24 июня начнет свою работу Архиерейский собор Русской Православной Церкви. Священники и миряне в средствах массовой информации и на интернет-форумах не только бурно обсуждают повестку дня (известную пока лишь в общих чертах), но и шлют коллективные обращения. Словом, предстоящий форум уже вызвал живейший интерес многих людей. О чем же собираются говорить иерархи, какие решения принимать? Об этом обозревателю «Известий» Борису Клину рассказал управляющий делами Московской Патриархии митрополит Калужский и Боровский Климент.
Ваше Преосвященство! Если позволите, начнем с темы, которая уже вызвала особенный ажиотаж, ― предстоящее обсуждение Собором «Положения о церковном судопроизводстве». Некоторые эксперты само создание такого суда называют беспрецедентным для Русской православной церкви.
Я особого ажиотажа не наблюдаю. И в интернете в том числе ― эта тема не на первом месте. Нельзя утверждать, что церковный суд является чем-то совершенно новым для Русской церкви. Церковь изначально несла среди прочих функцию «вязать и решить», то есть выносить суждение о согрешивших или отпавших от нее ее членов. Церковное судопроизводство в разной форме было на протяжении всей истории. Даже в советское время. А нормы такого судопроизводства были прописаны еще в III-IV веках.
Что же тогда сегодня предлагают разработчики «Положения»?
Согласно Уставу Русской Церкви 1988 года церковно-судебную функцию несли органы церковного управления — епархиальные советы, Священный Синод. Но на них и так лежит много разного характера церковных обязанностей. Поэтому Архиерейский собор 2000 года, принявший новую редакцию Устава, включил в него отдельную главу о церковном суде, в соответствии с которой должны были быть созданы специальные церковные структуры судопроизводства ― епархиальные суды и общецерковный суд. Подготовка «Положения о церковном судопроизводстве» ― дело ответственное и не простое. На первом этапе, после Собора 2000 года, было изучено вообще церковное судопроизводство в нашей Церкви. Ведь суды были и до 1917 года, но тогда положение Церкви было иным, она вела и отдельные гражданские дела, к примеру вступление людей в брак, а поэтому на ней лежали обязанности и разбираться в связанных с этим разных ситуациях, когда возникали проблемы. Сейчас положение Церкви иное. Церковь не ведет гражданских дел и не занимается правовым разбором гражданских правонарушений, но разбором церковных правонарушений заниматься приходится. И поэтому, изучив вопрос, в 2004 году было принято «Временное положение о епархиальных судах» с целью опробовать на практике действие церковных судов. Оно применялось в епархиях, и при подготовке нынешнего проекта «Положения» разработчики могли учесть отзывы с мест.
Так каким же видится церковный суд? Планируется ли зарегистрировать его в государственных структурах, как третейский? Насколько он будет похож на светский суд?
Регистрировать церковные суды в государственных органах не будем. Это не отдельная самостоятельная структура, и суд призван будет заниматься церковными вопросами, будет способствовать сохранению порядка церковной жизни на основе священных канонов и способствовать епархиальному архиерею или Патриарху и Священному синоду разобраться в совершении тем или иным лицом церковного правонарушения. Согласно православной экклезиологии вся полнота власти в Церкви, в том числе и судебной, принадлежит Собору ― как высшему органу управления Церкви, в межсоборный период ― Патриарху и Священному синоду, а в пределах епархий ― епископам.
Не следует искать слишком близких аналогий между церковным и светским судом. Цель государственного суда ― установить справедливость, определить степень виновности и наказать в соответствии с этим провинившегося. А церковный суд имеет иное предназначение ― помочь человеку увидеть свою греховность и встать на путь исправления, возбудить в нем дух покаяния ― это, если проступок нравственного характера. А если поступок имеет характер церковного правонарушения и совершен лицом, имеющим священный сан, или поступок влечет определенные канонические прещения, то в зависимости от совершенного деяния могут быть наложены канонические наказания. И поэтому едва ли уместно, чтобы церковный суд носил состязательный характер, чтобы в нем участвовал «обвинитель», цель которого ― наказать, и «адвокат», всеми силами стремящийся к обратному. Кроме того, в Уголовном кодексе не предусмотрены нормы канонического права, которые являются основой для церковного судопроизводства.
А заседания будут гласными, открытыми?
Церковный суд будет рассматривать либо дела, связанные с нравственными проступками, слушания о которых и в светских судах имеют закрытый характер, либо дела сугубо церковного правонарушения. Здесь публичность неуместна.
Было несколько случаев, когда запрещенные в служении священники обращались в государственные суды (хотя это запрещено Уставом Церкви) с исками о восстановлении на работе. Сможет ли церковный суд решать подобные вопросы?
Решение суда автоматически вступать в силу не будет, оно должно быть утверждено правящим архиереем, и здесь будет предусмотрена возможность апелляции как к самому архиерею, так и в суд второй инстанции — общецерковный суд.
А пожаловаться в церковный суд на своего епископа священник получит возможность?
В «Положении» все будет предусмотрено. Давайте дождемся решения Собора.
Все конфликты Благодатью Божией решались и уходили в прошлое
Владыка, Вы уже говорили, что одной из важнейших тем Собора будет церковное единство. В последнее время межрелигиозный диалог, основным двигателем которого в нашей стране стала Русская Православная Церковь, подвергается жесткой критике со стороны некоторых внутрицерковных групп. Чего ждать от Собора в этой области?
Церковь обсуждает с представителями других конфессий социальные проблемы, проблемы терроризма, экологии, сохранения культурного наследия, те проблемы, которые стоят перед всем человечеством и которые являются общими для каждого человека. И Церковь на встречах с представителями других религиозных групп ищет общность по этим проблемам, с тем чтобы заявить обществу об опасности их развития.
Что же касается упомянутых Вами «внутрицерковных групп»... Я не встречал церковных «групп», которые выступали бы с резкими нападками.
Но можно фамилии назвать, если есть необходимость...
А Вы сначала спросите этих людей, я не имею в виду нескольких священнослужителей, а тех, кто за ними стоит: как часто они причащаются, как часто бывают они на службах? Тогда поймете, церковные это люди или нет. В последнее время много людей, которые после 1990 года крестились, стали считать себя верующими. Но для того чтобы стать верующим, надо изменить свое сознание, надо начать жизнь со Христом, научиться любить ближнего. Как призывает апостол Павел, христианин должен для всех быть «всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых». Верующий в первую очередь видит доброе, сердце его имеет любовь, которая направляет человека совершать добро по отношению к ближнему. Возьмите, к примеру, притчу Христа о милосердном самарянине, который встретил лежащего без чувств на его пути пострадавшего человека. Единоплеменники и единоверные люди прошли мимо, а самарянин, несмотря на свою занятость и что потребуются с его стороны расходы, остановился и оказал помощь. А в публикациях этих групп ничего доброго нет. Любви нет. Это все деятельность групп, отдельных газет и сайтов, назвать которые правильнее не внутрицерковными, а околоцерковными.
Церковь проповедует и наставляет своих чад ― жить в любви со всеми. Российскому обществу и православным верующим должно быть очевидно одно ― любые попытки маргинализации церковного сознания, желание предложить свою, отличающуюся от общецерковной позицию в резкой и непримиримой форме: «или наше видение какой-то ситуации, или смерть» ни к чему не приведут, это тупиковый путь для этих людей, таким образом противопоставляющих себя всей полноте Русской Православной Церкви.
Вместе с тем Собор всегда открыт к свободному, нормальному, в духе Православия обсуждению тех вопросов, которые волнуют сознание людей. Сколько в истории Церкви было разных мнений, пониманий тех или иных вопросов, даже конфликтов, но все они Благодатью Божией решались и уходили в прошлое, оставляя только след в истории. Церковь все преодолела. Здесь главное, чтобы обсуждение происходило «не на рынках и площадях», что осуждал еще святитель Иоанн Златоуст, ибо так в его время поступали еретики, а соборно, в духе любви. Чего порой в наши дни не хватает.
На каком языке молиться?
Еще одна тема, вызвавшая острую полемику в преддверии Собора, ― перевод богослужения на русский язык. Были сообщения, что эту идею поддерживает предстоятель Русской Православной Зарубежной Церкви митрополит Иларион. Какова Ваша позиция?
Я не знаю обстоятельств, при которых был дан подобный ответ митрополитом Иларионом. Я служил в Америке, и там в наших приходах служат и по-английски, и по-славянски. И нередко, когда я посещал англоговорящий приход, то в нем про приходы, где служат по-славянски, говорили: «там служат по-русски». Владыка Иларион приедет на Собор, и я обязательно спрошу у него, что он имел в виду.
Что касается моего мнения, я считаю, главное, надо работать с людьми, организовать их обучение, создать специальные курсы, чтобы миряне могли изучать богословие, лучше знать богослужение и церковные правила. У нас в Калуге при епархии есть вечерняя школа для мирян, где в течение трех лет проходят основы православного богословия, церковную историю и православное богослужение. Это позволяет людям знать последовательность богослужения и понимать его. Часто людям, приходящим в храм, бывает трудно, потому что они не понимают, что там совершается, и мы должны их научить. Это задача и священника, и активных прихожан. Особенно, когда начинается Великий пост или приближается праздник Пасхи, надо рассказать о значении этих дней и совершаемых богослужениях. Незнание рождает разные проблемы.
В работе с молодежью предстоит еще много сделать
Ваше Преосвященство, мы подробно поговорили о тех вопросах, которые вызвали массу споров среди православной общественности. А с Вашей точки зрения, какие еще есть проблемы, которых мы не коснулись, но которые могут быть подняты на Соборе?
Я бы лучше говорил о задачах, которые стоят перед Церковью. В первую очередь мы должны найти новые пути воцерковления уже крещеных наших сограждан, и здесь следует обратить внимание на молодежь. В работе с молодежью нам предстоит в грядущие годы еще много сделать. У нас есть Отдел по делам молодежи, но мы должны найти новые формы работы с молодежью в епархиях и приходах. Мы должны понимать ее запросы и интересы и стараться воцерковлять ее досуг. Мы должны понять, что молодой человек такой же член Церкви, и он должен обрести в ней место. Это дело приходов.
Кроме того, нам предстоит проанализировать работу воскресных школ, что-то новое надо вводить в их жизнь, чтобы ребенок, посещающий воскресную школу, воспринял сердцем, что он православный и должен жить и поступать по-православному. Дети с удовольствием ходят в воскресные школы, а потом наступает момент, когда они теряют интерес. Почему? Надо искать ответ.
Немаловажный вопрос, который, я думаю, вызовет интерес в обсуждении, — это социальное служение Церкви. У нас осуществляется на общецерковном уровне ряд социальных программ, но мы должны больше в социальную деятельность вовлекать и приходы. Приход должен помогать людям. Важно, чтобы прихожане чувствовали, что храм — это их духовный дом, место, где они объединяются, где они все вместе одна община, имеющая духовную общность, и что рядом есть нуждающиеся люди. Они должны научиться чувствовать нужду ближнего и помогать ему. И это чувство должно быть не только у пожилых и взрослых прихожан, его надо развивать и у молодого поколения. Как это сделать, мы сможем обсудить в дни Собора.
Последние 20 лет часто называют «золотым веком» возрождения Церкви. Вы согласны с такой оценкой?
Возрождение продолжается. Церковь стремится возродить не только внешнюю сторону своей жизни, но и внутреннюю. И хотя я сказал, что молодежь часто отходит от Церкви, тем не менее очень много молодых семей приходят в храм, приводят детей. Это хороший признак для будущего нашей Церкви и государства. Прошедшие 20 лет дали людям больше возможностей приходить в храм, а каждый раз, когда человек с добрыми побуждениями идет в храм, он становится лучше. Происходит перемена к лучшему в нем, в его семье и в окружающих его людях. А значит, происходят перемены к лучшему и в России. А это очень важно.
Что касается «золотого века», я бы не стал так говорить. Пусть об этом говорят будущие поколения, изучая наши дни. Всякое время благоприятно для совершения добрых дел. Для спасения своей души, для созидания того доброго плода, который каждый из нас и все мы как общество должны принести Творцу. Господь дал нам время, и мы, благодаря Бога за то, что есть возможность трудиться здесь и сейчас на ниве духовного возрождения нашего Отечества, будем его использовать максимально продуктивно, чему, несомненно, будут способствовать деяния Архиерейского Собора.
Газета «Известия» от 23.06.2008
