О работе кафедры философии Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в интервью интернет-изданию «Татьянин день» рассказал ее заведующий доктор философских наук В.Н. Катасонов.
— Владимир Николаевич, как получилось, что именно Вы стали заведующим кафедры философии Общецерковной аспирантуры?
— Меня пригласили работать в Общецерковной аспирантуре и докторантуре, еще когда она только организовывалась. В то время я уже был доктором философских наук и заведующим кафедрой философии религии и религиозных аспектов культуры в ПСТГУ, которую сам создал (при этом в ПСТГУ есть и отдельная кафедра философии, которая дает общую подготовку по этому предмету). Религиозные аспекты культуры — то, что меня всегда интересовало, и в Общецерковной аспирантуре я стремился создать такую кафедру, которая занималась бы этими темами.
— Но это получается уже некоторая специализация внутри философии.
— Нет, потому что на самом деле кафедра философии ОЦАиД работает сразу по трем направлениям: дает общую подготовку по философии, специальную подготовку для богословов и занимается вопросами, связанными с исследованием религиозных аспектов культуры.
— В качестве образовательного стандарта кафедрой используется «Программа-минимум кандидатского экзамена по дисциплине История и философия науки» Министерства образования и науки РФ. Есть ли какие-то принципиальные отличия кафедры философии в церковной аспирантуре от философской кафедры в светском вузе?
— Конечно, есть.
Относительно принятого стандарта скажу, что мы ведем преподавание, рассчитывая, что в перспективе церковные научные степени кандидата и доктора богословия будут признаны государством наряду с научными степенями других наук. Поэтому изначально мы задумывали осуществлять подготовку аспирантов по философии с ориентацией на общегосударственные программы Министерства образования.
Раньше во всех светских вузах сдавали «Историю философии», но, к сожалению, за последние 20 лет светским философам не удалось отстоять ценность философии перед лицом Министерства, и этот курс был заменен на «Историю философии науки». Мне лично очень жаль, потому что для многих людей изучение истории философии в аспирантуре было едва ли не единственной возможностью получить некоторую подготовку общемировоззренческого характера, которая проводится именно через философию. А теперь все сведено к изучению истории философии науки. Этот курс сам по себе полезен, но явно недостаточен.
Мы, конечно, стараемся дать нашим аспирантам и общую философскую подготовку, а что касается курса, одобренного Министерством образования, вносим сюда некоторые коррективы. В частности, стараемся рассматривать вопросы философии науки в перспективе религиозного мировоззрения, то есть специально рассматривать тему взаимоотношений религии и науки, и более конкретно, религиозных аспектов науки.
К сожалению, в трактовке этих вопросов российские вузы отстают от западных, что обусловлено тем, что в XX веке религиозные темы во многом были под запретом или не могли свободно обсуждаться из-за господствующей в нашей стране идеологии. Между тем, с середины XX века множество исследователей показали, что становление науки и научной традиции, которая началась в XVII веке с Галилея, Декарта, Ньютона и непрерывно развивается до сего дня, — говорю о естествознании — находилось в очень серьезной связи не только с философией, но и с теологией. Она развивалась не в безвоздушном пространстве и не на пустом месте, и конкретные исследования показывают что определенные достижения науки были связаны именно с влиянием богословия. Все эти моменты и вообще связь науки и религии мы стараемся показать в курсах, которые читаем аспирантам в рамках предмета «История и философии науки».
— Кажется, об этом не говорят в других вузах? То есть в какой-то мере Ваша кафедра восполняет серьезный пробел?
— Совершенно верно. Но сейчас тема взаимосвязей между религией и наукой постепенно пробивает себе дорогу. Тем не менее, среди ученых и философов есть немало противников тезиса о взаимосвязи науки и религии. Этот вопрос нередко порождает идеологическую борьбу и поляризацию в научном сообществе. Это, естественно, отражается и на способе трактовки конкретных исторических тем, например, связанных с историей развития научного знания.
— В нашей стране — и об этом Вы сами сказали — долгое время эти темы не разрабатывались. На основе чего вы составляете лекционные курсы в Общецерковной аспирантуре?
— Курсы существуют разные.
Если говорить об общем курсе для аспирантов, в его основе — министерская программа. А если говорить, например, об исследовании взаимодействия науки и религии в истории, мы учитываем работы западных исследователей и отечественных ученых, которые этой темой занимались. Из западных можно назвать П. Дюгема, А. Койре, Р. Вестфолла, Е. Мак-Маллина и многих других; из российских ученых, например, отца Павла Флоренского, А.Ф. Лосева или В.П. Зубова — замечательного исследователя мирового уровня, который, в частности, специально изучал, как из недр западной схоластики возникала новоевропейская наука.
— Вы говорите об аспирантских курсах. А что предлагается магистрантам?
— Магистратура организована с ориентацией на Болонский процесс и предоставляет студентам модули, в частности модуль по философии религии, в который входят разные темы например, феноменология религии, психология религии, религия и феминизм и др. Сюда же входят, например, лекции по философии религии в аналитической традиции философии, современный немецкий протестантизм и его подходы к философии религии.
— Чтобы разобраться в этих темах, магистрант должен быть достаточно подготовленным.
— Да. Требования к магистрантам в принципе повышаются, потому что, согласно нормам Болонского процесса, считается, что к моменту обучения в магистратуре человек уже должен пройти все общие курсы. То есть, говоря о нашей кафедре, прослушать как минимум общий курс истории философии и иметь подготовку и по догматическому богословию.
Плоха или хороша нынешняя реформа образования, говорить не буду. Но несомненен факт, что теперь от студентов требуется много самостоятельной работы не только в плане чтения на русском и иностранном языках, но и написания рефератов и контрольных. Логика этой образовательной политики в том, что постепенно они должны готовиться к написанию магистерской диссертации. Студентам вообще придется много писать. Этот поворот в высшем образовании не всеми принимается, но в рамках духовных школ это, на самом деле, поворот к традициям, которые существовали в России до революции.
— В списках зачисленных в ОЦАиД нет ни одного поступившего на кафедру философии. Почему?
— Кафедра философии не является выпускающей. Это связано с тем, что сама аспирантура существует не так давно. Но, судя по тому, какие к нам поступают студенты и сколько людей сознательно хотят писать диссертацию именно по философии, думаю, что скоро ситуация изменится.
— А что делать тому, кто захочет писать диссертацию по философии сейчас? Это возможно?
— Да. Но студент должен выбрать, собирается ли он защищать диссертацию по философии как светской дисциплине и быть кандидатом философских наук или же писать диссертацию богословского характера и становиться кандидатом (доктором) богословия. С богословской диссертацией проблем нет, так как богословские степени присуждает диссертационный совет ОЦАиД. С диссертацией по философии возникают сложности, потому что светскую степень кандидата философских наук наш совет дать не может, и придется защищаться в диссертационном совете другого вуза. Со светскими вузами могут возникнуть проблемы, так как определенный пафос богословского знания для них не всегда приемлем и диссертацию могут не принять. Но светский диссертационный совет есть, например, в ПСТГУ, и он присуждает степени по философии религии и истории. Так что защищаться можно там.
— Как Вы считаете, какие темы для разработки наиболее актуальны сегодня, какими бы Вы советовали заняться будущим аспирантам?
— Если говорить о богословских темах, которые имеют философский смысл, сегодня очень важны темы, связанные с религиозным осмыслением различных аспектов культуры. Долгое время идеологическая система в нашей стране не позволяла их разрабатывать, поэтому сейчас самое время восполнить эти пробелы. Возможных направлений работы много, потому что в культуре, на самом деле, все имеет какой-то религиозный смысл, положительный или отрицательный, даже пепси-кола имеет религиозный смысл.
Очень актуальна тема религиозных проблем в образовании. Например, сейчас спорят, можно ли вводить в школах предмет «Закон Божий» или стоит ввести «Основы православной культуры». Дело тут не только в том, что при юридической невозможности ввести Закон Божий вводят ОПК — как бы его сокращенный вариант, — а в том, может ли человек говорить о религиозной культуре, не будучи сам верующим. Это выводит на более серьезную проблему религиоведения: возможно ли изучать религию, не будучи ее адептом? Вроде как нельзя, потому что извне можно только описывать ее, но существует множество нехристианских и антихристианских культов, которые тоже изучаются, в том числе учеными-христианами. И если мы исходим из тезиса, что нельзя понять религию, не будучи ее адептом, как заниматься их изучением христианину?.. Здесь много серьезных философских и научных вопросов.
В области философии искусства можно рассматривать вопросы связи искусства и нравственности: искусство — это совершенно отдельная область или оно, все-таки, как-то связано с нравственным началом?
Интересна тема религиозных аспектов политики. Для нашей страны это важно, потому что вся наша политика и организация политической жизни до революции была связана с Церковью. Такова ментальность нашего народа. Даже и в советское время политика начинала приобретать религиозную окраску. Сейчас тема религии и политики снова выходит на поверхность.
Если говорить о русской литературе, в советское время здесь было много блестящих исследований, но открыто говорить о религиозных аспектах литературы было нельзя, несмотря на то, что она насквозь проникнута религиозными интенциями. Сегодня приходится заново исследовать нашу классику, у меня у самого есть работы по этой теме — например, о «Капитанской дочке» А.С. Пушкина, о Достоевском. Здесь же возникает тема преподавания русской литературы в школе.
Последние 20 лет актуальность приобрели философские основы медицины, и у нас в стране эта область пока мало развита. Медицина занимается тем, что лечит, то есть восстанавливает некоторую целостность. А вот что это за целостность? Что значит «здоровый человек»? Для философии науки это стало одной из существенных новых тем. В частности, и у православных есть свое особое понимание здоровья и болезни.
Коротко говоря, каких бы тем мы ни коснулись, все они требуют исследования. Разработка общей программы целостного философского мировоззрения, которое включало бы понимание природы религии и присутствия ее в жизни, является сверхзадачей для нашей кафедры. А все вышеперечисленное — некоторые из возможных вариантов подчиненных этой сверхзадаче направлений исследования. Работы много, и для христианского исследователя она очень интересная.
Беседовала О. Богданова
