это если позволит уровень богословской подготовки.

— Мы до сих пор говорили в основном об учебном процессе, а будет ли место собственно воспитанию студента?

— Да, я рассчитываю, что, начиная с первого сентября, мы сможем развивать новые формы воспитательной работы, чтобы священник — преподаватель вероучительной или светской дисциплины — имел живой, непосредственный контакт со студентами.

Кроме богослужения, на которые мы приглашаем приходить наших студентов, таких форм участия в церковной жизни, как паломнические поездки, должны стать регулярными встречи с известными православными специалистами — актерами, юристами, экономистами, которые могут поделится личным опытом духовной жизни в условиях современного мира.

То есть мы будем стараться воспитывать примером жизни и поведения, создавать студентам условия для погружения в церковную жизнь, чтобы наши выпускники выходили из стен нашего ВУЗа обогащенным не только знаниями, но и личным духовным опытом. Я думаю вот тогда и мне, и моим коллегам не придется краснеть за выпускников, общаясь с их работодателями.

— А Вы тройки получали, когда учились?

— Ох, получал! Будучи студентом, я получал и двойки, и тройки, но поверьте, очень сожалел об этом. Мне очень памятен риторический вопрос одного из наших академических преподавателей: «Отцы и братья, как вы, будучи христианами, можете получать двойки?! Ведь для вас обучение — это послушание. Если ты не выучил, ты не исполнил послушание, явился на урок, пытаясь солгать!».

Всякое в жизни бывает, но человек верующий должен подходить к вопросу учебы ответственно. Именно поэтому я думаю, что отличительной особенностью православного специалиста должен быть действительно высокий уровень подготовки и серьезного отношения к труду, должностным обязанностям.

— А так ли важны оценки в дипломе?

— Оценка в дипломе — это показатель профпригодности, трудоспособности, ответственности человека. Впрочем, плохие отметки не всегда являются поводом для составления плохой рекомендации или характеристики человеку. Успеваемость часто находится в прямой зависимости от здоровья студента, или некой симптоматикой трудных жизненных обстоятельств, в которые он попал. Если студент начинает внезапно вдруг плохо учиться, теряет интерес к обучению, мы должны помочь ему вернуться в нормальное душевное состояние.

— Но получится ли вытягивание студента против его воли?

— Если студент своим равнодушием к обучению проявляет нежелание учится дальше, не готов отвечать требованиям высшей школы, мы не вправе его держать, не вправе обманывать его, себя и будущего работодателя. Здесь речь уже идет о ряде взаимных обязательств, которые берет на себя вуз и студент: мы обеспечиваем соответствующий уровень образования, студент осваивает предлагаемую программу.

— Что Вы думаете о Болонской системе?

— Честно вам скажу, меня не пугает Болонский процесс. Образование всегда находится в непосредственной связи с реальной жизнью, с ее потребностями. Если сегодня возникает необходимость в подготовке специалиста, объем знаний которого вкладывается в четырехлетнюю образовательную программу, значит, мы будем готовить таких специалистов. Диплом ведь удостоверят работодателю способность человека решать те или иные задачи.

Недостаточно четыре года для высшего образования? А кто сказал, что пять лет достаточно? Почему пять лет достаточно, чтобы стать специалистом? Почему не шесть или семь? Бакалавриат и магистратура во многом предоставляют более широкие возможности студенту и учебному заведению по сравнению со специалитетом.

Очень жаль, что система духовного образования все еще далека от этого. Еще 10 лет назад, когда было известно, что образовательная система Российской Федерации так или иначе входит на Болонский процесс, многие в Церкви высказывались за соотнесение реформы духовного образования с европейской моделью. К сожалению, только сегодня к этому подошли, а ведь тогда был шанс войти в Болонский процесс в авангарде национальной образовательной системы. Опять кого-то догоняем, держимся за форму. Вспомним недавнюю историю, сколько учились в семинарии все священники в советский период? Четыре года. И что разве они были плохими были священниками?

Говоря о духовном образовании, надо акцентировать внимание на содержании образования. По моему глубокому убеждению, вполне возможно в течение четырех лет дать студенту достаточное количество знаний, привить его к древу духовной жизни, христианской культуры, подготовить будущего священника к служению на приходе. Если выпускник семинарии желает заниматься епархиальной работой или преподавать, он поступает в магистратуру на два года и повышает уровень своей квалификации, готовится к участию в процессах управления, прогнозирования, планирования церковной жизни. Если выпускник магистратуры желает далее заниматься научной работой, он поступает в аспирантуру, защищает диссертацию. Также это выглядит и в оси координат светских специальностей. Вполне адекватная современным условиям жизни образовательная система.

— Расскажите подробнее о дополнительном образовании? Менять квалификацию трудно, да и не всегда в этом есть смысл, а возможность дополнить уже полученное образование — это сегодня очень востребуемо!

— Дополнительное образование — это та образовательная деятельность, которой наш институт может быть полезен Церкви уже сегодня: курсы повышения квалификации и переподготовки, обучающие семинары. Это образование будет развиваться на базе имеющихся специальностей.

Институт имеет аккредитованные программы высшего образования по подготовке юристов и экономистов. Программы дополнительного образования по этим специальностям будут интересны епархиальным и приходским бухгалтерам, юристам, работникам кадровых служб и канцелярий. Думаю, что наша работа в этом направлении на современном этапе совершенствования системы управления Русской Православной Церкви будет очень востребована.

В ни меньшей степени это касается программ подготовки катехизаторов, молодежных лидеров, социальных работников, преподавателей «Основ православной культуры». Я уже сказал, что мы разрабатываем программы дополнительного образования по этим направлениям, опираясь на аккредитованные нашим вузом программы высшего образования по психологии и религиоведению.

— Дополнительное образование предполагается только заочным? Не будет возможности приезжать в институт и интенсивно учиться очно?

— Скорее это именно очное обучение. Но по мере роста мы сможем обеспечить возможность получения такого образования дистанционно и заочно. Если вуз сегодня хочет быть современным и востребованным, его образовательная деятельность должна быть гибкой.

Проблема будет заключаться в донесении информации о нашей образовательной деятельности до потребителя, создании эффективной системы мотивации. И здесь большую роль будет играть готовность Церкви выступать в качестве заказчика в реализации этих программ. Вместе с тем для обучающихся будет важно и то, что по окончании программ мы будем выдавать документы установленного образца.

Беседовала А. Данилова

«Православие и мир»/Патриархия.ru