1 августа 2017 года исполнилось 25 лет со времени открытия Покровского Хотькова ставропигиального женского монастыря. В преддверии этой даты настоятельница обители игумения Олимпиада (Баранова) рассказала об истории возрождения монашеской жизни, сегодняшних трудах, заботах и радостях обители.
— Матушка, 25 лет жизни обители — это довольно большой период времени для новейшей истории Церкви. Готовясь к знаменательной дате, человеку свойственно подводить некий итог прожитому…
— В преддверии юбилея я попросила сестер написать, что они приобрели за время пребывания в монастыре. Кто-то из них прожил в монастыре 25 лет, кто-то 15, кто-то 10, и мне хотелось узнать, что они думают о своей жизни. Я понимала, что вряд ли получится поговорить об этом с каждой из сестер, поэтому попросила написать. И, знаете, в основном все написали что-то хорошее. Вот, например, одна сестра пишет: «Матушка, я живу в раю. Вы не представляете, как мне радостно, что я пришла в монастырь! Мой папа покрестился, повенчался с мамой. Если бы я жила в миру, все так и осталось бы, как было раньше. А теперь папа и мама причащаются…» Один человек из рода принес себя в жертву Богу, и, представляете, папа покрестился! А ведь ему под 60 уже, наверное. И даже повенчались они с мамой, и теперь такой союз у них хороший, и понимают они друг друга. Сестры молятся о своих близких, и жизнь близких меняется.
Кто-то пишет: «В монастыре я приобрела настоящую, дружную семью. Где бы еще я могла каждый день бывать на службе!» А кто-то размышляет: «Что я приобрела? Научилась рукоделию, шить, варить, коров доить… Лучше я не стала, но хотя бы друзей нашла, хотя бы кто-то может мне подсказать что-то, если я в чем-то не права». И я увидела, что сестры понимают: хоть и трудно жить в монастыре, но все-таки спасительно. А если говорить о практической пользе, то пятнадцать сестер окончили высшие учебные заведения, живя в монастыре. Восемь получили педагогическое образование, две сестры — юридическое, две — бухгалтерское, две окончили строительный вуз. Так что теперь у нас уже есть и свои кадры: экономисты, педагоги, юристы.
Я считаю, что мы — очень счастливые, потому что живем под Покровом Царицы Небесной. Молясь Матери Божией, мы и Бога прославляем, и сами спасаемся. И то, что у нас в монастыре находится усыпальница рода преподобного Сергия — это тоже большое счастье. Преподобного Сергия, игумена Радонежского, и его благочестивых родителей преподобных Кирилла и Марию мы считаем своими небесными покровителями.
— Что вспоминается о жизни монастыря сегодня? Какие события кажутся наиболее важными?
Много всего важного произошло за эти годы. Ведь когда мы приехали на это место, здесь не было ничего. В доме, где мы с вами беседуем, размещался сельскохозяйственный техникум, в этой комнате — кабинет директора. В домах, расположенных на территории техникума, жили обычные люди, и мы стали жить с ними по соседству. Мы занимали комнаты, из которых переселяли жильцов, или те помещения, в которых кто-то умирал. Тогда администрацией области была создана целая программа по расселению. Для проживавших на территории монастыря специально строили дома, в которых наши соседи стали получать квартиры. Так потихоньку все и выехали. Самой большой проблемой оказалось выселить отсюда техникум. Но и для него нашлось здание завода, который прекратил свое существование.
В нашем доме не было ни воды, ни канализации. Все помещения находились в аварийном состоянии. Первая реакция горожан на наше появление была весьма недоброжелательной, но потихоньку они привыкли к нам, и мы тоже стали привыкать к своим соседям. А люди жили здесь самые разные. Те, кто мог заработать себе на квартиру, уехали, и остались в основном инвалиды, пьющие, и те, кто по разным причинам не мог обеспечить себе достойное существование. Ну, и студенты, конечно.
На том месте, где находится монастырь, был приходской храм. Человек десять тогдашних прихожанок теперь составляют костяк нашего монастыря. Еще с нами в те годы жили девушки, которые приехали поступать в иконописную школу Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Никто из них не поступил, и девушки попросились пожить у нас до следующего года. Так они и остались в монастыре, и нас стало уже 20 человек. Жили мы очень бедно. На обед варили кашу, которую называли «Дружбой»: рис, пшено, гречку засыпали в один котел и варили все крупы вместе. Люди надарили нам коров, правда, это были такие коровы, которые, видимо, уже не были нужны своим хозяевам. Молока они давали немного, но, продавая его, мы могли на вырученные деньги покупать хлеб. Святейший Патриарх Алексий II говорил нам тогда: «Преподобный Сергий был бедным монахом, значит, и вы не будете богатыми».
Как-то Святейший собрался посетить нас и спрашивает: «Матушка, мы к вам в гости едем, вы рады?» Я отвечаю: «Рады, конечно, Ваше Святейшество, только у нас ни столов, ни стульев, ни посуды, чтобы Вас принять, нет». В августе я приехала в Хотьково, а в октябре к нам уже собрался в гости Патриарх. Святейший тогда говорит: «Ну, ладно, иди к отцу Панкратию (теперь он наместник на Валааме, а тогда был экономом в Свято-Троицкой Сергиевой лавре) и попроси все, что нужно». Я говорю: «Ну как я буду просить?» — «Скажи: "Патриарх благословил"». Отец Панкратий, действительно, дал нам денег, чтобы мы купили все необходимое. Столы и стулья пожертвовал директор завода, находившегося рядом с нами. Посуду к приезду Патриарха собирали у жителей со всего Хотькова.
В первые годы было очень трудно. Мы выжили, благодаря заботе о нас Святейшего Патриарха Алексия, который всячески помогал нам — и добрым советом, и молитвами, и материально. Святейший находил людей, жертвовавших средства на восстановление монастыря. Очень помогал нам в те годы нынешний владыка Тихон, митрополит Новосибирский, который был наместником Данилова монастыря и имел возможность присылать к нам рабочих и строителей. В общем, так всем миром монастырь и строили. Лишь спустя годы, у нас появился благотворитель — Леонид Арнольдович, который помогает нам и по сей день.
— Несмотря на трудное материальное положение, монастырь уже в первые годы своего существования стал помогать детям-сиротам. Расскажите немного об этом, пожалуйста.
— Мы стали помогать сиротам, а Господь помог нам. Заботами Патриарха в хотьковском детском саду была открыта группа для детей-сирот. Мы с сестрами присутствовали на открытии. По телевидению в этот день шла прямая трансляция об этом событии. Потом мы стали этих детей опекать, поздравляли с праздниками, приносили им подарки, устраивали концерты.
Так уж случилось, что о детях-сиротах и о нашей обители узнали в Германии. И в один прекрасный день мы получили существенную материальную помощь — автомобиль «Мерседес». Позднее концерн «Мерседес» пожертвовал нам и трактор, который служит на подворье. До сих пор благодарим Бога, что в то тяжелое для монастыря время Он послал нам добрых людей.
Позднее в нашу обитель стали поступать обращения с просьбами принять на воспитание детей, оставшихся без родительского попечения. По благословению Святейшего Патриарха в 2000 году при монастыре открылся Детский приют-пансион, где девочки учатся, рисуют, рукодельничают. Много внимания уделяется пению. Дети выступают на концертах в дни Рождественских и Пасхальных праздников, в День Победы 9 мая поют в городе перед ветеранами и жителями Хотькова. На Божественной Литургии они поначалу исполняли только небольшие произведения, теперь девочки полностью поют всю службу.
— Кто-нибудь из воспитанниц остался в монастыре?
— Большая часть выпускниц выбирает семейную жизнь, некоторые становятся монастырскими сестрами: одна уже инокиня, другие послушницы.
Я считаю, что ради детей Господь не оставляет нас Своей милостью.
— Матушка, Вы стали монахиней в Свято-Троицком Сергиевом монастыре в Риге. Что Вам дал этот монастырь?
— О Риге у меня остались самые хорошие воспоминания. Все мне дал этот монастырь. Игумения Магдалина (Жегалова) была очень духовным человеком, ее все любили — духовенство, да и вообще вся Рига. В дни ее тезоименитства монастырь буквально утопал в цветах. Она с большой любовью относилась к сестрам, часто беседовала с ними. После вечернего правила всегда выходила на балкончик, чтобы что-нибудь сказать на пользу души. У матушки был очень большой опыт, она жила при многих игумениях, видела и строгость, и ласку, и трудности... Пережила войну. Матушка Магдалина любила молиться. Всегда ходила на полунощницу, на вечернее правило, сама пела, читала. Она была строгой, порядок в монастыре был идеальным. Вот Великий пост. Мы что-нибудь напортачим на клиросе, она и говорит: 400 поклонов регенту и 300 сестрам. Или другой пример: в храме была печка. Как-то за печку церковница наложила дров. А нас постоянно проверяли и пожарники, и уполномоченные. Матушка увидела это и спрашивает: «Кто оставил дрова?» Церковница отвечает: «Я». — «Ну, 1000 поклонов положи». И все шелковые были. Сегодня такой строгости сестры уже не понесут. Они никогда не работали на производстве, многие из них даже не знают, что на работу надо приходить вовремя. Не понимают, зачем это нужно. Монастырь — это же дом родной. Не пришла и не пришла — это что, принципиально? Выпорхнули из-под маминого крыла… Мама, конечно, жалела, а тут: вставай на полунощницу, ешь то, что не хочешь. Но ведь у нас как в армии. Устав есть устав. Так положено. Монахи — это воины Христовы.
Когда я пришла в обитель, по возрасту была самой молодой, мне было 30 лет, поэтому выполняла все послушания. В кельях и на кухне было печное отопление. Пищу варили на огне. Это, конечно, очень вкусно, но ведь надо было принести два ведра торфа, поленья, залезть на печку, слить картошку — кастрюли по 40 литров. Это только потом провели паровое отопление, сделали баню...
О советских годах старые монахини рассказывали: «Нам постоянно говорили, что вот-вот монастырь закроется. Идем на службу — берем с собой смертный узел». Но монастырь не закрыли даже в безбожный период.
Я очень любила свой монастырь. И хотя мне доставалось много работы, мне было легко. Матушка часто спрашивала меня: «Почему ты все время улыбаешься?» Я многому научилась за годы жизни в Риге, поэтому, когда пришла сюда, мне трудно не было.
— Все-таки строгость — это хорошо? Для чего дисциплина нужна монахам?
— Дисциплина нужна, чтобы научиться любить Бога. А чем можно Богу угодить? Молитвой и послушанием. Работать ведь и в миру можно, а в монастыре — молитва и послушание. И дисциплина помогает этому научиться. Не нравится тебе коров доить, за пожилыми сестрами ухаживать, а ты делай это для Бога. Ведь зачем-то же мы пришли в монастырь? Могли бы ходить на танцы, смотреть кино, пить вино... А жизнь в монастыре — это подвиг. Но если человек научится молиться и смиряться, он никогда не будет унывать. Жизнь начинает течь по-другому у того, кто научился молитве: сел на диванчик, достал четки — свое оружие духовное, и все меняется. Господь умиротворит, и ты познаешь Божественную любовь.
— Как в монастыре происходит духовное окормление сестер?
— Я почти каждый день в трапезной беседую с сестрами во время обеда. Без общения немыслима жизнь в монастыре. И я считаю, что у нас очень хороший контакт, ну а без ропота еще никто не прожил. Ведь многие пришли из светских семей, со своими физическими и духовными болячками. У кого-то брань, у кого-то здоровье расшатано. В нашем монастыре есть и монашествующие священники, и семейные. Я сестер не ограничиваю: идите к тому, к кому расположены. Архимандрит Амвросий уже около двадцати лет выполняет послушание старшего духовника. Так что сказать, чтобы у нас был какой-то дефицит с духовным общением — нет. Я — лицо административное, и меня сестры, может быть, и не будут лишний раз беспокоить — все-таки я начальница. А помыслы можно и нужно открывать. Священнику или духовной матери, которая обещала Богу отвечать за тебя на Страшном суде. Без этого немыслима монашеская жизнь. Ведь постриг — это все равно что второе рождение. И мать, положив руку на Евангелие во время пострига, обещает отвечать за тебя. А ты доверяла ли ей свои помыслы, свои недоумения? И, конечно, я всегда говорю сестрам, что надо своевременно исповедовать грехи. Не про другого рассказывать на исповеди, а про себя: вот с этим не справляюсь, на это обижаюсь, тут у меня пробел, а этого я не понимаю. Не просто доводить до сведения священника какие-то моменты духовной жизни, а каяться в том, с чем не справляешься, с чем не можешь смириться, в том, что такая гордая, злая... Смирить себя и хотеть исправиться.
— Вы часто говорите о том, что Ваш монастырь трудовой, у Вас большое хозяйство и почти нет наемных работников…
— А что делать? Мужчинам жить в женском монастыре не совсем уместно. С хозяйством мы пока справляемся. Если перестанем справляться, наймем рабочих. Зато у нас сестры все умеют делать сами. Монастырь находится практически на самообеспечении. В подсобном хозяйстве в Горошково тракторист в период посевной распахивает землю, а из монастыря приезжает целый автобус сестер — 15-20 человек, чтобы сажать грядки. Еще нам помогают дети и студенты. Сенокос — это, я бы сказала, вообще очень радостное время для сестер. Бегать босиком по полю — это ведь счастье. Природа облагораживает человека. И труд на земле сейчас не такой тяжелый: сельскохозяйственная техника у нас есть — косилка, ворошилка... Тракторист замечательный. Он агроном по образованию, хорошо разбирается в земле, любит свое дело и очень облегчает труд сестер.
У нас своя смородина, яблони плодоносят. Слава Богу, мы до Нового года ели свои яблоки, своя картошка всегда. Интересно, что когда мы начали жить в Горошково, деревенские жители заметили, что у нас в хозяйстве бывали урожаи, даже если у них ничего не вырастало. У нас и огурцы, у нас и картошка, а у них ничего нет. И деревенские очень удивлялись. Тогда мать Магдалина и говорит им: «А знаете что? Вот вы проклинаете свои земли, а мы благословляем. Молебны служим на поле, святой водой кропим почву. С благодарностью и молитвой собираем урожай, матом не ругаемся, на землю не плюем, папиросы не курим. Попробуйте и вы так». И люди изменили свое отношение к земле. Говорят: «И правда! И у нас теперь огурцы, и у нас теперь картошка». Понимаете? Доброе слово сказала, и люди изменились.
— И все-таки тяжелый труд предполагает отдых. Отдыхаете ли Вы с сестрами?
— Конечно. Кому-то бывает нужно к родителям съездить. И вместе мы часто куда-нибудь ездим с сестрами. В этом году обязательно поедем в Петербург, в Дивеево... Молодежь все время просит меня: «Матушка, свозите нас куда-нибудь». Хотя в Риге при нашей игумении никто никуда из монастыря не выезжал. Матушка и сама в отпуск не ездила и не отпускала никого. Как-то я спросила у казначеи, она уже старенькая была тогда: «Вы прожили тут всю жизнь, ездили ли в отпуск когда-нибудь?» Она ответила: «Да у нас так даже вопрос никогда не стоял. Нам давали семь поленьев на неделю, остальное ищи где хочешь. Самый богатый стол был стол с селедкой в то время. Да и куда ехать? Мы даже и не помышляли об этом». Но сейчас время изменилось, люди изменились.
— При обсуждении в соцсетях вопросов монастырской жизни встречаются жалобы на то, что в некоторых монастырях сестер с тяжелыми заболеваниями якобы отправляют лечиться к родителям. Оказывает ли монастырь помощь больным насельницам?
— Я не знаю, как в других монастырях, но в нашем монастыре я запрещаю просить помощь или деньги у родителей. Наоборот, многим родителям помогает наш монастырь. Мы сами лечим своих сестер: находим врачей, договариваемся, оплачиваем лечение и ни к каким родителям мы еще ни одну сестру не отправили. У нас есть и онкологические больные, которые даже не известили родственников о своем заболевании, чтобы их не расстраивать. У нас есть все для сестер. Все сестры досмотрены: есть врач, есть свои медсестры.
— Монастырь принимает активное участие в жизни города Хотьково. Как складываются отношения между городом и монастырем?
— С появлением монастыря люди здесь очень изменились. Теперь, проходя мимо храма, кто в платке, кто без платка, в юбке, в брюках — все останавливаются, чтобы перекреститься. И к нам, мне кажется, хорошо относятся. При встрече всегда здороваются. Кто-то нашел себе в монастыре духовника, кто-то хочет правильно воспитать детей и обращается за молитвенной помощью к родителям Преподобного Сергия, кто-то нашел смысл жизни, став церковным человеком. Все-таки это ведь немало, что люди, благодаря монастырю, обрели смысл жизни. Много паломников стало приезжать к нам, чтобы поклониться святым мощам преподобных Кирилла и Марии. Однажды даже из Лавры пешком пришли муж-семинарист с женой. У них не было детей, а после молитвы у раки Преподобных дети родились.
В Рождество и на Пасху мы всегда разносим подарки инвалидам, сиротам, многодетным семьям, престарелым, в больницу ходим. Поскольку у нас свой пансион, приглашаем к себе на концерты школьников, с которыми учатся наши дети. У нас очень хорошие бывают постановки духовного содержания на праздники Рождества и Жен-мироносиц. Перед концертом кормим гостей молоком с булочками. Зал не вмещает всех желающих, даже коридор бывает заполнен зрителями. По 600 человек посещают наши елки. Всем подарки дарим. В этом году раздали 800 подарков. На праздники святителя Николая, на Новый год тоже угощаем всех прихожан.
— Вы являетесь членом Коллегии Синодального отдела по монастырям и монашеству (СОММ), принимали участие в работе над проектом документа Межсоборного присутствия «Положение о монастырях и монашествующих». Расскажите немного о том, для чего нужен этот документ и о работе в составе Коллегии.
— Я думаю, что «Положение о монастырях и монашествующих» — очень полезный документ. Что можно спросить с монаха, если его ничему не научили? Самые простые вещи он ведь должен понимать: как устроена жизнь в монастыре, как должен вести себя монах, как выглядеть… Если не знаешь, как должно быть, так узнаешь и подучишься. И для игумений, и для сестер хорошо иметь некий образец монастырской жизни. Я счастливый человек: у меня был духовник, игумения, крестная, был Святейший Патриарх Алексий, так что меня было кому воспитывать. Я видела много хороших людей, которые с молодости давали мне знания о духовной жизни. Но ведь так бывает не у всех.
Благодаря заботам Святейшего Патриарха Кирилла была организована работа над «Положением о монастырях и монашествующих». Работая над документом на собраниях Отдела мы обсуждали разные проблемы монастырской жизни, делились друг с другом опытом, рассказывали, у кого какие бывают происшествия, какие радости и печали. Ведь где-то один уклад, где-то другой, где-то больше времени уделяют молитве, где-то труду. Одинаковых монастырей не бывает — у кого-то лучше одно, у кого-то — другое, и всегда можно поучиться друг у друга, сравнить себя с лучшими. Другой важный раздел деятельности СОММ — это инспекционные поездки в отдаленные монастыри. Я считаю, что это очень даже правильно. Ведь здесь в Москве центр церковной жизни, здесь Святейший Патриарх, здесь столько архиереев, постоянное общение, помощь, совет. А в глубинке, конечно, очень трудно живется людям, в том числе и монахам. Когда приезжаешь в некоторые монастыри, видишь только маленький храмик, а вокруг лес, комарье и несколько избушек. Живут старушки-монахини, молодых мало, и пожилая игумения, которая никуда не выезжает, потому что ей трудно это по возрасту. Слава Богу, лампадка у них теплится, приветливые они, радостные, ну, хоть бери и обнимай всех! И как хорошо, если по благословению священноначалия приезжает человек с опытом, из центральной части России, который находится в курсе событий монашеской жизни, сам управляет монастырем, может помочь и словом, и делом, и молитвой… Разве это не полезно? У нас должна быть взаимная связь друг с другом, надо навещать тех, кому трудно живется, и помогать им. Тех, кто помоложе, еще научить чему-то можно, тем, кто постарше, — помочь.
— Матушка, что бы Вы посоветовали игумениям, которые начинают нести свое послушание во вновь открытых монастырях? Что должно быть самым главным для них на первых порах?
— Молитва и милостыня — вот два главных дела монахов. Нам нечего было есть, не во что было одеться, но мы решили каждый день петь акафист и канон Божией Матери (с тех пор уже 25 лет делаем это неизменно). Пропели пять дней — пошли на ткацкую фабрику, нам дали ткань…
Перед днем памяти Филарета Милостивого стали думать: у нас ничего нет, но хоть что-то надо раздать бедным людям. Не помню, что уж мы раздали, но вечером к нам приехал фургон с подарками. И чего нам только ни привезли! Рука дающего никогда не оскудеет. И сейчас мы всегда стараемся что-то дать людям на праздники. Чем можем, помогаем бедным, у которых нет средств на лекарства, на похороны… И нас не оставляет Своей милостью Господь.
— А что бы Вы посоветовали девушкам, которые задумываются о монашестве?
— Надо, чтобы была воля Божия стать монахиней, иначе ничего не выйдет. Первое, что надо сделать, это получить благословение духовника и родителей. Если мама не хочет отпускать дочь в монастырь, обе будут терзаться, а это нехорошо. Хотя бы неделю пожить в обители, чтобы приобрести какой-то опыт. Иначе невозможно получить подлинного представления о монашестве. Не все можно почерпнуть из книжек. Иногда человеку бывает очень трудно принять то, что монашеская жизнь так сильно отличается от жизни человека в миру.
Синодальный отдел по монастырям и монашеству/Патриархия.ru
