В Москве священники посещают пациентов с COVID-19 дома и в стационарах. Как в этом случае совершать таинства, могут ли священнослужители приехать в больницу к людям с коронавирусом, работают ли больничные храмы, в интервью порталу «Православие и мир» рассказал протоиерей Иоанн Кудрявцев, заместитель председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете г. Москвы.
— Отец Иоанн, для чего священник посещает заболевшего?
— Любой больничный священник знает, что люди, которые болеют и страдают, задают себе вопросы. За что мне это? Почему я болею? Как мне это испытание пережить, для чего оно послано?
Мы всегда очень явно чувствуем и замечаем, что именно в страдании Господь особенно близок к человеку. Во время болезни, особенно во время такой масштабной эпидемии, которая охватила весь мир и которая является явным посещением Божиим, особенно важно, чтобы священник был со своей паствой, со страдающими.
Главное дело священника — спасти душу человека, чтобы человек понял Промысл Божий о себе самом. Понял, для чего Господь допускает это испытание, и сделал соответствующие выводы, изменил свое отношение к Богу, к окружающим людям, к самому себе. И самая важная цель священника — помочь человеку на этом пути, поддержать его молитвой, участием в таинствах.
Именно поэтому мы, священники, окормляющие больных, уже не один день добиваемся, чтобы нам разрешили посещать пациентов с коронавирусом в стационарах, ведь они сейчас нуждаются не только во врачебной помощи, но и в духовном утешении, в духовной поддержке. Понятно, что врачи делают очень важное дело, и мы ни в коем случае не должны им мешать, мы обязаны подчиняться всем их требованиям, инструкциям.
Господь Сам говорит в Евангелии «надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф. 3:15). То есть мы должны исполнять и медицинскую правду, и человеческую. Но мы должны исполнять и правду Божию. А она состоит в том, чтобы помочь страдающему человеку встретиться со Христом, дать ему слова утешения и поддержки.
Есть такое понятие, что болезнь исцеляет душу. Так вот, если болезнь пройдет просто в безверии, в отчаянии, в страхе, то она может привести только в состояние уныния и подавленности. Человек уже будет страдать не столько от вируса и эпидемии, сколько от депрессии, от страшных мыслей, что вообще жить не стоит, потому что жизнь ужасна и бессмысленна. И чтобы этого не случилось, мы должны быть рядом со страдающими людьми.
Мы пытаемся донести до всех и объяснить, что готовы соблюдать все санитарные нормы. Мы готовы надевать защитные костюмы, мы провели уже несколько семинаров и тренингов по тому, как правильно это делать.
— А кто проводит эти тренинги?
— Конечно, мы советуемся с профессионалами — с врачами, чтобы делать это грамотно и правильно, никого не подвергая опасности: ни себя самих, ни своих прихожан, ни своих близких. У нас есть много врачей-консультантов, мы учитываем все их рекомендации во всем. Кроме того, у нас в больничной комиссии есть священник-врач.
Защитный костюм, маска, очки. А под ними — человек с утешением и молитвой
— Приходите ли вы к людям, которым диагностировали коронавирус, но их состояние позволяет им лечиться дома?
— Мы уже несколько раз ходили к таким пациентам домой, соблюдая все меры безопасности: мы надеваем защитный костюм, маску, перчатки — делаем все так же, как делают врачи.
Но больные, которые находятся дома — это, как правило, люди со средней и легкой степенью тяжести течения заболевания, да, им тоже нужна пастырская поддержка. Но они, поправившись, после снятия общего режима самоизоляции в стране смогут пойти в храм.
В больнице же есть группа тяжелых пациентов, которые могут уйти, не принеся Богу покаяния, не примирившись с Ним. Это более серьезная проблема. Поэтому мы просим, чтобы нас пускали и к тяжелым пациентам. Это очень важно для тех людей, которые сейчас страдают. Может быть, это единственный шанс для верующего человека примириться с Богом.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как вы приходите к больным с коронавирусом?
— Во-первых, у нас есть полные защитные комплекты — комбинезоны. По совету врачей, когда мы приезжаем домой к человеку с COVID-19, мы надеваем защитные комбинезоны, еще находясь на улице: в подъезде тоже может быть инфекция. Надеваем защитный комбинезон, бахилы, перчатки, респираторы или защитную маску, очки, которые полностью закрывают лицо, надеваем шапочку, капюшон и, только вот так облачившись, идем к человеку.
У нас даже чин последования исповеди и причащения на дому распечатан на принтере, потом мы его оставляем в квартире, чтобы ничего не выносить из нее. Обычно заранее просим, чтобы все уже было приготовлено для молитвы, для исповеди, для причастия. Совершаем чинопоследование, причащаем человека.
Очень важно, чтобы человек не испугался священника в непривычном одеянии, чтобы понимал — к нему пришел не космонавт, не робот, а живой человек с молитвой, с утешением. Поэтому я стараюсь через маску, через очки все-таки как-то человеку дать почувствовать тепло, сочувствие, сострадание. Есть требование, что долго находиться в квартире пациента нельзя. Обычно мы находимся там 20-25 минут, не больше.
Мы регулярно отрабатываем умение правильно надевать и снимать защитную одежду. Снять ее правильно — еще более сложная задача. Когда священник уходит из квартиры пациента, на улице его ждет помощник, тоже в защитной одежде, который помогает правильно все снять, чтобы нам самим не заразиться. Мы снимаем защитный комбинезон, выворачивая внутрь, как это делают врачи, постепенно снимаем все средства защиты в той последовательности, как это положено. Мы это дезинфицируем, у нас есть дезинфицирующие растворы. Несколько раз дезинфицируем перчатки. Потом все, что остается, мы складываем в специальные желтые пакеты, которые отвозим в Алексеевскую больницу, где специально создан пункт сбора таких отходов класса «Б», где они специальным образом утилизируются.
Мы даже используем специальный подрясник, только в нем приезжаем к больному. Потом мы стираем его при 60 градусах, подвергаем санобработке и стараемся не использовать в обычных условиях. То есть все меры санитарной безопасности мы стараемся соблюдать.
К нам в последнее время стали обращаться священники из разных регионов с просьбой научить их делать то же самое. Думаю, сейчас потребность в этом будет возрастать — все больше и больше людей с коронавирусом будут вызывать священников к себе. И поэтому, конечно, работа предстоит большая — не только самим навещать больных, но и обучать тех священников, которые с этим еще не сталкивались. Важно, чтобы пастыри были защищены, чтобы они не слегли.
— А как вы причащаете людей с коронавирусом?
— У нас есть благословение Святейшего Патриарха, как причащать в таких условиях. Не буду вдаваться в подробности — это такой специальный вопрос, он не совсем понятен широкой аудитории. Но, во всяком случае, мы стараемся минимизировать контакт. Мы стараемся причащать человека так, чтобы от него ничего не забрать потом домой — ни Чашу, ни лжицу. Мы причащаем по тому образу, который был принят в древней Церкви — верующим влагали частицу прямо в уста. Это сделано для того, чтобы минимизировать все риски заражения.
— Когда вы приходили к таким людям в непривычном для священника облике, как они реагировали?
— Достаточно благодушно. Когда я прихожу, сразу извиняюсь: «Простите меня, что я в таком виде, но таковы инструкции». И люди относятся с пониманием. Они не обижаются, не пугаются. Даже трехлетний ребенок, которого я причащал, и то меня не испугался, хотя смотрел с удивлением.
Стараешься сказать что-то нейтральное, пошутить, разрядить обстановку. Все прекрасно понимают ситуацию, говорят: «Да к нам медики уже приезжали в таких же костюмах».
— К людям, у которых диагностирован коронавирус, направляются не все священники, какая-то определенная группа?
— Да, по благословению Святейшего Патриарха создана специальная группа больничных священников для Москвы, которые прошли специальную подготовку. И, кроме того, есть группа волонтеров-помощников этих священников. Как я говорил, священникам необходима помощь, они одни не справятся со снятием спецзащиты.
Вызвать священника к больному коронавирусом можно, позвонив на номер Больничной комиссии при Епархиальном совете Москвы +7 (903) 660-30-40.
Работают специальные координаторы, которые направляют священников по вызовам.
К сожалению, эта группа священников очень небольшая для Москвы. Если вырастет количество обращений, мы просто не справимся. Поэтому мы просим священников, в том числе монашествующих, присоединяться к нам.
Ситуация с посещением больниц очень сложная
— Передать Святые Дары в больницу желающему причаститься нельзя через кого-то, скажем, через медработника?
— Пока такой способ причащения нам не благословляет Священноначалие. Хотя в истории известны случаи, когда, например, в период гонений, Святые Дары передавались в просфоре, даже в хлебе. Но это исключительные случаи.
В данной ситуации есть риск больших искушений, если человек, далекий от Церкви — медсестра или врач, возьмет эту просфору, в которой внутри заложены Святые Дары, и, по непониманию, бросит, забудет и так далее. Это будет большой грех и большое поругание Тела и Крови Христовых.
— Перенимаете ли вы опыт священников, служащих за рубежом, в тех странах, где эпидемия началась раньше?
— Пока еще не занимались этим вопросом. Хотя, наверное, такой опыт есть у наших собратьев, которые сейчас служат в Западной Европе — в Италии, в Германии, во Франции. Думаю, что мы будем искать возможности с ними контактировать и что-то заимствовать из их опыта. Мир очень хрупкий, и мы очень немощны, поэтому надо друг друга поддерживать и быть ближе.
— В какой стадии сейчас переговоры по поводу разрешения допуска священников в больницы к больным с коронавирусом?
— Пока нам не удается получить разрешение на посещение большинства больниц. Причем не только больниц, где лежат люди с коронавирусом. Сейчас если человек в больнице просит о том, чтобы к нему пришел священник, в большинстве случаев нас просто не допустят к нему. Но за последние несколько дней лед тронулся, и в некоторые больницы мы все же попали с разрешения руководства учреждений. Правда, пока это, к сожалению, скорее исключение, чем правило.
— В больницу священника зовут сами пациенты или их родственники?
— Как правило, родственники, когда пациенты уже в достаточно тяжелом состоянии и не могут сами позвонить. Часто встречается ситуация, когда люди до болезни особенно не стремились к тому, чтобы исповедоваться, причащаться. А когда случилась беда, когда велик риск того, что человек может уйти из этой жизни, родственники, переживая за близкого, в последний момент начинают бить тревогу, просить: «Батюшка, пожалуйста, приезжайте быстрее, потому что ему совсем плохо».
Это самая сложная ситуация для священника, потому что приходится исповедовать человека в тяжелом состоянии. Может быть, он уже плохо разговаривает, а надо пытаться его исповедовать. Это очень сложно, когда остается очень мало времени, а у пациента — мало сил, он уже не совсем все правильно воспринимает.
К сожалению, есть какое-то нехорошее представление, что священника надо приглашать только к умирающему. Конечно же, нет. Мы приходим к пациенту не для того, чтобы его напутствовать перед смертью, а для того, чтобы дать ему встретиться со Христом, дать ему возможность получить духовную благодатную помощь. А там уже мы не знаем, будет ли воля Божия этому человеку жить и приносить Богу плоды покаяния, либо ему в мире, в покаянии отойти ко Господу.
— Есть рекомендации для священника, если он идет не к пациенту с коронавирусом, а к верующему в самоизоляции?
— Да, такие рекомендации были разработаны нашей комиссией и присланы во все храмы. Основная рекомендация: священник должен быть в маске и лучше — в перчатках, стараясь минимизировать контакт.
— Если говорить не о больных коронавирусом, а о людях, которые находятся в других больницах — к ним пускают священников? Открыты ли больничные храмы?
— Многие больничные храмы открыты. Но, как я уже говорил, непосредственно к пациентам сейчас в большинстве больниц доступ либо ограничен, либо вообще для нас запрещен. В целом ситуация с посещением больниц очень сложная.
«Православие и мир»/Патриархия.ru
