Продолжаются переговоры по преодолению разногласий между Русской Православной Церковью (РПЦ) и Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ). По мнению экспертов, они близки к завершению, и вскоре следует ожидать соединения Церквей. О своем видении перспектив переговорного процесса рассказывает в интервью газете «НГ—Религии» архиепископ Марк (Арндт), глава Берлинской и Германской епархии РПЦЗ.
 
— Ваше Высокопреосвященство, расскажите, пожалуйста, о современном состоянии переговоров между Московским Патриархатом и Зарубежной Церковью.

— Переговоры между комиссиями Московского Патриархата и Зарубежной Церкви развиваются закономерно. Надо помнить, что прошедшие 85 лет раздельного существования не могли пройти бесследно. Они оставили свой отпечаток на обеих частях единой Русской Церкви. Народ в России имеет совершенно иной исторический опыт, чем русские люди в эмиграции. Это чувствуется даже в малейших, кажущихся незначительными, оттенках, в говоре, поведении, восприятии другого и т. д.

Думаю, что было бы неправильным ожидать, что мы, т. е. наше поколение, сможем полностью преодолеть этот разрыв. Мы можем, на мой взгляд, только стараться подходить друг к другу не со слишком строгой взыскательностью, а с той благой снисходительностью, которая не допускает в сердце даже тени сомнения в искренности твоего собеседника. Иногда действительно приходится долго-долго стучаться, чтобы собеседник наконец услышал тебя, твою боль, твою раненость тем или иным действием или высказыванием. Такая снисходительность не означает безразличия, тем более — к истине. Когда я чувствую, что другой меня не понимает или криво толкует, я обязан помочь ему открыть сердце для моих чувств, для восприятия в правильном «ключе».

Сложность этого переговорного процесса заключается еще и в том, что с каждой стороны за нами много людей. Они не имеют той же возможности посмотреть нашим собеседникам в глаза, прочувствовать реальную атмосферу. А нам как членам встречных Комиссий необходимо учитывать во время совместной работы воззрения и чувства верующих, с которыми у нас до сих пор не было общения. Порой приходится слышать отклики наших прихожан или священнослужителей, свидетельствующие прежде всего о глубоком недопонимании наших позиций, а теперь уже и формулировок в опубликованных совместных документах.

Естественно, человек, не участвовавший в самом переговорном процессе, смотрит издалека на все, на результат как бы в «чистом виде»: он вне того, что прошли участники переговоров на ряде этапов становления того или иного документа. Ведь зачастую мы исходили из позиций почти прямо противоположных.

Только вслушиваясь и вдумываясь в личную историю собеседника, пропустив это через призму общества, в котором он вырос и живет, мы смогли приблизиться к некоторому пониманию столь различных подходов. Исключительно на основе доброй воли мы могли впоследствии прийти к принятию текста, который был бы приемлемым для обеих сторон в самом широком смысле этого слова. Создать одностороннее заявление проще, но в самой односторонности, пусть и нравящейся той или другой (ну, всегда «своей»!) стороне, есть и свой недостаток. Она не нуждается в собеседнике, смело или слепо проходя мимо него. Христова правда не такова. Мы старались ни в чем не погрешить против нее.

Вот так мы и достигли нынешнего момента. Если многое будет выглядеть для посторонних лиц иначе, чем для активных участников процесса, то и здесь мы должны надеяться на добрую волю всех, чтобы в дальнейшем совместно преодолевать и наконец совсем преодолеть разделение.

— Расскажите о совместном документе «Об отношениях Церкви и государства», принятом Комиссией Московского Патриархата по диалогу с РПЦЗ и Комиссией РПЦЗ по переговорам с Московским Патриархатом.

— Этот документ и комментарии к нему приняты в результате длительных прений. Еще до начала работы встречных Комиссий было ясно, что в этом вопросе дело с мертвой точки сдвинула «Социальная концепция», принятая на Архиерейском Соборе Московского Патриархата в 2000 г. Это соборный документ, в котором сказано многое, что можно было дословно перенять для определения правильного, неискаженного восприятия соотношений между Церковью и государством.

— Какую автономию получит Зарубежная Церковь после воссоединения двух Церквей?

— В переговорах Комиссий речь идет о статусе самоуправляемой Церкви по образцу Украинской или Латвийской Православной Церквей. Такое самоуправление предусмотрено в Уставе РПЦ. Таким образом, при сохранении Устава («Положения») Русской Зарубежной Церкви в оба основополагающих документа вносятся соответствующие дополнения, связующие две части Русской Церкви друг с другом и упорядочивающие их взаимоотношения в церковно-правовом отношении. Отсутствие такого ясного порядка сказывается крайне болезненно на церковной жизни.

— Не кажется ли Вам, что воссоединение Зарубежной и Русской Церквей приведет к созданию за границей параллельных церковно-административных структур? Или же заграничные приходы Московской Патриархии перейдут под юрисдикцию Зарубежной Церкви?

— Конечная цель вступления в евхаристическое общение должна заключаться в слиянии всех приходов русского рассеяния в единое целое, в единое тело. Эта цель не может быть достигнута никаким механическим путем. К ней можно идти только очень постепенно и осторожно.

— Какова, на Ваш взгляд, судьба приходов Зарубежной Церкви в России?

— Приходы в России, пришедшие в определенный исторический момент под омофор Русской Зарубежной Церкви, смогут влиться в местные епархии постепенно и органично. Для этого в первую очередь необходимо преодолеть причины, вызвавшие в свое время такие разделения. Действительно, в России по инерции может продолжаться то, что не приемлемо для православного сознания. Именуют это и «сергианством», и «экуменизмом». Не в последнюю очередь проблемы порождало несоблюдение священнослужителями Патриархата правил Православной Церкви, которые следует бережно хранить.

Здесь не какая-то «злостная критика извне». Сам Патриарх Алексий II, например, многократно подчеркивал необходимость прийти к правильному совершению Таинства Крещения. Он также неоднократно выступал и против других недостатков, составляющих недоброе наследие прежних десятилетий. Нам всем об этом следует совместно усиленно заботиться. А по мере того, как подобные отрицательные явления, которым не место в Церкви, будут убывать, исчезнут и причины раздельного существования. Такова перспектива оздоровления и возрождения как церковной жизни, так и духовной атмосферы всей страны.

— Что ожидает священников, в свое время покинувших Московский Патриархат и перешедших в Зарубежную Церковь?

— Если у священников, покинувших Патриархат, были канонические нарушения, то их следует привлечь к духовному суду. Если же канонических нарушений со стороны священников не было (у меня лично впечатление, что их не было в большинстве случаев), т. е. если они вынужденно ушли из-за неканонических требований к ним, то сейчас надо применять не административно-бюрократический подход, а пастырский.

— Не секрет, что определенная часть пастырей и паствы Зарубежной Церкви отрицательно относится к диалогу с Московским Патриархатом и не желает соединения с ним. Какое будущее, на Ваш взгляд, ожидает эту часть? Не угрожает ли Зарубежной Церкви новый раскол?

— Любое решение о нашем дальнейшем пути должно быть принято соборно. Соборные решения будут приняты всеми здравомыслящими членами Церкви. Если же кто-то уже сейчас готовится уйти в раскол, то он и тогда уйдет не просто в силу решения, оказавшегося ему «не по духу». Не имея должной открытости для соборного обсуждения, он фактически и на сей момент уже не стоит на почве Церкви, ее соборного духа. Об этом можно только жалеть.

Мы, естественно, должны прилагать все усилия к тому, чтобы избежать подобных настроений. Поэтому надо стремиться к тому, чтобы все смогли понять и принять путь, который изберет соборная полнота нашей Церкви. Как будет выглядеть этот путь, мы увидим после Всезарубежного Собора, когда завершится наше соборное общение.

Дмитрий Урушев