30 августа 2014 года в Областном драматическом театре г. Тамбова состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с руководителями системы образования Центрального федерального округа, ректорами вузов, директорами школ, педагогами — участниками I культурно-образовательного православного форума «От сердца к сердцу». Предстоятель Русской Церкви обратился к собравшимся со словом, а затем ответил на вопросы участников встречи.
― Здравствуйте, Ваше Святейшество, меня зовут Нина Александровна, я директор сельской школы, мы очень рады встрече с Вами, и нам очень важно услышать Ваше мнение. Сегодня в России продолжается реформа образовательной системы, которая вызывает живую общественную дискуссию. Как показало время, даже вопрос сдачи Единого государственного экзамена сегодня не является абсолютно закрытым. Так, недавно по предложению президента Российской Федерации было решено вернуть практику написания выпускных сочинений. Ваше Святейшество, как Вы оцениваете общий вектор развития российского образования, особенно гуманитарной его части?
― Мы говорили о фрагментарности подхода к формированию знаний, на который сейчас ориентирована система ЕГЭ. Для меня, как я уже говорил, очень важна система, но система в естественных науках вырастает из математических построений, физических законов. А гуманитарные науки можно изучать таким образом, что вообще никакой системы в сознании не сложится.
Приведу такой пример: окончив школу, я ничего не знал об истории искусств, как и все выпускники в мое время, да, наверное, и сейчас. Только потом, начав самостоятельно изучать эту дисциплину, я понял, что без нее нельзя понять общей истории, нельзя понять истории мысли, потому что архитектура, живопись ― это как окна, через которые мы всматриваемся в прошлое. Мы видим в них души людей, мы понимаем их чаяния, их философию жизни. Если вы знаете историю искусств, если вы знаете, как менялись литературные, архитектурные, изобразительные стили, вы начинаете понимать, что за всеми этими трансформациями стоит огромная трансформация мысли. И если в результате изучения этого предмета у вас создается целостная картина, то она останется с вами до конца дней, что очень обогащает человека.
А если наше гуманитарное образование не будет давать системы знаний, не будет подвигать учащихся на овладение этой системой, то они никогда не станут по-настоящему образованными людьми. Ведь в памяти всего не удержишь — в памяти можно удержать только систему. Если же вы овладели системой, то каждая книга, которую вы прочитаете, каждая картина, которую вы увидите, каждое здание, которое вы оцените с точки зрения своих знаний, будут словно кусочки смальты, которые вставляются в мозаику вашего мировоззрения. И человек будет всю свою жизнь вставлять эти мозаичные элементы в картину, которая начала формироваться через обучение в средней школе, затем в вузе, а потом через самообразование. Тогда он понимает причинно-следственные связи того, что происходит с человеком, с культурой, с миром, а значит, становится по-настоящему культурным.
Быть может, я не разбираюсь в деталях, но у меня есть система, которая помогает понимать многое в области культуры и искусства. Сейчас я постоянно вовлечен в тему реставрации храмов и вообще архитектурных памятников. Я опираюсь на то, что мне известно по истории архитектуры, и это часто помогает мне, в том числе при оппонировании специалистам, которые, с моей точки зрения, допускают ошибки в процессе реставрации. Так, недавно у нас был долгий напряженный разговор на Соловках. Посещая архипелаг, я увидел результаты только что проведенной реставрации и сказал: «Для меня такая реставрация все равно, что пожар, — был памятник, хоть и полуразрушенный, а вы взяли и заменили его новоделом». Такое могли сделать только люди фрагментарно образованные, которые не ценят целостную картину мира. Поэтому я и думаю, что гуманитарное образование должно формировать у учащихся системный подход. Спасибо Вам за Ваш вопрос.
― Здравствуйте, Ваше Святейшество, меня зовут Гоноров Антон Васильевич, я учитель истории школы-лицея города Орла. Не так давно был принят профессиональный стандарт педагогов, и этот документ, как ожидается, станет основой подготовки и оценки работы учителя, однако в его тексте не говорится, какую роль учитель должен занимать в духовно-нравственном воспитании школьников, несмотря на то, что государственный образовательный стандарт уделяет этому аспекту большую роль. Не следует ли православной общественности выступить с инициативой по внесению какой-либо поправки или дополнения в профстандарт, которая закрепляла бы роль учителя в воспитании ребенка?
― Спасибо за вопрос. Короткий ответ: конечно, да! Без воспитательного измерения, о чем мы сегодня уже говорили, это будет ложный стандарт. Школа не может существовать без воспитательной функции, — в этом случае она обедняет себя или, по крайней мере, перестает быть школой жизни; а еще неизвестно, что будет дольше сохраняться в памяти выпускника — знания или воспитание.
Приведу такой пример. Я поступил в семинарию в 1965 году, это было в тогдашнем Ленинграде, и некоторые профессора были выпускниками дореволюционной Санкт-Петербургской духовной академии. Я застал этих замечательных людей. Это были высокообразованные специалисты, полиглоты, знавшие несколько древних языков. Каноническое право нам преподавал доцент Игнатов, блестящий дореволюционный юрист, который был лично знаком с Плевако. Взирая на нас, они пытались адаптировать к нашему сознанию, к уровню наших знаний все то, что они хотели нам сказать, и было очевидно, что они говорят с нами на языке, приспособленном к нашему менталитету, к нашему образованию. Значительную часть своих лекций они посвящали общим темам. Кстати, господин Игнатов читал еще и стилистику. Придет, бывало, вынет из потертого портфеля конспект, откроет его, начнет урок, и вдруг переходит на какую-то житейскую, общекультурную, а чаще всего воспитательную тему. Говорили нам об очень многом, даже о том, как невесту выбрать. Это сейчас много верующих девушек, а когда я учился, не было молодежи в церквях, и для нас, семинаристов (а мы, в основном, готовили себя к священническому служению, мысли о монашестве пришли позже), это была большая проблема — как и где познакомиться, какими должны быть критерии выбора, как вообще оценивать человека. Даже такие вопросы старые педагоги с нами обсуждали. И вот большинство тех, кто со мной учился (а их уже мало осталось в живых), помнят всё, что преподаватели говорили нам о жизни, а вот что они говорили о стилистике, ― не помнят.
Умный педагог обязательно дает воспитательный импульс, иногда даже в ущерб своим часам. Прививать определенные взгляды, вкусы, привычки, в том числе в правилах поведения, ― это невероятно важная работа, и школа, отказавшись от этих обязанностей, ослабила себя. Так что Вы правы: надо действовать.
― Ваше Святейшество, Сусанна Анатольевна, сотрудник Владимирского института развития образования. Наше законодательство определяет, что знакомство школьников с основами религии должно осуществляться в общеобразовательных школах с позиций культурологического подхода. Я считаю, что такой подход резко ограничивает реализацию курсов религиозной направленности духовно-нравственного воспитания детей. На практике очень трудно определить грань между культурологическим и религиозным подходом. Во многих европейских странах официально разрешено преподавание в государственных школах основ веры, вероучения той или иной религии, — может быть, целесообразно перейти к этому и в российских школах?
— Во-первых, Закон о свободе совести и религиозных организациях такую возможность предоставляет, только у нас речь идет о факультативном преподавании основ религий по требованию учащихся и их родителей. Это зафиксировано в законе. Но требовать сегодня, на данном этапе нашего общественного развития, обязательного для всех изучения Закона Божия было бы неправильно, и вот почему. Многие называют себя православными с точки зрения своего происхождения, своей причастности к русскому этносу и русской культуре, но реальных знаний о вере, реального воцерковления у них нет. И когда мы стали внедрять Основы православной культуры, наши представители в школах сталкивались с озабоченностью тех, кто относил себя к православным, но опасался того, чтобы их дети изучали православную культуру. То есть общество в целом не вполне готово. Люди воцерковленные, конечно, готовы, и у них есть право добиваться факультативного преподавания в школах, особенно частных, вероучительных, религиозно ориентированных дисциплин. А что касается общего преподавания, давайте пока остановимся на культурологическом уровне. Пройдет какое-то время, и мы оценим результаты, но, судя по тому, как этот культурологический курс воспринимается противниками Церкви, мы на правильном пути.
― Ваше Святейшество, меня зовут Серебряная Алена Викторовна, я директор воскресной школы и учитель Основ православной культуры города Тамбова. Мы знаем, что одним из оснований Православной Церкви является принцип соборности, общего дела, направленного на благо всех. Примером такого дела, пожалуй, может служить проводимая в Тамбовской области региональная акция «Возрождение духовно-исторического наследия». Эта акция сплотила и нас, учителей, и детей, и родителей, и общественность. Ваше Святейшество, как Вы считаете, что еще в сегодняшних условиях может стать таким общим делом, способствующим объединению общества и созиданию Отечества?
― Думаю, в каждом месте могут быть предложены разные направления. Я не готов сейчас предложить некий перечень, скажу навскидку. Что меня коробит в нашей жизни и что могло бы стать общенациональной программой совместной работы людей вне зависимости от их образования, положения, местопребывания и т.д., — это чистота, физическая чистота окружающего нас мира. Еще недавно я мог себе позволить прогуляться по подмосковным лесам, выйти к местам отдыха. Меня поражало жуткое загрязнение природы — огромное количество пластиковых бутылок, грязи, остатков пищи, лес превращен в свалку… А во что превратились некогда прекрасные пляжи на Финском заливе, под Санкт-Петербургом, которые я помню с детства, — это была первозданная чистота!
Как мрачно выглядят многие наши поселки, деревни! И не, потому что люди живут бедно, а потому что живут в грязи. Вспоминаю свою беседу с жителями города Советска в Калининградской области. Было это в начале 90-х годов — тяжелое время, полная разруха. В городе — разбитые стекла, исписанные двери, всюду грязь... И вот все на собрании стали нападать на мэра — мол, какой в городе беспорядок и так далее. И тогда я сказал: «Я приехал не для того, чтобы защищать вашего мэра. Но вот мы шли сейчас мимо разбитых стекол в подъездах — это он их разбил? А то, что все исписано нецензурщиной, — это он писал? А грязь на дорогах? У мэра, может быть, нет средств, чтобы всё это смыть немедленно или починить, потому что экономическое положение сейчас не позволяет. Но ведь не он, а вы всё это сделали». А потом добавил: «Когда я путешествую по приходам, я всегда прошу, чтобы меня пригласили в дом священника. Вхожу в дом, и первое, куда я прошу, чтобы меня провели, — это кухня. Мне достаточно бросить один взгляд на кухню, чтобы понять, что происходит в приходе. Если же мы не умеем организовать свое собственное пространство на кухне, если мы не умеем, встав утром, застелить постель, если мы не замечаем грязь в подъезде, — так почему, выйдя на улицу, мы вдруг удивляемся, что мэр чего-то не доделал?»
Я глубоко убежден, что должна быть проведена общенациональная кампания по очищению нашей земли, наших пригородов, наших лесов, по наведению порядка в наших поселках. Да, человек может жить небогато, но почему у него должен быть покосившийся сарай? Почему бы не заняться хотя бы таким скромным благоустройством? И если тот же мэр или какой-нибудь другой руководитель увидит, что люди стараются, то и он невольно начнет им помогать. Может быть, вы не ожидали от меня такого экологического тезиса, но я глубоко убежден, что одной из общенациональных идей, одной из кампаний, которая объединила бы людей, сегодня должна стать борьба за чистоту нашего пространства.
— Добрый день! Татьяна Сергеевна Чемогина, Комитет образования и науки Курской области. Ваше Святейшество, форум, в котором мы принимаем участие, называется «От сердца к сердцу». В связи с этим мне хотелось бы спросить, каким Вы видите предназначение учителя. Вы сегодня много говорили о его роли в образовании, о его великой миссии, но вместе с тем хотелось бы узнать, какие Вы видите пути духовного развития самого учителя. Дело в том, что учитель выступает в роли носителя традиционных ценностей, и в этом его великое предназначение. Спасибо.
— Спасибо. Замечательный вопрос. Буду говорить в данном случае как священник — не об экологии, не о науке, не об истории искусств, а о том, как важно, чтобы в сердце учителя была вера. Вера очень помогает человеку не совершать жизненных ошибок, а если они случаются, то каяться пред Богом и исправлять самого себя. Невозможно учить других, если ты сам не растешь, внутренне не растешь. Слова такого человека будут формальными, и дети это почувствуют. Динамика внутреннего развития личности педагога является непременным условием его успеха. Если педагог пытается преодолеть свои слабости или, выражаясь церковным языком, свои грехи, если он видит бревно в собственном глазу и старается это бревно извлечь, то ему куда легче давать советы. Точно так же, как священнику: когда батюшка что-то говорит, не пропуская свои слова через сердце, вы это сразу поймете. Если же он, исповедуя, начинает рассуждать глубоко и честно, если вы понимаете, что он говорит и о себе, что он сам через все это проходит, то слова его становятся невероятно сильными.
Наш внутренний, духовный опыт, наша внутренняя борьба с самими собой имеет значение не только для нас — она имеет значение для тех, с кем мы общаемся. Будь то священник, который проповедует или исповедует, будь то педагог, который учит детишек, — если есть внутреннее развитие, если есть этот вектор от земли к небу, то всё получится. Благодарю за внимание.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
