Интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II порталу «Патриархия.ru» — Ваше Святейшество, многие чада Русской Православной Церкви — граждане сопредельных с нашей страной государств отмечают сегодня Пасху Христову, пережив за последний год серьезные общественные потрясения. Как бы Вы сформулировали свое отношение к тем процессам в рамках СНГ, которые поставили российское правительство перед необходимостью решать принципиально новые задачи? — Прежде всего мне бы хотелось поздравить всех чад Русской Православной Церкви, живущих и в нашей стране, и за ее пределами, с праздником Светлого Христова Воскресения. «Христос Воскресе!» — перед этой спасительной вестью бессильно все зло мира. И если мы полнотой своего сердца приобщимся к тому торжеству над грехом и смертью, какую принесла человеку Пасха Господня, то в нашей жизни не будет места ни разделениям, ни страстным противостояниям, ни суетной борьбе. «Я победил мир» (Ин. 16, 33), — сказал Спаситель, и в свете искупительного подвига Восставшего из мертвых Христа все наши видимые победы, замешанные на своеволии, корысти и неприятии друг друга, суть прах и тлен. За последний год в некоторых независимых государствах — бывших республиках СССР, действительно, произошли серьезные изменения. Наше отношение к этим процессам обусловлено фактом отделения Церкви от государства во всех странах, переживших подобные нестроения. Оно основано на понимании принципиального различия в призвании между светской властью и Христовой Церковью. Государство прежде всего берет на себя попечение об устроении материальной стороны жизни общества. Мир начала XXI века представляет собой чрезвычайно сложную структуру, внутри которой взаимодействуют различные экономические, идеологические и социокультурные факторы. В этой ситуации неизбежно расхождение между разными общественными группами в видении оптимальных путей развития своих государств. Процесс глобализации, которым сегодня охвачены и Россия, и ее соседи, обладает очень большим потенциалом конфликтности, свидетельством чему явились, в частности, острые кризисные ситуации на Украине и в Киргизии. Мы осознаем этот печальный факт и свидетельствуем о том, что Церковь Христова в силу своей Божественной природы в равной мере несет спасительную истину людям разных политических взглядов. Она противостоит как любым формам разделения, так и ложно понятому единству, основанному на умалении онтологического достоинства человека – на идеологии потребительства, на принципе равнозначности и относительности любых ценностей, на всем том, что тщится заменить собой традиционный духовный стержень общества. — Ваше Святейшество, означают ли Ваши слова отказ от конкретных оценок, к примеру, событий «оранжевой революции» на Украине? — Церковь не может выносить политических суждений. Такова наша твердая позиция. Архиерейский Собор 1994 года засвидетельствовал «непредпочитательность для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин». Архиерейский собор 2000 года, основываясь на 81-м Апостольском правиле, гласящем, что «не подобает епископу или пресвитеру вдаватися в народныя управления, но не упустительно быти при делах церковных», запретил участие священнослужителей и канонических церковных структур в политической борьбе. Апостол Павел так определяет христианский принцип отношения к земным государям: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим. 13, 1-2). Но в то же время мы можем и должны выносить нравственную оценку происходящему. Особенно когда речь идет о народе, историческое бытие которого, сопровождаясь сменой разных государственных режимов, у своих истоков было освящено святой Православной Церковью и на протяжении тысячелетия сопрягалось с ее пастырским окормлением. Этим обусловлено наше отношение и к недавним украинским событиям. Нас очень встревожило то, что смена власти на Украине проходила в обстановке страстного противостояния. Порой носители частных политических амбиций пытались сыграть на чувствах тысяч людей, выплеснувших на улицы свою усталость от житейских тягот последних лет и надежды на лучшее будущее. Общество оказалось расколотым надвое. Такие события не способствуют трезвому отношению к реалиям сегодняшнего дня. Тем более в стране, где ситуация осложняется противостоянием канонической Церкви, к которой принадлежит большинство населения, раскольничьим группировкам, зачастую поддерживаемым некоторыми влиятельными политическими силами. Но мы надеемся, что нынешнему украинскому руководству достанет мудрости и чувства меры, чтобы уврачевать разделение в обществе. — Как сегодня складывается церковная ситуация на Украине? — Когда в январе этого года я встречался с Президентом Украины Виктором Ющенко, он особо подчеркнул: «Мы не будем указывать пальцем, кому в какую церковь ходить». В том же меня заверил и секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Петр Порошенко, с которым я недавно вел беседу в Москве. Подобные же уверения прозвучали и на встрече Президента Ющенко с митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром. Нам остается уповать на то, что именно так все и будет. Однако в последние недели с Украины приходили порой тревожные вести. Были случаи — например, в Черновицкой, Херсонской, Тернопольской, Киевской епархиях — захвата храмов канонической Украинской Православной Церкви Московского Патриархата раскольниками-филаретовцами. Активизировались имущественные претензии со стороны лжеиерархов к УПЦ МП. Нередко подобные деяния провоцируются властями на местах. Но мы надеемся на взвешенную позицию Президента и кабинета министров Украины в этом вопросе. Нынешние руководители страны неоднократно подчеркивали свою ориентацию на европейские ценности, и это дает основания рассчитывать на то, что они в своей политике будут придерживаться принципа невмешательства во внутрицерковные дела. Церковная ситуация на Украине сегодня слишком сложна, слишком болезненна. Любой неосторожный шаг может обойтись очень дорого. Поэтому не могут не вызывать нашей озабоченности периодически раздающиеся голоса о необходимости форсировать процесс автокефализации Украинской Православной Церкви и — что канонически невозможно — ее слияния с раскольничьими группировками. Сегодня подобное решение неизбежно оказалось бы сопряженным со всплеском националистических страстей, с нарушением, быть может, не только церковного, но и политического мира в стране, большая часть населения которой мыслит себя гражданами независимого украинского государства, исповедующими в то же время духовное единство с полнотой Русской Церкви. — Ваше Святейшество, не могли бы Вы прокомментировать недавнее заявление архиепископа Скопелосского Всеволода (Майданского), главы украинской епархии Константинопольского Патриархата в США, которое звучало так: «Церковь-Мать, Константинопольский Патриархат, считает, что ее дочь — Московский Патриархат — имеет ту каноническую территорию, которая существовала в этой Церкви до 1686 года. Подчинение Киевской митрополии Московской Церкви было осуществлено Патриархом Дионисием без согласия и утверждения Святого и Священного Синода Великой Церкви Христовой»? — Никакой реакции, кроме недоумения, это заявление вызвать не может. К тому же пока нет оснований полагать, что оно отражает не частную — и более чем сомнительную — точку зрения, а позицию Константинопольского Патриархата. Напомню, что под грамотой Патриарха Константинопольского Дионисия от 1686 года о соединении Киевской митрополии с Московским Патриархатом стоят подписи всех членов Священного Синода, в том числе митрополитов Халкидонского, Никомидийского, Ликийского, Фессалоникийского и прочих. Эта грамота была направлена царям Петру и Иоанну Алексеевичам, Московскому Патриарху Иоакиму, гетману Самойловичу и Киевскому митрополиту Гедеону. Кроме того, решение было согласовано и с Патриархом Иерусалимским Досифеем, который послал на Русь собственные грамоты с одобрением воссоединения Киева с Москвой. Провокационные домыслы о том, что Константинополь считает Украину своей канонической территорией, высказывались раскольниками и раньше. Но Константинопольский Патриархат официально реагировал на них вполне недвусмысленно. Так, 8 августа 2000 года Константинопольский Священный Синод издал официальное заявление, в котором эти измышления названы «совершенно ложными», а воспроизводящие их публикации — «основанными на неверной информации». К тому же сам Константинопольский Патриарх Варфоломей еще в 1993 году официально заявил, что признает только одного канонического митрополита Киевского — владыку Владимира, предстоятеля Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. Мы надеемся, что и в дальнейшем Константинопольская кафедра будет строго держаться канонов в урегулировании всех спорных вопросов Православного мира. Однако в нас вызвало тревогу известие о недавнем приеме Патриархом Варфоломеем украинской делегации, прибывшей обсудить переход под Его омофор раскольничьих групп, отпавших от канонической Поместной Церкви. В этой области скоропалительные решения могут привести к тяжким последствиям. Когда в 1924 году Константинопольский Патриарх Григорий VII прервал общение со Святейшим Патриархом Московским Тихоном и признал законным органом управления Русской Церковью поддержанный большевиками обновленческий евдокимовский синод, это стало серьезной бедой для канонического Православия в нашей стране. Со временем недоразумение разрешилось, но такие страницы прошлого должны нас учить взвешенности и сугубой осмотрительности, чтобы ни при каких условиях не подчинять своих деяний политической конъюнктуре сегодняшнего дня. Добавлю, что заявление архиепископа Скопелосского погрешает не только против истории и канонического права, но и против элементарного здравого смысла. Его абсурдность станет еще явственнее, если мы вспомним, что «до 1686 года» независимая от Москвы Киевская митрополия охватывала территорию Белоруссии и части нынешней Смоленской области РФ... — Некоторые полагают, что раскол и прочие церковные нестроения на Украине инспирируются прежде всего с Запада. В том числе с территории ближайшего соседа — Польши. Разделяете ли Вы подобное мнение? — В этом есть своя правда. Однако нам полезнее думать не о том, что делают «доброхоты» с Запада, а о том, чего не делаем мы. Каждый случай перехода простого верующего в раскольничью юрисдикцию свидетельствует о недостаточном усердии наших пастырей. О том, что мы не явили в полную меру христианской любви, не старались должным образом объяснить и научить, не приобщили человека к благоговейному и глубинному пониманию таинственной природы Церкви. Думаю, что и российскому государству стоит с большим тактом относиться к национальному самосознанию украинцев. Но в то же время России следовало бы многократно умножить заботы о сохранении нашего общего духовного и культурного наследия на Украине. Нужно не на словах, а на деле способствовать утверждению объединяющих наши народы ценностей, которые сформировались в общей исторической колыбели Киевской Руси и закалялись на протяжении веков совместного бытия в пределах одного государства. — К сожалению, на канонической территории Русской Православной Церкви проблема раскола актуальна не только для Украины. Какова ситуация в сегодняшней Молдове? — Окормление православных верующих в этой стране осуществляет Молдавская митрополия Русской Православной Церкви под началом митрополита Кишиневского и всея Молдовы Владимира (Кантаряна). Однако ситуация омрачается тем, что еще в 1992 году тогдашний архиерей Молдавской епархии епископ Бельцский Петр (Пэдерару) на волне центробежных тенденций после распада СССР свои национальнополитические пристрастия поставил выше церковного послушания и учинил раскол. Он заявил о воссоздании в Молдавии так называемой Бессарабской митрополии под юрисдикцией Румынской Православной Церкви. Это было, с нашей точки зрения, актом беззаконным, поскольку Молдова является частью канонической территории Русской Православной Церкви. И все же Румынский Патриарх счел возможным принять запрещенного в служении епископа Петра без отпускной грамоты в свою юрисдикцию и взять Бессарабскую митрополию под свой омофор. Это создало определенные сложности в отношениях между нашими Церквами-сестрами. Подавляющее большинство молдаван остались верны канонической митрополии Московской Патриархии. Ей сегодня принадлежит 1080 приходов, тогда как Бессарабской митрополии Румынской Церкви — лишь 24. Добившись в 2003-м официальной регистрации в Молдове, Бессарабская митрополия выдвинула претензии на собственность Русской Православной Церкви в этой стране, а в конце января этого года объявила о создании в столице России «Московского благочиния» в составе нескольких клириков, не имеющих канонического рукоположения. К счастью, это вопиющее попрание канонов не получило поддержки со стороны румынского священноначалия. Синод Румынской Православной Церкви обязал митрополита Петра прекратить деятельность такого рода. Все прочие вопросы во взаимоотношениях между нашими Церквами будут обсуждаться на заседании совместной рабочей группы. Полагаю, нам удастся придти к единственно верным решениям в духе любви и братского согласия. — Может ли сказаться на отношениях молдавского государства с Русской Православной Церковью изменение приоритетов, которые явно обозначились в политике Президента Владимира Воронина в последнее время? — Эти отношения в прежние годы складывались на основе взаимопонимания, надеюсь, что интересы подавляющего большинства верующих молдаван будут учитываться руководством страны и в будущем. — Абхазия и Южная Осетия в минувшем году тоже пережили серьезные потрясения. Сегодня общение православных верующих в этих республиках с Грузинской Церковью прервано. Многие из них желали бы перейти в юрисдикцию Московского Патриархата. Как относится Русская Церковь к подобным пожеланиям? — Мы скорбим о том, что за последние полтора десятилетия народам Абхазии и Южной Осетии пришлось пережить столько испытаний, и молимся о водворении мира и спокойствия на этих землях. Но мы, безусловно, считаем Абхазию и Южную Осетию канонической территорией поместной Грузинской Православной Церкви и полагаем, что пересмотр этого положения способен дестабилизировать и без того неспокойную церковную и общеполитическую ситуацию в Закавказье. Русская Церковь не дерзает провоцировать новые расколы в Православии — в XX веке мы слишком хорошо узнали, что такое боль схизмы. — Какие последствия для религиозной жизни в Средней Азии могут иметь недавние революционные события в Киргизии? — Революционные беспорядки могли помешать нормальному течению приходской жизни в некоторых храмах Киргизии. 18% жителей этой страны — русские и украинцы, в большинстве своем, естественно, православные. Конечно, нам далеко не безразлична их судьба. Многое будет зависеть от того, удастся ли новому руководству республики воспрепятствовать возникновению волны исламского фундаментализма в Ферганской долине. Угрозы, которые могут быть ею вызваны, очень хорошо понимают власти и традиционное мусульманское духовенство среднеазиатских государств. В последние годы они принимали решительные меры для борьбы с религиозным экстремизмом и терроризмом. Сейчас очень важно провести четкую границу между массовыми движениями за обновление гражданских институтов и попытками деструктивных радикалов направить этот процесс в непредсказуемое русло ради дестабилизации положения в сердце Евразии, что может быть чревато духовными, культурными и социально-политическими потрясениями мирового масштаба. — Сегодня бытует стереотипное представление об исламе как о религии агрессии. Что Вы можете сказать по этому поводу? И как складываются отношения между Русской Православной Церковью и мусульманской общиной в нашей стране? — Не думаю, что как православный епископ я имею право давать характеристики другой мировой религии. Скажу лишь одно: ветхозаветной заповеди «не убий» в Коране соответствует такой аят: «Кто убьет человека без вины, тот как будто бы убил людей всех». Носители традиционного ислама, трактуя эти слова, говорят, что в очах Всевышнего любая человеческая жизнь дороже всей материальной вселенной. На протяжении столетий православные русские люди жили бок о бок с мусульманами в мире и согласии. И сегодня мы находим взаимопонимание с традиционными духовными лидерами мусульманской общины России по основным социальнополитическим вопросам. В рамках особой российской цивилизационной модели выработался механизм сосуществования и культурного взаимообогащения христиан и представителей других традиционных религий. Россия — крупнейшее по территории государство планеты, конгломерат разнотипных национальных культур и конфессий, постепенно враставших в пространство единой страны и органично воспринимавших ее ценностные ориентиры, не изменяя своему историческому укладу. А ориентиры эти сформировались по ходу тысячелетнего государственного строительства, вдохновителем и духовным водителем которого всегда выступала Русская Православная Церковь. Фундаментализм, религиозный экстремизм и терроризм — явления, по сути своей противостоящие уникальной российской цивилизационной модели. Они возникают в точке обрыва живой преемственности многовекового духовного опыта. В этом смысле они прямые порождения эпохи глобализации. Глобальный натиск несет с собой идеологию тотальной секуляризации картины мира и уклада жизни. В результате тогда, когда человек традиционной культуры мог поднять взор горе и соединить свое личное обращение к Богу со словами молитв, воспринятыми от многих поколений предков, наш современник зачастую ощущает лишь холод и пустоту. Но поскольку он человек, постольку потребность веры и жертвы в нем продолжает жить. И тогда приходит подмена. Соблазн незатейливых ответов на вечные вопросы и слишком простых поступков. Мы с горечью должны признать, что сегодняшний западный мир, страдающий от терроризма, во многом пожинает плоды собственных трагических заблуждений. — Как, с вашей точки зрения, глобализация связана с религиозными процессами в современном мире и каковы ее особенности на постсоветском пространстве? — Это слишком обширный вопрос, который нуждается в отдельном обсуждении. Ограничусь только некоторыми соображениями. Глобализация как следствие появления новых технологий коммуникации, новых возможностей человеческого общения сама по себе не дурна и не хороша. Опасно то, что сегодня это явление сопрягается с агрессивным натиском западной пострелигиозной либеральной цивилизации. А она, в свою очередь, претендует на создание новой Ойкумены, хранящей верность только одной заповеди — отсутствию абсолютных истин. В последовательном насаждении своих принципов она проявляет настойчивость, достойную порой классических тоталитарных режимов прошлого столетия и сдобренную лицемерной риторикой. В этих жерновах рискуют исчезнуть десятки и даже сотни культур, в которых запечатлено многообразие откликов человечества на промысел Божий о человеке. Глобализация подразумевает перестроение всей системы духовной и материальной культуры. В этом смысле Россию и иные страны, прежде составлявшие с ней единое государство, как это ни парадоксально, можно назвать одновременно и самым уязвимым и наиболее защищенным плацдармом глобальных экспериментов. Они уязвимы, поскольку общие для всего мира перемены здесь предваряются внутренними процессами общественного слома, вызванными падением коммунистической системы. В результате возникает соблазн опробовать на бывших советских республиках — как на площадках с наименьшим сопротивлением — самые рискованные геополитические проекты, например, интеграцию восточно-христианских народов в евроатлантические структуры и т. п. Пока ни один из них еще не реализовался. И есть основания предполагать, что помешает этому наша недавняя история. Народы Советского Союза пережили взрыв традиционных основ своей цивилизации почти на столетие раньше, чем весь остальной мир — в революционном 1917-м. Семьдесят лет идеологии человекобожества и экспериментов по строительству нового Вавилона у огромной массы людей воспитали до пронзительности ясное понимание, что выход не в поисках будущей синтетической религии, не в бездумном потребительстве и не в отчаянном протесте, как у нынешних антиглобалистов. Выход другой, и он единственный — возвращение к Православию, к святоотеческому преданию Церкви Божией, возвращение к Восставшему из мертвых Спасителю, к тому ликованию, с которым мы в эти светлые дни приветствуем друг друга словами: «Христос Воскресе!» — Воистину воскресе! Спаси Господи, Ваше Святейшество, за развернутые и глубокие ответы на наши вопросы.