В интервью журналу «Нескучный сад» ректор Российского православного университета игумен Петр (Еремеев) рассказывает о том, как должны финансироваться церковные учебные заведения.
— На какие деньги живет Российский православный университет, кто вас спонсирует?
— Российский православный университет и входящий в его состав Православный институт святого Иоанна Богослова существуют пока исключительно на собственные средства. То есть в основе нашей финансовой системы лежит принцип самоокупаемости. Обучение у нас платное. Сумма, которую платят студенты, покрывает коммунальные платежи и заработную плату для преподавателей. Вместе с тем, на внедрение новых программ, расширение научной, образовательной деятельности, на издательские и просветительские проекты в последнее время мы начинаем активно привлекать внешние средства.
— А что это за внешние средства?
— Как правило, от благотворительных фондов мы получаем средства, которые позволяют нам развиваться, запускать новые проекты. При правильном подходе бюджет церковного учреждения, например, православного вуза может в ощутимой степени формироваться именно за счет грантов. В России религиозные организации, к сожалению, пока не обладают опытом работы в этой системой, и поэтому очень сильно недооценивают ее возможности. Есть фонды, есть структуры, как государственные, так и негосударственные, которые выделяют деньги на проекты, связанные с поддержкой здорового образа жизни, экологическим просвещением, инклюзивным образованием, духовно-нравственным направлением, они же могут поддерживать и церковные молодежные, социальные, образовательные проекты на уровне отдельных храмов, благочиний или учебных заведений. Взаимодействию с такими фондами нужно учиться и учить. В том числе и для этого мы сегодня в РПУ создаем образовательную программу «Фандрайзинг и мобилизация ресурсов для религиозных организаций».
— Может, стоило бы и вовсе отказаться от бюджетного финансирования? Не стоит ли распространить ваш опыт на прочие православные образовательные учреждения?
— Пока это невозможно. И далеко не потому, что религиозные учебные заведения не хотят или не умеют привлекать благотворительные средства или получать гранты. Просто у нас в стране пока тех людей и тех благотворительных организаций, которые могли бы обеспечить их существование в полном объеме. Даже в нашей церковной среде немногие все еще понимают, насколько важно развивать православное образование. Чаще именно чудом мы получаем такую поддержку. Гораздо охотнее наши православные меценаты участвуют в проектах по строительству или воссозданию храмов и монастырей. Этим перекосам в попечительской практике и обязаны «кривые зеркала» в современной церковной жизни.
Пример нашего университета едва ли подходит для какого-то сравнения с другими церковными образовательными проектами. При создании нашего вуза 20 лет назад изначально не предполагалось его церковное бюджетирование. Это был сознательный и рискованный шаг. Рискованный в силу того, что состояние и перспективы развития вуза в таком случае всецело зависят от компетенций руководства и конъюнктуры рынка образовательных услуг. В определенный момент РПУ угрожало даже закрытие. И хотя сейчас те тяжелые времена позади, все же существовать на принципах самофинансирования весьма непросто.
Поэтому я думаю, лучшим вариантом в современных условиях является комбинированный, составной бюджет образовательного учреждения, когда одна его часть покрывается учредителем, а другие части покрываются зарабатываемыми средствами и привлекаемыми поступлениями за счет грантов и благотворителей. В некотором смысле полное бюджетное финансирование способно убить в вузе всякую инициативу, демотивировать его руководство и преподавательский состав. Например, вот мы живем в таких условиях, когда просто вынуждены бороться за каждого студента, предлагать ему качественное образование, интересные формы внеучебной работы, разрабатывать формы его поддержки после окончания вуза. Ситуация обязывает нас ориентироваться на актуальные научные проекты, развивать актуальные направления в образовании, в общем, быть адекватными запросам современного общества.
— Существует мнение, что грантовая система стимулирует научную работу...
— Сегодня у нас система поддержки научных исследований фондами развита не так широко, как на Западе, поэтому отказываться от бюджетных схем в сфере науки было бы преступлением, все проекты профинансировать таким способом у нас просто невозможно. Поэтому я считаю, что переводить всю российскую науку, а тем более церковную на гранты — не лучшая идея.
Но вместе с тем, можно ожидать, что в будущем соотношение грантов и бюджетного финансирования будет выравниваться. Тогда практика, связанная со схемой «заявил-получил-потратил», уступит место той, когда необходимо каждый проект на этапе разработки и подачи защищать, после его окончания отчитываться за потраченные деньги и тем подтверждать право на получение нового финансирования. Кроме того, активное внедрение поддержки через гранты в церковной науке имеет, по моему мнению, еще и важное педагогическое значение. Как бы странно это ни звучало. Ведь практика получения грантов обучает молодых ученых правильно и современно формулировать, ставить перед собою задачи и добиваться максимально успешной реализации проекта.
Беседовал Д. Ребров
