В беседе с корреспондентом радио «Радонеж» Никита Игоревич Кривошеин критикует позицию руководства константинопольской Архиепископии русских церквей, противящегося сближению с Московским Патриархатом.
22 октября 2007 года
— Закончилось трехдневное посещение Франции Его Святейшеством Алексием II, Патриархом Московским и всея Руси, которого сопровождали митрополит Кирилл, председатель Отдела внешних церковных связей, сотрудники ОВЦС и многие другие духовные лица, приехавшие из России.
Патриарх выступил на Парламентской ассамблее Совета Европы. Там принимали несколько лет тому назад Патриарха Вселенского Варфоломея, там выступал как глава государства Папа Римский Бенедикт XVI, и вот сейчас Патриарх всея Руси. А ведь это абсолютно политический, светский парламентский орган. Это показывает, что европейские политические, как принято говорить, элиты, все больше осознают ту страшную опасность, которая совсем близка и перед которой Европа встала лицом к лицу. Она стоит перед опасностью так называемой секуляризации и перед угрозой перехода в абсолютно агностическое общество, перед постепенным и медленным забвением самой веры и вытекающих из веры христианских принципов — любви и этики.
И на этом фоне в Европе с каждым месяцем, с каждым годом нарастает угроза исламского фанатизма. Как видите, эта картина может казаться мрачной, но, к сожалению, она вполне реальна.
Еще 20 лет тому назад никакой Парламентской ассамблее, никакому Европейскому парламенту не пришло бы в голову прислушиваться к мнению руководителей крупных церквей. А голос Русской Церкви в этой симфонии важен втройне, поскольку в Европе именно Россия — та страна, которая пошла по пути поиска и уже более 15 лет идет к возрождению веры, и возврата к вере. И этот возврат тем более убедителен, что он происходит после огромного провала насаждения атеистической пропаганды, более 70 лет мученичества Церкви Христовой, преследования верующих и по сути уничтожения церковной жизни богоборческой властью.
Неудивительно, что и Парламентская ассамблея и, что еще более значимо, католические епископы Франции говорят о том, что они готовы прислушаться и присмотреться к тому, как происходит церковное возрождение в России. Они даже сказали своими словами: «мы готовы прислушаться и всмотреться в то, как происходит духовное возрождение России».
Недавно были опубликованы статистические материалы о том, что во Франции и в Нидерландах количество церквей, которые продаются «с молотка» растет из месяца в месяц. Эти храмы разрушаются за неимением прихожан, за невозможностью муниципалитетов оплачивать их содержание. В результате прекрасные здания храмов уже не служат верующим, а исчезают, или в их стенах устраивают дискотеки.
Приезд Патриарха был величайшим событием и для русских, и для всех православных, проживающих во Франции. И не только для потомков белой, первой эмиграции, каким являюсь я, но и для всей диаспоры.
Я одновременно и потомок белых эмигрантов (мой отец был врангелевским офицером), и в то же время, поскольку я оказался в бывшем СССР в 1948 году и прожил там около 25 лет, принадлежу к первому поколению третьей эмиграции. За эти двадцать пять лет в СССР я отбыл срок в политических лагерях Мордовии, оставаясь при этом верным Русской Православной Церкви и полностью отвергая политический режим Советов.
Приезд Патриарха тем более своевременен для русской диаспоры во Франции, что на обращение Патриарха от 1 апреля 2003 года так и не последовало никакого конкретного ответа от Архиепископии русских православных церквей Константинопольского Патриархата, что на рю Дарю. Наоборот, после недолгого периода колебаний вновь избранный архиепископ Гавриил, бывший католик фламандского происхождения избрал абсолютно враждебный курс по отношении к РПЦ. Этот курс поддерживается, к глубокому сожалению известными людьми. Такими, например, как Никита Алексеевич Струве, руководитель издательства «Имка-Пресс» и главный редактор «Вестника русского христианского движения».
В 60-70-е годы он в огромной степени помог русской интеллигенции, делу духовного и церковного сопротивления Советам. Можно только огорчаться, что когда, наконец, Церковь в России стала свободной, Н.А. Струве стал обновлеченским врагом Русской Церкви. Он занят вопросами скорее не церковными, а спасением и выживанием своей маленькой общины. Но он не одинок в своих убеждениях, его единомышленник Мишель Соллогуб, секретарь Совета Архиепископии, накануне приезда Патриарха во Францию опубликовал в газете «Фигаро» статью, из которой следует, что он и его друзья ставят перед собой задачу создания западноевропейского космополитического, безтрадиционного, многоязычного, вернее безъязычного Православия.
Многие верующие, среди них и вновь прибывшие люди из СНГ, сталкиваясь с подобными людьми, введены в соблазн и заблуждение. Ситуация в Архиепископии и в Богословском Свято-Сергиевском институте в Париже близка к хаосу и грозит расколом.
Для выхода из этой парадоксальной ситуации и игры в «русскость c избранием особого пути» нужно бы убрать из названия Архиепископии прилагательное «русский». И тогда бы все встало на место, и они вполне стали бы безымянной «православной церковью».
Вновь приезжающие из бывшего Советского Союза, я имею ввиду Россию, Украину, Белоруссию и Молдавию, в поисках русского прихода, не задумываются о юрисдикционных разделениях, от неведения, да и привлеченные красотой собора Александра Невского, попадают в сети константинопольской архиепископии с ее теперешним курсом, направленным на безродное Православие, с настоящей русофобией, со стремлением использовать нового прихожанина в своей церковной политике. Оно и понятно, вникнуть вновь приехавшему трудно, ведь на табличке (пока еще!) написано «Архиепископия русских церквей».
Слово «русская», конечно, привлекает, а оттого многие идут и оказываются в церкви Константинопольского Патриархата, а через какое-то время удивляются, что службы в этих храмах проходят как-то не так, да и отношение к вновь приехавшим не столь радушное, скорее презрительное.
Точно такие же казусы произошли за последнее время с некоторыми священниками-«перебежчиками» из РПЦ в Архиепископию. Их привлекала некая прежняя аура свободомыслия. А на поверку они оказались заложниками и настоящим инструментом в игре против РПЦ. В ответном слове Патриарха в Успенской церкви на кладбище (Сен-Женевьев-де-Буа — Ред.) Патриарх прямо сказал, что Синод РПЦ пошел навстречу владыке Гавриилу и удовлетворил «просьбы» беглых и неканонически перешедших священнослужителей; но в дальнейшем следует учитывать и сохранять взаимоуважение и открытый диалог.
К сожалению, это ответное слово Патриарха, которое было направлено на настоящий контакт, было сокращено до минимума на сайте Архиепископии. То, что советским языком, называлось «отцензурировано».
Прояснению ситуации и объединению русских во Франции будет способствовать то, что Его Святейшество Алексий II был принят президентом Французской республики господином Саркози. По ходу беседы просьба патриарха о том, чтобы светские власти Франции содействовали строительству в Париже нового большого православного собора, была встречена президентом республики благоприятно. Президент обещал всячески содействовать этому строительству. Эта просьба абсолютно законная, добавил президент. Многое, когда это строительство завершится, станет на свои места.
Действительно в Париже, на константинопольской Архиепископии висит мраморная табличка «Архиепископия православных русских церквей в Западной Европе, Экзархат Вселенского Патриарха». И если бы прилагательное «русских» было бы стерто с этой таблички, то получилось бы правдивее. Но руководство архиепископии и слышать об этом не хочет, видимость «русскости» ему на пользу.
Надо отметить, что православных верующих становится все больше во Франции. Нужно им разъяснять, чтобы они поняли разницу между Константинополем с одной стороны, и РПЦ и РПЦЗ — с другой. Нужно, чтобы этот поток продолжал пополнять верующими церкви Корсунской епархии РПЦ и храмы РПЦЗ. Следует уточнить, что это вопрос не этнический, что тут нет никакого филетизма. Что в приходы патриаршей церкви в Париже и во всей Франции входят не только этнические русские. В них очень много европейцев, французов и людей из других стран, обратившихся в Православие. Многие из них, чтобы вникнуть в слова Писания и Литургии, не ленясь, изучили церковнославянский. Для тех, которые не сумели этого сделать, ведутся службы на местных языках. Но в полном соблюдении канона и церковного правила.
— Буквально несколько вопросов. Вы наблюдали лично визит Святейшего Патриарха, но что вам показалось наиболее ярким, наиболее запоминающимся? И ваши личные впечатления?
— Можно было бы говорить много и долго. После подписания Акта о воссоединении двух ветвей Русской Церкви 17 мая — Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ), президент Путин и многие другие выступавшие на торжественном подписании, говорили, что этот жест кладет конец гражданской войне. Тут, наверное, гипербола. Зато когда я присутствовал с супругой на панихиде, которую отслужил Святейший на русском православном кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, было ощущение как бы мистического синтеза трагической истории.
Думаю, что русские слушатели многажды видели это кладбище по телевидению, о нем сняты фильмы, описывать его не приходится. Эта панихида (а Святейший Патриарх служил в 20 метрах от мемориала белым воинам, от мемориала дроздовцам и казакам, рядом с памятником русским погибшим во французской армии), эта проникновенная молитва была действительно символом умиротворения. Эта служба на кладбище, где лежит «белое воинство», стала как бы завершением и окончательным оформлением конца гражданской войны.
— Мы все знаем о конфликтах, произошедших в Сурожской епархии. Вот сейчас вы упомянули о конфликтах с Константинопольским Патриархатом. На ваш взгляд, все эти конфликты внутреннее дело церкви или здесь есть также отношение государства к религии?
— Французское государство уже много столетий как отделило себя от Церкви. Можно твердо сказать, что никакого административного вмешательства светской власти в какие-либо церковные дела не происходит. Если говорить о Российском государстве, оно сейчас находится в переходном периоде. Конечно, Церковь отделена от государства, но можно говорить о каком-то конкордате, но, надеюсь, конкордате без вмешательства.
Источник церковных распрей между РПЦ и Константинополем, корень этого раскола нужно искать в появлении Советской власти в 1917 году. Тогда-то и проявились претензии Вселенской Патриархии на абсолютное первенство в православном мире и, не побоюсь слова, акты хищнического присвоения оказавшегося «бесхозным» церковного имущества и власти над ним. Но богоборческий режим пал, а потому и временное убежище, которое нашла в свое время нашла русско-французская Архиепископия под крылом у Константинополя, не имеет больше места быть.
Нужно чтобы Архиепископия, наконец, перестала отталкивать протянутую руку Святейшего Патриарха, не искала в его словах умысла и двойных стандартов, а пошла бы на настоящий разговор.
— Вероятно ли, что сейчас, в связи с объединением Церкви, которое произошло 17 мая, Константинопольский Патриархат испытывает опасения укрепляющейся роли единой Русской Православной Церкви во всем мире?
— Это чувствуется во всех действиях Архиепископии. Это чувствуется в том, как, готовясь к приезду Святейшего, руководителей Архиепископии буквально трясло, они не знали, как быть, как себя вести, какое коммюнике выпустить. Вплоть до того, что Патриарх Алексий так и не был приглашен в храм, о котором я говорил, — известный русский храм святого Александра Невского. Это главный православный собор в Париже.
Было мало любезное, мало учтивое приглашение посетить Свято-Сергиевский богословский институт. Было 10-минутное опоздание владыки Гавриила, приглашенного в Трехсвятительский собор Московской Патриархии в качестве одного из членов Ассамблеи православных епископов Франции.
До последней минуты не было уверенности в том, что владыка Гавриил будет присутствовать на панихиде, о которой я вам говорил.
Более того, на сайте Архиепископии, было целиком опубликовано приветствие владыки Гавриила, а ответные слова Патриарха, очень важные слова, были цензурно вырезаны.
Это очень печальные факты, но они никак не могут омрачить нашу радость. Эта радость безмерна, и вот я повторяю, что состоявшаяся вчера панихида по белым эмигрантам, не доживших до освобождения России, и была, конечно, услышана ими.
— И в заключение нашей беседы, Никита Игоревич, какие пожелания, какие слова для русской паствы, русских православных, которые живут сейчас тоже в очень непростых условиях? Пусть у нас нет такого раскола церковного, у нас есть возрождение, в полном смысле этого слова, Русской Церкви, но, тем не менее, секулярное государство дает себя знать на каждом шагу, и на каждом шагу мы сталкиваемся с вызовами времени. Что бы вы могли из Парижа посоветовать по-братски нашим православным, Русской Православной Церкви.
— Я полагаю, что вы имеете в виду такие явления как «письмо десяти академиков». Я полагаю, вы имеете в виду сопротивление преподаванию в школах основ религии и основ Православия. Я полагаю, вы имеете виду частые упреки правозащитного движения, которое обвиняет правительство в клерикализации страны.
— Да, совершенно верно.
— На это можно сказать только одно: что все это, вместе взятое, по сравнению с тем, что было сделано товарищем Тучковым, товарищем Карповым, комитетом по делам религий, комитетом по делам Русской Православной Церкви, Демьяном Бедным и обществом воинствующих безбожников, — все это комариный чих! И на все это не нужно обращать внимание, молиться Богу и вера свое возьмет!
— Спасибо, Никита Игоревич. Со своей стороны мы, слушатели и редакторы православной радиостанции «Радонеж» приветствуем вас в далеком Париже, но таком близком, хотя бы по числу наших соотечественников, которые эту землю избрали для себя второй родиной. И мы надеемся, что после такого визита Святейшего Патриарха будет в Париже и новый православный храм, будет и возрождение церковной жизни.
— Позвольте добавить, что Святейший Патриарх и в беседе с президентом республики, и выступая в Соборе Парижской Богоматери, высказывал сердечную благодарность Франции, приютившей русских людей, оказавшимися изгнанными из своей страны в результате Гражданской войны.
