Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл призвал духовенство и мирян повышать образование по светским специальностям в Российском православном университете. О специфике вуза, современных задачах Церкви и проблемах общества в интервью газете «СтоЛИЧНОСТЬ» рассказывает ректор РПУ игумен Петр (Еремеев).
— Чем отличается православный университет от духовной академии, с одной стороны, и светского вуза — с другой?
— Первое высшее учебное заведение, открытое более 300 лет назад в нашей стране, — Славяно-греко-латинская академия — создавалось как образовательное учреждение для всех сословий. В ней учились дети не только знати, но и кабальных людей. И образование здесь получали, чтобы раскрыть свои таланты на разных поприщах: от государственной службы и занятия науками до пастырского церковного служения. Так что будущие священники, государственные мужи и ученые грызли гранит науки на одной ученической скамье. Лишь в 1814 г., когда в Сергиевом Посаде открылась Московская духовная академия, образование разделилось на светское и духовное. При этом до революции университеты имели в своем составе в том числе и кафедры, преподававшие богословские и философско-религиозные дисциплины. Здесь студенты получали воспитание в духе православных нравственных ценностей, в силу того что Православие было верой всего народа и пронизывало жизнь общества. А после 1917 г. все эти кафедры закрыли. За советские годы совершенно стерлась память о том, что богословие (мы сегодня называем эту науку теологией) — неотъемлемая часть гуманитарного образования. И вот когда на рубеже 1980-90-х гг. государство сняло препоны на пути поступления молодежи в духовные школы, приток абитуриентов в академии и семинарии многократно увеличился. Причем шли туда не только те, кто мечтал о священстве, но и просто ищущие знаний по богословию и религиозной философии. К счастью, с середины 1990-х гг. теология весьма прочно вошла в жизнь российских светских вузов. Поэтому сегодня в духовные учебные заведения поступают молодые люди, готовящиеся именно к пастырскому служению. И в то же время возник новый тип образования — «светское православное». Именно такое дат и наш Российский православный университет.
— А куда трудоустраиваются ваши выпускники?
— В подавляющем большинстве случаев в светские учреждения — общественные организации, различные фонды, государственные структуры. Допустим, выпускники юридического факультета работают и судьями, и адвокатами, и юридическими консультантами, и даже сотрудниками правоохранительных органов. А например, первые выпускники богословского факультета, преобразованного сегодня в факультет религиоведения, работают в «Православной энциклопедии» — мощном церковно-научном, общественном проекте. Редкие наши студенты по окончании вуза желают принять сан. Это исключения из правила, ведь у нас нет задачи готовить священнослужителей.
— Будучи вузом православным, вы отсекаете часть абитуриентов, например мусульман?
— Я знаю родителей, которые выбирают в школе для своих детей «Основы православной культуры», хотя по рождению и по образу жизни принадлежат к исламской религиозной культуре. Ход рассуждений при этом достаточно прост. Мол, исламу мы и сами научим — важно, чтобы ребенок знал, как общаться с православными друзьями, знал и уважал их традиции. Такие родители хотят, чтобы их дети жили в стране, где все любят, уважают культуру и религиозный выбор друг друга. В нашем вузе сегодня в малом количестве, но всё же обучаются и мусульмане, и староверы, и католики, и даже неверующие студенты. Они поступают к нам, чтобы получить качественное светское высшее образование и вместе с тем из первых уст узнать и о православной духовной традиции. И мы принимаем таких абитуриентов, ведь наша миссия — это христианское свидетельство в светской среде.
— Может, у вас и гастарбайтеры есть?
— Да, есть один, поступил к нам, чтобы лучше узнать русскую девушку, с которой встречается. Не правда ли, интересный выбор? А если говорить о теме иностранных трудовых мигрантов, то я вообще-то не поддерживаю тотальную ориентацию нашей коммунальной инфраструктуры на гастарбайтеров из Азии. Насколько полезны Москве люди абсолютно иной культуры? Не проще ли создать условия для трудоустройства в столице украинцев, молдаван, белорусов? Если бы мы ориентировались на привлечение рабочей силы из стран, которые духовно нам близки, то избежали бы многих проблем, которые имеем сегодня в городе.
— Почему сегодня, когда у Церкви появились рычаги влияния на общество, наркомания и алкоголизм процветают все больше?
— Какие рычаги влияния? Говорить пока приходится о свободе присутствия. Но присутствия в обществе, члены которого подвергаются пропаганде культа удовольствий и обогащения. Да, Церковь свидетельствует во всем этом кошмарном гаме о высоком призвании человека. Но призыв быть добрым, быть честным, который звучит сегодня из уст пастыря или мирянина, заглушается миллионами других предложений, которые современный человек слышит более охотно. Сегодня в круглосуточной сетке телевещания, забитой потребительскими лозунгами, лишь на короткое время может появиться добрый образ. И чего мы хотим? Чтобы эти минутные просветы в эфире изменили жизнь миллионов к лучшему? Увы, сегодня процент людей, всерьез принимающих христианские ценности, настолько мал, что всё еще не в состоянии влиять на ситуацию. Но всё же люди меняются. Я каждый день знакомлюсь с искренними новообращенными.
— А какова в этом обретении веры роль Церкви?
— Сегодня Русская Православная Церковь ставит перед собой задачу донесения Слова Божия до каждого человека. Мы обязаны сегодня исполнять призыв Христа к человеку — жить осмысленно, совершенствуя себя, спасая свою душу, — сделать понятным каждому нашему современнику. Именно поэтому, когда Патриарх или священники высказываются по тем или иным проблемным вопросам, которые сегодня волнуют людей, нередко можно услышать окрики: мол, как вы смеете выражать свое мнение? Живите в своей Церкви и высказывайтесь на темы церковной жизни. Но это нас вовсе не пугает, напротив — это признак того, что голос Русской Церкви слышим. Если кто-то хулит сегодня Церковь за то, что она занимает активную позицию по важным вопросам развития общества и государства, это свидетельствует о правильном выборе направления развития церковной жизни.
— Вы рисуете довольно грустную картину современного общества. Что же его ждет при таком развитии событий в будущем?
— Наш народ, в силу того что тысячу лет был православным, имеет неисчерпаемый запас доброты и духовных сил. Даже жестокие десятилетия, предшествовавшие Второй мировой войне, и последующие гонения не смогли уничтожить те глубинные духовные основы, которые были и остаются источником нашей жизнеспособности. В непростом мире мы живем. Столько противоречий вокруг и неустроенности, счастье соседствует с бедой, горе — с благополучием. Но в каждом есть Человек. Поговоришь с сидящим у храма бомжом, вроде бы потерявшим человеческий облик, а на самом деле — бывшим полковником советской армии, или нищенкой — бывшей учительницей, которую выгнали из дома родственники, — и вот перед тобой настоящий Человек. Или наши кающиеся прихожане... Сколько неправды и боли видишь, сколько судеб — от убийц до мошенников. Люди приходят порой с ужасными пороками, со страстями, но ведь все равно очень скоро находишь в них черты человечности, образ Божий, дающий возможность начать жизнь сначала. Господь как-то особенно милостив к нам — Он сохраняет человечность в нашем народе. И — хотим мы этого или нет — при жесткой пропаганде потребительского образа жизни в нас так глубоко и основательно сидит стержень православной духовной культуры, что мы не ломаемся. Пока не ломаемся. Бог дает нам эту силу.
