25 октября 1990 года Священный Синод Русской Православной Церкви благословил возобновление монашеской жизни в Спасо-Преображенском Соловецком ставропигиальном мужском монастыре. Накануне 20-летия памятной даты интервью газете «Известия» дал наместник монастыря архимандрит Порфирий (Шутов).

— Отец Порфирий, вот уже год, как Вы возглавляете Соловецкий монастырь, а в ноябре исполнится год с того момента, как Вы еще стали и директором Соловецкого музея-заповедника. Для России это первый случай такого совмещения. Могли бы Вы подвести итоги прошедшего года?

— Если говорить о личном, то я за этот год влился в жизнь монастыря, в жизнь музея, в жизнь островов Соловецких. Себя уже не чувствую «пришельцем». Как говорится, осоловел. Есть здесь такой термин — «осоловеть». Мне здесь очень по душе. Прежде всего — по-монашески. Это место соответствует настроению монашескому, более внимательной молитве.

А в том, что касается трудов, то за год удалось завершить реставрацию трех памятников, среди которых глава Троицкого собора, пострадавшая еще во время пожара 1923 года. Благодарим Бога, благодарим людей, которые и трудились, и обеспечивали этот процесс.

— Много ли еще предстоит восстановить?

— Объем реставрационных работ очень велик. Теперь совершенно ясно, что если не выйти на круглогодичный режим работы, то памятники будут разрушаться быстрее, чем их восстанавливают. Этой зимой работы будут продолжаться непрерывно, сейчас мы к ним готовимся, завозим стройматериалы.

Мы надеемся, что будет создана специальная государственная программа по комплексному восстановлению Соловков. Над ней уже работает специальная комиссия.

— Что в итоге планируется сделать?

— Речь идет не только о реставрации, но и о создании социальной и производственной инфраструктуры. Монастырь должен быть восстановлен в том состоянии, в котором пребывал в начале XX века. Он должен стать не только восстановленным памятником мирового культурного значения, но прежде всего «твердыней и страдальческой святыней русского народа», как назвал Соловки Святейший Патриарх Кирилл.

И конечно, не может такая жемчужина находиться среди нищеты и убожества, которые сегодня представляет архитектура окружающего монастырь поселка Соловецкий. Есть и экологические проблемы — сток нечистот поселка идет прямо в море.

— То есть поселок будет реконструирован?

— Его необходимо реконструировать без увеличения размеров. Причем поселок не должен становиться туристическим центром. Его жизнь должна быть связана с монастырем. В частности, в реставрации Соловецкого монастыря должно принимать участие именно местное население. Иначе производить круглогодичные реставрационные работы очень сложно.

Собственно, это та модель жизни, которая существовала в дореволюционные времена, когда на Соловках было около трехсот монахов и около тысячи трудников, то есть людей светских. Сегодня в поселке живет как раз около тысячи человек.

Кроме того, возможность для работы и встреч на Соловках должны получить ученые. Здесь планируется создать мировой центр по изучению и сохранению памяти о временах коммунистических репрессий.

— Я знаю, что у научного сообщества есть опасение за судьбу музея.

— Одно дело — слова, другое — дела. На мой взгляд, именно научная работа Соловецкого музея в последние годы была ослаблена. Сейчас мы ставим серьезную задачу вывести ее на новый уровень в отношении и дореволюционного периода, и периода лагерного и военного. Если говорить о взаимоотношении между Церковью и музейным сообществом, в этом году, на мой взгляд, мы укрепились в доверии, укрепились в совместной деятельности. В августе на Соловках прошла международная конференция, которую совместно проводили монастырь и музей. Сейчас формируется круг научных экспертов, которые будут участвовать в решении самых важных проблем Соловков.

Действительно долгое время обсуждался вопрос: нужен ли музей монастырю? Сейчас наша уверенность укрепилась в том, что музей нужен, что монастырь и музей дополняют друг друга. Сейчас взаимодействие монастыря и музея стало частью стратегии развития острова.

— Что это за стратегия? Очень интересно.

— Мы готовим совместный документ «О стратегии видения монастыря и музея». Речь идет о создании экспозиций, которые покажут, какая высокая цивилизация была создана на Соловках в XVI-XVIII веках, чтобы все иллюзии о «лапотной России» развеялись, чтобы укрепилось чувство национального достоинства.

— Гордости за страну?

— Гордость с точки зрения христианства — в любом случае плохо. Но достоинство национальное и понимание ответственности перед предками должны укрепиться. Успешный, разумный труд в сочетании с молитвой и духовным развитием личности был основой нашей великой цивилизации. И чтобы выйти из хаоса, в котором мы сейчас пребываем, нужно просто учиться жить у предков. Современное поколение должно понять, как красиво, плодотворно и экономически эффективно могли работать наши отцы, и задать себе вопрос, что мы сами сделали, чтобы хотя бы приблизиться к тому уровню устройства жизни, который был у них.

— Я слышал, что Вы собираетесь восстанавливать производства, которые существовали при монастыре до революции, а на Соловках были солеварня, кузница, кожевенная и гончарная мастерские...

— Это масштабная задача, которая многих увлекает, в том числе и культурное сообщество. Решить ее можно только общими усилиями. Уже есть прекрасные образцы, как это должно выглядеть, — кресторезная мастерская, общественный Морской музей, в котором по старинным технологиям строят деревянные парусные суда. Одновременно это и живые производства, и просветительские центры. Все там делается с любовью. Я надеюсь, что таких живых музеев с живыми производствами будет на Соловках много.

— Вы рассчитываете, что в развитии островов будет активно участвовать культурное сообщество ученых, реставраторов, энтузиастов Русского Севера, которое сложилось вокруг Соловков еще в советское время?

— К сожалению, сегодня это сообщество в значительной степени утрачено и его надо формировать заново общими усилиями. Если, например, говорить о реставрационной школе, то пока еще есть возможность сохранить преемственность поколений реставраторов. Но через пять лет может быть уже поздно, и потом ситуацию нельзя будет исправить силами приезжих специалистов. На Соловках должна быть своя реставрационно-производственная база, своя школа по подготовке специалистов. Реставраторы должны значительную часть года жить на острове, что называется, погрузиться в каждый памятник, иначе будут появляться такие результаты работы, как например, сделанный недавно гранитный монастырский причал, похожий почему-то на мавзолей. Лучше такую реставрацию вовсе не делать. Она приводит к утрате сущностных, эстетических параметров соловецкой архитектуры.

— Проблемы, видимо, связаны с тем, что в последнее время часто менялись директора Соловецкого музея-заповедника — чуть ли не 10 директоров за 10 лет?

— Нет. Прежде всего виновато общее безвременье. В музейную жизнь пришла система тендеров. Фирмы, занимавшиеся реставрацией, часто менялись, а это недопустимо.

— Планируется ли вводить на Соловецких островах какие-либо правила проживания, связанные с нахождением здесь монастыря? Например, запрет продажи алкоголя, запрет курения или ношения излишне открытой одежды, о чем писали некоторые СМИ? До революции на Соловках существовали очень строгие правила. Известно, например, что на Большом Соловецком острове было запрещено ночевать женщинам, и после вечерней службы их отвозили на лодках в гостиницу на соседний остров Бабья.

— Такая традиция существовала, когда остров был монашеский. Сейчас об этом даже трудно говорить.

Сегодня на территории монастыря присутствуют светские люди — это сотрудники музея и туристы. У них светский образ жизни. Если они курят, то это их личный выбор. И музей, как светская организация, обязан предоставлять места для курения. Но в монастыре, конечно, такое абсолютно неуместно. Поэтому мы ставим в перспективный план создание условий для работы светских сотрудников вне монастыря. Это должен быть благоустроенный офисный центр в одном из исторических зданий.

Что касается алкоголя, то это уже вопрос жизни местного сообщества. В поселке есть своя власть. Мы, конечно, воспитательную работу проводим, но есть люди, которые спиваются, губя свои души. Если вводить на Соловках какие-то запреты, то только с согласия всего местного соловецкого сообщества.

— Жители поселка приходят на церковную службу в монастырь?

— Да, многие из соловчан нашли дорогу к храму, среди них есть и активные прихожане нашей обители. Их трудами при монастыре работает воскресная школа для детей и проводится другая общественно полезная работа.

— 25 октября исполнится двадцать лет возвращения Соловецкого монастыря Церкви, его возрождения. Как вы оцениваете итог этих десятилетий?

— Православная община возникала в 1989 году, а в 1990-м на Соловки были присланы первые монахи. Они и сейчас живут в монастыре, это игумены Герман и Зосима.

Все начиналось тогда буквально с нуля и в смысле материальном, и в смысле социальном. Местное население было убеждено, что появление на острове монахов и Церкви — это недоразумение. Сейчас, конечно, по-другому — и доброжелатели, и недоброжелатели понимают, что нет другой альтернативы для Соловков, кроме как развитие, связанное с восстановлением монастыря. Это, наверное, главный итог двадцати лет.

С одной стороны, мы видим, что огромный путь уже проделан — храмы восстановлены, произошло обретение Церковью силы, а с другой стороны, нужно понимать, что за двадцать лет не удалось обрести черты всего утраченного в XX веке. Таков Промысел Божий, не были достойны и получили то, что должны были получить, мы благодарим Бога за то, что есть.

— В одном из интервью Вы говорили, что хотели бы повысить уровень образования монахов, и даже двух человек направили учиться в полиграфический университет.

— Да, у нас очень многие учатся. Прежде всего, конечно, получают богословское образование. Сейчас трое братьев на сессии находятся в Москве, в Московских духовных школах. Несколько человек получают высшее светское образование. Те, у кого нет среднего образования, получают среднее образование.

— Заочно?

— Да, конечно, заочно, сейчас благодаря интернету открываются большие возможности. В наше время нельзя быть монахом, а тем более священником, дьяконом, и быть хуже образованным, чем люди, которых мы духовно окормляем. Духовный собор монастыря поддержал эту мою позицию.

— Соловецкий монастырь включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Есть ли контроль со стороны ЮНЕСКО за состоянием памятников?

— Определенный контроль есть. Его производят комиссии ЮНЕСКО. Несколько лет назад Соловки посещал глава этой организации, который, по словам очевидцев, в частности, говорил, что в ЮНЕСКО существует очередь из меценатов, желающих участвовать в восстановлении памятников всемирного наследия, подобных Соловкам. Будем надеяться, что меценаты мирового уровня появятся скоро и у нас. Многие из них, я знаю, следят за нашей ситуацией и заинтересованы в скорейшем восстановлении памятников и монастырского наследия.

— В последние 20 лет в связи с открытием государственных и информационных границ мы получили свободный доступ к западной культуре, в том числе и массовой. Результат получился не тот, которого многие ожидали. Плохого мы взяли больше, чем хорошего. Почему так произошло?

— Похожее было в XIX веке и даже еще раньше — веке в XVIII, когда русское общество, стремясь воспринимать западные цивилизационные формы, вместе с ними воспринимало и чуждый дух. Новая философия и новое мировоззрение с точки зрения духовной оценки были на порядок ниже старых, присущих русскому народу.

Сейчас, как и в прошлые века, люди не смогли провести нужных граней — сохранить себя, свою душу, воспринимая внешние формы. К тому же наше общество было ослаблено годами советской власти, которая лишила человека способности давать правильные оценки происходящему. В таких условиях открылись границы, и конкистадоры всех видов — и духовных, и материальных — сюда ринулись. Многим было понятно, что наша страна обречена.

— То есть не было духовной защиты.

— Об этом философ Иван Ильин еще за 70 лет до начала самих событий очень хорошо написал в «Наших задачах». Ильин изложил два возможных сценария развития ситуации после падения советской власти. Он писал, что совершенно естественным путем в духовный вакуум, оставленный большевиками, ринутся духи, не облагороженные видением Бога, самые низменные пороки и страсти.

Это, конечно, тенденция очень сильная, но господствующей ее нельзя называть, потому что одновременно с тем очень многие люди определились в своей вере в Бога, а это для жизни общества важнее. Как мы помним, Содом не был бы уничтожен, если бы в нем нашлось хотя бы 10 праведников. А сейчас огромное количество людей осмысленны, осознанны, принципиальны в праведности и пребывают в высоком развитии своей духовной жизни.

Монашество явилось нашей земле за эти годы. Так что есть и положительная тенденция. Ну а такие места, как Соловки, они в этом смысле как раз и должны послужить созданию серьезного монашеского бытия. Как один из древних святых сказал: «Свет монахам — ангелы, а свет мирянам — монахи».

Поэтому, если будет на Соловках серьезный благоустроенный монастырь, подобный Афону, с множеством скитов и пустыней, где в свою очередь будут представлены все образы монашеской жизни — и отшельничество, и затворничество, — то это будет великим свидетельством истины в мире современном и будет способствовать духовному укреплению всей России.

— А что это будет значить для конкретного, в общем-то грешного человека, живущего в большом городе?

— Сбитый с толку, человек сможет приехать в монастырь, погрузиться в его духовную и эстетическую красоту. Все окружение здесь будет формировать и настраивать его на восприятие традиционных ценностей, того, чем жила Россия, — на служение не себе любимому, а Богу и ближнему. Миссия Соловков в этом и состоит по большому счету.

— А как Вы относитесь к идее провести новое Крещение Руси? Может быть, такая, извините за термин, общенациональная акция помогла бы вернуть обществу нравственность?

— История нас учит другому. Духовный подъем в общенациональном масштабе совершался в России в XIV веке. Это времена преподобного Сергия Радонежского. Тогда в состоянии всеобщей Смуты, сбитых ориентиров, постоянного страха за свою жизнь и жизнь близких из-за набегов монголов каждый беспокоился только о себе. В результате, так же как сейчас, нравственность общества была на чрезвычайно низком уровне. Грабежи, воровство, покоя и безопасности не было нигде — ни на дорогах, ни в городах.

— И как удалось с этим справиться?

— Появились очаги другой жизни — спокойной, уравновешенной, осмысленной духовно. Эти были монастыри. Их тогда возникли сотни. Приходя в них, люди видели пример иной жизни и понимали, что жить так, как они живут, нельзя.

— А выйти всем и покреститься?

— Знаете, что такое покаяние? Это второе крещение, так оно еще называется. Вот покаяние и должно у нас совершаться через внутреннюю работу. Человеку нужно оглянуться на свою жизнь, осмыслить свои поступки и измениться. Признак покаяния — это изменение.

— Почему, как Вы думаете, русские такой многострадальный народ — революция, репрессии, война, репрессии, снова революция? Почему столько испытаний? За что?

— Я верю в то, что наш народ богоизбранный, подобно ветхозаветному Израилю, поэтому многострадальный. Он то отступает от Бога, то приближается к Нему. Кого люблю, того и наказую, как сказал Господь. Все послереволюционные бедствия мудрые люди понимают как очистительный огонь, который был необходим. Было бы гораздо хуже, если бы Господь отступился от нас и Россия превратилась бы в такую выжженную духовно пустыню. Я думаю, Бог ведет нас путем очистительных страданий, выводящих души многих и многих к свету. А это ценнее всего.

Почитаем Ветхий Завет, почитаем Новый Завет, историю Церкви. Они наполнены скорбями и страданиями людей.

— Кто из правителей России, с Вашей точки зрения, больше сделал для Церкви: Горбачев, который разрешил вернуть Соловецкий монастырь, Ельцин или нынешние руководители государства?

— Это трудный вопрос. Церковь живет при той власти, которая есть. Для истории Церкви важна чистота внутреннего ее состояния. Если в душах нет живого Христа, то Бог отдает на попрание и целые христианские империи. Почитайте Священное Писание, ничего нового под солнцем не происходит. А что касается власти, то какой бы она ни была, всегда исполняется воля Божья.

***

Спасо-Преображенский Соловецкий мужской монастырь был основан в 1436 году монахами Зосимой и Германом. Расцвет монастыря начался в XVI веке и связан с именем игумена Филиппа (Колычева).

В 1920 году монастырь был лишен собственности, а его насельники стали работниками совхоза. В 1923 году весь Соловецкий архипелаг передан ОГПУ для организации Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), который в 1937 году был преобразован в тюрьму ГУГБ (закрыта в 1939 году). Через лагерь и тюрьму прошли более 80 тысяч человек, около 40 тысяч из них погибли в лагере или были расстреляны. Более шестидесяти бывших заключенных СЛОНа прославлены Церковью в лике святых новомучеников и исповедников Соловецких.

Судьбы пятисот насельников Соловецкого монастыря, изгнанных большевиками из стен обители, пока малоизвестны. Некоторые из них остались в Архангельске или в Кеми, другие вернулись на место своего рождения. Около тридцати были репрессированы за исповедание православной веры.

Соловецкий монастырь собирает сведения о бывших насельниках обители и убедительно просит родственников или людей, знающих что-либо о служении и жизни этих людей, сообщить по электронной почте palomnik@solovki-monastyr.ru или по телефонам +7 911 5758310, 8 818 3590380 руководителю паломнической службы Соловецкого монастыря Марине Васильевне Осипенко.

Беседовал Станислав Юшкин