О современном положении Якутской епархии в интервью порталу «Татьянин день» рассказал надавно назначенный на Якутскую и Ленскую кафедру епископ Роман (Лукин).

― Владыка, Вы назначены на кафедру недавно, но уже говорите о Якутии, как будто это Ваша родина. Вы до того интересовались жизнью Якутии?

― Нет, до того, как я узнал из беседы со Святейшим Патриархом о своем назначении, Якутией я не интересовался. Но говорить о ней почти как о родной земле мне позволяют два обстоятельства: во-первых, православные люди всюду одинаковы независимо от цвета кожи и разреза глаз, и православное мировосприятие одинаково у всех людей, исповедующих Христа как Бога и Спасителя. Во-вторых, со мной сюда согласилась приехать мама, я прибыл со своими ближайшими помощниками и учениками, которые решились разделить мое служение. Поэтому я воспринимаю Якутию как место родное и близкое, как продолжение дома.

― Насколько уже удалось познакомиться с епархией?

― Поставил себе задачу много ездить, и пока Господь дает силы. За первые два месяца я посмотрел половину приходов, а всего их 55. При этом территория равна по площади государству Индии. К вопросу о том, как в России живут священники ― якобы роскошно, а в этих поездках приходилось спать в автомобиле, причем не лучшего качества, проводить ночи в дороге, притом что утром нужно будет служить. До некоторых приходов 14 часов езды. Многие приходы при наличии общины и храма стоят без священника: священников 35 на всю епархию.

― Как же живет приход без священника?

― Живет и хорошо живет: Господь не оставляет. Я видел здесь такие чудеса, которых не видел более нигде на территории Русской Церкви. Священник приезжает в общину не чаще раза в месяц ― потому что на организацию такой поездки нужно как минимум 50 тысяч рублей. Община существует благодаря тому, что есть староста, который (или которая) мудро руководит приходом, совершает богослужения мирянским чином, содержит храм ― отапливает, оплачивает электроэнергию и прочее, да еще при этом занимается просветительской деятельностью. Недавно я был в шахтерском поселке Джибарики-Хайя, название-то какое красивое! Чтобы туда добраться, нужно 600 километров ехать практически по бездорожью, перебраться через две реки ― Лену и Алдан, и в поселке с населением чуть больше тысячи человек вы увидите магазин, перестроенный под храм. Община там ― порядка ста человек, это активные прихожане, их возглавляет деятельная старушка-якуточка, которая очень радеет о храме. Что меня архиудивило: там есть даже своя воскресная школа, в которой два или три десятка детей. Это настоящее чудо Божие! Кроме того, я понимаю, что это мудрая забота моих предшественников, архиепископа Германа и епископа Зосимы, которые, открывая приход и создавая общину, не оставляли в ней дела на самотек, а всячески поддерживали, в том числе и через отправку священников-миссионеров. К сожалению, кадровая проблема сейчас ― проблема номер один, так что мы будем работать над открытием семинарии в Якутске на базе существующего духовного училища.

― Владыка Зосима в своих поездках неоднократно встречался с протестантскими проповедниками и сектантами, живущими в поселках постоянно. Вам уже приходилось сталкиваться с их работой?

― Большой наплыв заезжих миссионеров был характерен для конца 90-х. Тогда привлекалось большое количество денежных средств ― покупались земли и здания для плацдармов борьбы за людские души. Теперь такого уже не наблюдается: есть устоявшиеся общины баптистов, совсем небольшое количество Свидетелей Иеговы, и общее число приверженцев протестантских направлений невелико. Я пока не встречался ни с кем. Посмотрим: может быть, что-то позитивное мы будем делать вместе на социальном уровне.

― Раньше православные видели проблему именно в том, что протестантские проповедники остаются в поселке на год и более, а наши наезжают на пару дней…

― Я думаю, это выдуманная проблема. Правда то, что денег у протестантов намного больше. На сегодня на ключевых приходах мы уже имеем активных священников, стабильные общины, есть приходские советы, миссионеры, социальные работники. Люди трудятся на всех направлениях.

― Не так давно Вы благословляли нивы. Якутия ассоциируется с вечной мерзлотой, а не с пшеницей…

― Это уникальный район ― Амгинский, его называют Якутской Украиной. Этот район всегда, особенно до революции, славился земледелием, выращивал громадное количество пшеницы. Глава района пригласил совершить освящение. Он верующий и мудрый человек. Из моих уст это может звучать, как лесть, но я умилился и восхитился подбором кадров, который ведет нынешний президент Якутии. Все главы районов, с которыми я встречался, ― это люди мудрые, обладающие опытом, твердой, целомудренной и продуктивной жизненной позицией. Глава района также пригласил совершить богослужение в часовне в центре села, мы говорили о возможности строительства в Амгенового храма, будем совместно искать спонсоров. Он заинтересован в том, чтобы открылся храм, была воскресная школа, чтобы Евангельская весть неслась людям и лежала в основе существования всего общества, села и района. Он достоин восхищения, притом, что это человек из нашего советского прошлого, с советским образованием, он мог бы иметь и советский менталитет, но насколько это мудрый человек! Он понимает основополагающее значение Православия для будущего Якутии.

Возвращаясь к нивам: когда я спрашивал, сколько центнеров пшеницы они собирают с гектара, мне называли цифры, скорее характерные для Ставрополья или Кубани. Притом, что это зона рискованного земледелия, они говорят: в хорошие годы ― до 20 центнеров, в лучшие годы ― до 40. Когда я услышал это, я понял, что это удивительные люди-труженики, которые в тяжелейших условиях сохранили принцип коллективного хозяйства. Кроме пшеницы, ржи и овса там выращивают большое количество овощей. Это особый регион и особая ситуация во всей Якутии. Но в зоне рискованного земледелия, чтобы говорить о серьезном хозяйстве в перспективе, нужно разрабатывать новые сорта пшеницы, как то делали в советский период, нужны очень серьезные вложения.

Что меня там умилило ― в Олекминске встречаюсь с главой села, спрашиваю: сколько в селе людей? Отвечает: почти тысяча человек, половина славян, половина народов Саха. А какое количество православных? Он задумывается ― сам-то он не православный ― и говорит: наверное, треть села. А потом неожиданно добавляет: но это самые лучшие люди села, они порядочные, добродетельные, честные и искренние. Это было похвалой, которую я услышал с огромным удовольствием и всем ставлю в пример: вот такими должны быть православные, чтобы человек извне, наделенный властью ― свидетельствовал об этом. Там есть храм, куда священник приезжает раз в месяц, и хорошая община.

— О языческом сознании говорят, что оно относится к божеству по принципу «ты мне ― я тебе». Если идол не помог на охоте, его могут выпороть. Такое же сознание проявляется в современном обществе: Патриарх благословил сборную перед Олимпиадой, спортсмены выступили хуже обычного, следовательно, начали обсуждать в сети, благословение сработало наоборот. Давайте, мол, не пускать Патриарха на Байконур, а то спутник не полетит. То же может сработать и в зоне рискованного земледелия: сегодня Вы, владыка, освятили нивы, завтра может ударить мороз. Как Вы будете реагировать на народное представление, что это освящение «не сработало»?

― Мы ведь освящаем нивы не для того, чтобы на нас все повалило из рога изобилия. Слава Богу, что те, кто просят освятить нивы, понимают, что здесь не может быть колдовства, что результат дела зависит как от помощи Божией, так и от усердия трудящегося. Люди это понимают ― я с ними встречался. Возвращаясь к вопросу веры: кажется, у Лескова описано, как протодиакон шел в поле на молебен от бездождия ― в галошах и с зонтиком при ясном раскаленном небе. Возвращался он всегда под дождем. Верить надо.

Конечно, я готов и к тому, что среди тысяч жителей Якутии кто-то будет думать и по-другому. У каждого свой путь, в том числе путь искания Бога, свой путь реализации религиозных запросов. Кто-то из-за гордыни боится признаться, что хочет узнать о вере, и будет критиковать, чтобы получить ответы на те вопросы, которые боится задать напрямую. Я часто вижу, как в Интернете на форумах разговоры заводятся ради этого: кто-то стесняется спросить и начинает нападки, но не потому, что он злобный атеист, а потому, что он гордый человек.

Конечно, будет непросто и уже сейчас непросто в смысле миссии и проповеди, но я оцениваю состояние общества как здравомыслящее. Я вижу, что многие оценивают ситуацию, в том числе миссионерскую, с общечеловеческой точки зрения, пользы для общества в целом. Многие власть предержащие, люди большого бизнеса, может быть, сами еще только на пути к храму или лишь готовятся по этому пути пойти, но ценность присутствия православной веры и православной культуры они видят, как и ее плоды. Например, при святителе Иннокентии всю грамоту, умения читать и писать, культуру во всем ее многообразии принесли православные миссионеры. Они открыли Якутии новый мир. Переводчик Священного Писания на якутский язык, писатель Дмитрий Кононович Сивцев (Суорун Омоллон) говорил, что создание Якутской епархии включило якутский народ «в один ряд со всеми политически значимыми народами мира».

— Что самое сложное сейчас в епархии для Вас, владыка?

— Самая сложная задача, как я ее вижу, чтобы Евангельская весть дошла до ушей и сердца всех якутян. Как это сделать, чтобы каждый услышал о Христе, о Евангелии, о значении православной культуры, я пока не знаю, но хотел бы, чтобы получилось. Конечно, надеюсь и на СМИ, но главное ― на помощь Божию. И здесь есть люди, которые этого не хотят, и пороки здесь есть, и современные тенденции мешают, но до чего же важно, чтобы услышали о Христе!

— А на более практическом уровне, что самое сложное?

— Бывает сложно найти в себе силы на 100% отдаваться служению: сложно мало спать, в поездках почти не есть, много ездить. Совсем не сложно говорить, совсем не сложно часто и много служить, совсем не сложно проповедовать, общаться с самыми разными людьми. Сложно найти в себе человеческие силы, но вся надежда на Бога.

― Можно ли сравнить полиэтническую и многорелигиозную ситуацию в Кавказском регионе, откуда Вы приехали, и в Якутии?

— Говорить о научной оценке мне сложно, а концептуальный подход к религиозной жизни одинаков. Там и здесь мы можем и должны нести свет Евангелия Христова людям, при этом не вступая в откровенный и грубый конфликт, никого не обижая. Мне часто задают вопрос: как вы относитесь к двоеверию современных жителей Якутии, к тому, что они и в храм ходят, и придерживаются некоторых языческих традиций? Тогда я вспоминаю святителя Иннокентия, который говорил, что в определенный период развития народа это возможно. Кому-то из консервативных православных это не понравится, но без этого не обойтись. Если я хочу, чтобы моей паствой стали Саха, носители якутских народных традиций, то я не могу им грубо сказать: сегодня вы прекращаете все свои обряды и отказываетесь от привычек. Для них сегодня отречение от язычества будет предательством национальных корней, национального самовыражения, духа предков. Нельзя этого требовать.

— Значит ли это, что до или после Вас нивы благословил еще и шаман?

— Нет, шамана не приглашали. Для Амгинского района характерно прямое и однозначное выражение симпатий к Православию. А вот в других районах иначе. У нас недавно был миссионерский сплав на теплоходе до Олекминска, мы общались с местным населением в селах, проповедовали, служили, привозили книги. Однажды, когда мы сели на теплоход, на Лене началась буря, и человек, который помогал нам арендовать корабль, совершил нечто, что можно назвать языческим обрядом: он вылил рюмочку водки в воду. Это называется у них «покормить Лену», чтобы река была милостива. При этом он ― православный человек.

— И Лена успокоилась?

— Парадоксально, но Лена успокоилась. Но благодарили за это Господа и Создателя всего мира, в том числе и Лены, за то, что Он послал нам умиротворение и спасение. Людям вообще нужно помочь ― не критиковать, не обличать: «Ты Лене поклонился!» Лучше сказать: хорошо, ты проявил уважение к реке, но кто ее сотворил? Кто Хозяин Лены? Это Господь. Давай обратимся к Нему без посредников, напрямую, давай помолимся вместе: «Господи, благослови, спаси и сохрани». Мы помолились мирно и благополучно. Так что ситуация выглядит не так страшно ― смотря каким взглядом смотреть.

Сложность в том, что, хотя в XIX веке 90% якутов были крещены, советский период принес не просто уничтожение веры и веропринадлежности, но, с одной стороны, потерю национального самовыражения, а с другой ― потерю религиозного пути. Поэтому ныне некоторая часть якутской интеллигенции видит в шаманизме и язычестве один из способов утверждения национальной самобытности. При этом язычество не имеет четко выраженного вероучительного основания. Все толкуют его на разные лады ― в этом сложность. Вот храмов, например, до революции у шаманистов не было ― вообще никаких культовых построек. А теперь стали строить некое подобие капищ, называя их «культурным центром».

— Вашу епархию называют миссионерской… Что это означает?

— Я думаю, что весьма полезное дело и значительное явление ― миссионерский стан, например, в Тикси, где служит игумен Агафангел (Белых). Но вот что такое миссионерская епархия ― я не понимаю. Другая тогда что ― не миссионерская? «Миссионерская концепция» тоже вызывает у меня вопросы ― но, может быть, это из-за моей молодости на миссионерской ниве. Все впереди.

— С одной стороны, Православию в Якутии несколько столетий. С другой стороны, и владыка Зосима говорил, и Вы часто говорите, что миссионерская работа только начинается. Как это совместить?

— Это противоречие — кажущееся. Дело в том, что в миссионерском присутствии очень важны стабильность и постоянство. Если миссия прерывается или ослабевает по своей интенсивности, то бывает охлаждение. В последние несколько месяцев, когда проходила передача дел в епархии, интенсивность поездок по восточным и северным районам была снижена почти до нуля. Это не значит, что священники ленились ― нет. Для поездки на Север, куда лететь четыре часа, необходимо и время и, в первую очередь ― деньги. Большой механизм миссионерской работы должен идти слаженно, как часы. Если он стопорится, всякий раз приходится говорить о возобновлении миссии, о ее новом запуске. Например, уникальна миссия святителя Иннокентия ― конечно же, за его праведность ему споспешествовала Благодать Божия; с другой стороны, помогали его человеческая мудрость и опыт. Но, как ни крути, а к деньгам вернешься: главным его спонсором был святитель Филарет (Дроздов), который, будучи митрополитом Московским, выделял ему крупные суммы на миссионерскую работу, на издание книг и другие направления. Учитывая опыт предшественников, почитая и преклоняясь перед ним, утверждая продолжение этого опыта, мы должны прилагать свое старание и новые методы к современным условиям. В том числе должна быть финансовая помощь.

— А Вам уже удалось найти спонсоров?

— Пока нет. Потому и в поездки я беру с собой одного-единственного человека ― он выполняет работу и фотографа, и помощника на службе, и летописца для сайта епархии, и иподиакона, и водителя. Слава Богу, что такие замечательные люди у меня есть. Служба получается не совсем архиерейская, но дает и мне возможность познакомиться со своей паствой, и людям познакомиться со мной. И я вижу, какая здесь идет церковно-приходская и церковно-общественная жизнь.

— Каково состояние перевода Литургии на якутский язык?

— Первоначально перевод богослужения был осуществлен при святителе Иннокентии в середине XIX века, но на сегодня он уже устарел, и был выполнен новый перевод. Какие-то части Литургии, в том числе чтение Священного Писания, уже совершаются в Градо-Якутском кафедральном соборе на родном языке местных жителей. Над переводом работали замечательные люди, одна из них ― ученица Суоруна Омоллона. Шесть священников епархии владеют якутским богослужебным языком, могут говорить на нем ектении. Я и сам решился учить язык, выучил пока несколько возгласов ― впервые применял это знание 19 июля, во время богослужения на якутском. Пожилые якуты подходили и простодушно говорили: если бы вы еще и без ошибок все произносили, было бы совсем хорошо, но спасибо и сегодня. Конечно, со временем ранняя или поздняя Литургия в кафедральном соборе, а также богослужение в районах компактного проживания якутов будет на якутском. К тому есть и желание, и возможности.

— Как Вас встречали в Якутии, особенно светские люди? Ведь недавняя история епархии была довольно напряженной.

— Встречали осторожно, но не из-за напряженной, как вы выразились, истории епархии. Думаю, и проблемы последнего года были несколько раздуты теми, кто не хочет благополучия церкви. Напряженность же связана просто с внимательностью к новому человеку. Я не случайно часто привожу высказывание святителя Иннокентия, что Якутия ― это целый мир. Здесь, вдали от столиц, привыкли жить в своем мире, а приезжавшие, например, ради освоения недр, иногда привозили с собой кроме культуры еще и антинравственные явления. Потому к промышленникам относятся особенно осторожно. Вот сейчас строят железную дорогу ― и переживают, что по ней приедут новые проблемы. В этом ключе присматриваются и ко мне ― но я готов к этому, я и не рассчитывал, что меня примут в распростертые объятия. Надо заработать и заслужить авторитет и любовь ― они не даются только за то, что ты ― носитель архиерейского сана.

— Вы наверняка поразили всех своей активностью ― Вашим предшественникам не удавалось столько ездить и встречаться с людьми.

— Нужно просто не упустить момент ― в том числе теплое время года и навигацию по Лене. Но я говорю не о климатической, а скорее о церковно-общественной ситуации. Святейший Патриарх часто напоминает, что сейчас ― время, когда можно и нужно много сделать, а кто знает, что нас ждет впереди. Поэтому мне нельзя расслабляться: ведь архиерей ― это и пример для священников. Если я опущу руки ― чего ожидать от них? Священники в епархии в основном молодые: еще в советское время так сложилось, что люди предпенсионного возраста из Якутии обычно уезжали. Это относится не только к священникам. Батюшки здесь в основном старательные: кто же поедет на Север, если не горит сердце и не чешутся руки? У них горит душа и есть знания ― и люди это видят.

Беседовала Александра Сопова