8-9 августа 2017 года в Воскресенском Новодевичьем женском монастыре Санкт-Петербурга состоялся круглый стол «Особенности устроения монашеской жизни в городских монастырях». Портал «Монастырский вестник» попросил настоятельницу обители игумению Софию (Силину), секретаря комиссии Межсоборного присутствия по организации жизни монастырей и монашества, поделиться впечатлениями от монашеского форума и рассказать, помогают ли подобные мероприятия монастырям в решении насущных проблем.
— Матушка, почему именно тема городских монастырей стала предметом обсуждения на круглом столе в Санкт-Петербурге?
— Эта тема довольно часто звучит на заседаниях коллегии Синодального отдела по монастырям и монашеству и на собраниях комиссии Межсоборного присутствия по организации жизни монастырей и монашества. Игумены и игумении городских монастырей не раз высказывались, что, разрабатывая тексты документов, необходимо принимать во внимание специфику монастырей, которые находятся в городе. Конечно же, есть свои особенности и у сельских обителей, но поскольку городских монастырей в наши дни становится все больше, было решено, что устроение монашеской жизни в городе — это очень важная тема, и нам необходимо поделиться опытом друг с другом, чтобы принять необходимые решения, которые были бы объединены общей мыслью: как спасаться в современном городе, как сохранять святоотеческие традиции, несмотря на то, что мир наступает на монастыри.
— В докладах неоднократно звучала мысль, что городские монастыри существовали на протяжении всей истории монашества. Из чего можно сделать вывод, что решения проблем городских обителей люди искали в течение довольно долгого времени и продолжают искать. Скажите, что нового появилось в городских монастырях сегодня? На какие вопросы ищут ответы монашествующие XXI столетия?
— Действительно, из очень интересного сообщения отца Кирилла (Зинковского), да и из других выступлений, основанных на изучении этой темы, можно сделать вывод, что городские монастыри никогда не были исключением монашеской жизни. Но надо понимать, что города прежних эпох все-таки отличались от современных. Специфика сегодняшнего момента заключается в том, что сколько бы мы ни говорили, что наш народ придерживается традиционных ценностей и 80% населения Российской Федерации считают себя православными людьми, скорее всего, это все-таки идеал, к которому надо стремиться. Из истории мы знаем, что Византия и Российская империя были христианскими государствами. Граждане этих государств были крещены в Православии, знали основы своей веры, разбирались в догматике и аскетике. Известно, что в Константинополе время от времени происходили смуты из-за того, что люди не были согласны друг с другом по целому ряду богословских вопросов. Сам по себе этот факт уже говорит о том, что в этих вопросах люди неплохо ориентировались.
Второй важный момент заключается в том, что когда мы говорим о городских монастырях прежних времен, мы понимаем, что города, в которых находились монастыри, не обладали столь развитой инфраструктурой и не были так густо населены как, скажем, современные Москва или Санкт-Петербург. Численность населения нашей столицы вместе с приезжими приближается к двадцати миллионам. Санкт-Петербург — пятимиллионный город. Очевидно, что таких многонаселенных городов прежде в истории не было.
Еще одна важная особенность последнего времени — это стирание различий между сельскими и городским монастырями. В силу развития транспортной инфраструктуры и информационных технологий доступность «пустыни» стала сопоставимой с доступностью городского монастыря. И сегодня вызовы техногенного и информационного свойства несравнимы с имевшими место даже сто лет назад. Все это требует, с одной стороны, обращения к опыту святых отцов, которые жили и подвизались в городских монастырях прошлых веков, а с другой стороны, трезвой оценки ситуации, в которой находятся современные монастыри.
— В выступлениях на круглом столе не раз звучала мысль о том, что в городских монастырях, не обремененных сельскохозяйственными заботами и необходимостью физического труда, у насельников порой остается больше времени для молитвы, чем у тех, кто подвизается в сельской местности, а хорошее качество сотовой связи позволяет без промедлений, не выходя из кельи, решать целый ряд организационных и хозяйственных вопросов. Все это тоже можно причислить к особенностям городских монастырей?
— Конечно. У каждого монастыря есть свои особенности, но у нас всех есть при этом и общие проблемы. По поводу пустынножительства один архиерей Божий когда-то рассказывал, как в молодости они с другом решили удалиться от мира. Пошли в лес, разбили огород, начали строить келью... И вскоре обнаружили, что все их время уходит на строительство и хозяйственную деятельность. Они были еще молодыми людьми, однако потеряли здоровье, пытаясь обеспечить себя самым необходимым. Так они поняли, что в общежительном монастыре проблем гораздо меньше. Но, конечно, многое в духовной жизни монаха городской обители зависит от того, какое он несет послушание.
— В итоговом документе круглого стола отдельным пунктом обозначено отношение к съемкам фильмов и организации театральных постановок и концертов светского характера на территории монастырей. В самом деле это стало проблемой для городских обителей?
— Это становится проблемой, когда работники культуры под разными благовидными предлогами, среди которых они называют исторический сюжет фильма, желание режиссера познакомить зрителей с укладом монастырской жизни или донести до народа образцы высокой культуры в понятной и интересной форме, забывают слова Евангелия: Дом Мой домом молитвы наречется (Мф. 21:13). По-своему прекрасными могут быть их намерения, но всему должно быть отведено определенное место. Как говорит апостол Павел: Все благообразно да по чину бывает (1 Кор. 14:40). Как монах весьма странно смотрится на сцене оперного театра, так, я думаю, и оперная постановка или светский концерт под стенами обители и уж тем более внутри церковной ограды выглядят как бесчиние. Есть сакральное пространство, и это место принадлежит Богу.
Известно, что современная культура называет театр храмом и стремится уравнять в правах эстетические переживания с духовным опытом. Вполне естественно, что при таком восприятии действительности у людей имеет место путаница как в умах, так и в сердечных состояниях. После посещения театра человек говорит, что он «будто в храме побывал», а в храме ему бывает так же хорошо, как и в театре. В силу отсутствия опыта молитвы эстетические переживания принимаются им за возвышеннейшие состояния, которые приобретаются подвижниками молитвой, аскетической жизнью и борьбой со страстями. Но современный светский человек не видит или не хочет видеть разницы между духовным и эстетическим, и поэтому дело доходит до ситуаций, против которых и принято наше решение.
— Каким образом это решение будет реализовано?
— Этим вопросом предстоит заняться коллегии профильного Синодального отдела, Священноначалию Церкви, которое, как мы знаем, постоянно заботится о возрождении монашеской жизни. И коль скоро подобные проблемы имеют тенденцию повторяться, обязательно обратит на это внимание.
— Матушка, Вы руководите жизнью монастыря в городе. Услышали ли Вы на круглом столе что-то такое, что хотелось бы воплотить у себя в обители?
— Каждое выступление несло вдохновляющее настроение для меня как для игумении и, что немаловажно, для сестер, которые находились в зале. Я уже не первый раз замечаю, что дух соборности дает возможность каждому человеку услышать — как голос Божий — что-то для себя полезное. Мои сестры, например, услышали, что даже когда мы изнемогаем в городе, мы имеем возможность получить венцы, о которых говорит преподобный Феодор Студит. Очень хорошо сказал о подвиге в городском монастыре митрополит Святогорский Арсений: в пустыне страсти могут спать, а в общежительном монастыре они выявляются, и мы начинаем бороться с ними. Наши сестры не сомневаются в правильности выбора места своего спасения, но иногда, конечно же, устают от наплыва людей и урбанистического шума. До революции наш монастырь закрывался в дневное время и открывался только на время богослужений. Люди не ходили по всей территории обители. Сейчас храм, в который можно войти с улицы, находится на реставрации. Единственный монастырский храм, в котором совершаются богослужения, находится на внутренней территории монастыря. Еще одна причина того, что мы не можем закрыть монастырь от прихожан во внебогослужебное время, заключается в том, что в городе не хватает приходских храмов, где человек мог бы помолиться в течение дня.
Выступая на круглом столе, отцы из монастыря святого Дионисия на Олимпе обратили внимание на то, что в сельском монастыре даже природа может утешать человека, приводить в состояние гармонии его внутренний мир, в городе же мы лишены этого утешения. Ведь недаром любой человек стремится выезжать на природу или приобрести собственный кусочек земли в сельской местности. Наш монастырь тоже пытается создать скит в Псковской области, в деревне, где не осталось ни одного дома. Это место будет предназначено для молитвы и отдыха сестер от мирской суеты и наплыва паломников.
Участники круглого стола говорили и о необходимости братских (сестринских) богослужений, которые мы тоже совершаем в своей обители. Это укрепляет сестер и дает нам возможность пережить по-особому чувство единения. Для меня очень важно, что мы движемся в русле тех практических советов, которые я услышала от опытных отцов и матушек-игумений. Трудноисполнимым пока остается совет о выделении дневного времени для совершения келейного правила. Кто-то из сестер нашей обители совершает свое правило до шести часов утра, большинство же молятся после общего вечернего правила. Конечно, это сложно. К вечеру человек устает и физически, и психологически. Переполненный дневными впечатлениями ум с трудом может отрешиться от переживаний. Так что мы будем думать, как исполнить этот совет. Ведь это большое благословение для монастыря, когда есть отдельное время для совершения келейного правила.
Еще один очень важный момент связан с предоставлением отдельного помещения для посетителей, которые навещают сестер. Очень хочется устроить у себя в монастыре место, где сестры могли бы пообщаться в тишине, например, с родителями или друзьями.
— Матушка, Вы являетесь секретарем комиссии Межсоборного присутствия по организации жизни монастырей и монашества. Пленум Межсоборного присутствия принял «Положение о монастырях и монашествующих», документ, регламентирующий жизнь монастырей. Решения, которые теперь принимаются на монашеских форумах, войдут ли в основной документ? И вторая часть вопроса: насколько важным для развития монашества является широкое обсуждение документов, касающихся организации жизни монастырей?
— Новые документы не будут являться составной частью «Положения», но и не будут ему противоречить.
Очень важно, когда над документами, касающимися жизни монастырей, работает не только маленькая группа людей, пусть компетентных, но все же имеющих ограниченный опыт. Такого рода документы обязательно должны быть изучены игуменами и игумениями наших монастырей. На данный момент на территории Русской Православной Церкви более 900 обителей. Люди живут в разных условиях, имеют различный опыт, и во время соборного обсуждения высвечиваются разные грани проблем монастырской жизни. Поэтому, конечно, хочется, чтобы наши документы принимались не скоропалительно, а по прохождении стадии предварительного обсуждения. Это более долгий путь, но именно он содействует плодотворному поиску правильных решений. И еще очень важно то, что, когда происходит соборное обсуждение, люди получают возможность выверять свою позицию. Наши собрания не носят закрытый характер. Очень важно, что при обсуждении люди видят друг друга, понимают, с кем они дискутируют. Святые отцы и современные духовные писатели говорят о том, что поскольку слово «послушание» и слово «слушать» имеют один корень, умение слушать других людей — это важное качество для монаха. Если человек способен слышать других, то ему не бывает трудно поменять свою позицию по тому вопросу, который кому-то удалось исследовать лучше. Опыт каждого из нас ограничен по сравнению с опытом всей Церкви, и мы верим, что соборный разум движим и направляется действием Святого Духа. Важно и то, как проходят монашеские собрания. Люди начинают день с Божественной литургии, молятся перед началом мероприятия, чтобы Господь дал нужные слова, помог принять важные решения.
— Да, это так, и мы не раз имели возможность убедиться в том, о чем Вы говорите. И совсем иная атмосфера царит порой при обсуждении вопросов монастырской жизни в медиа-пространстве. Нередко можно наблюдать, как, не разобравшись в проблеме, участники обсуждения, светские зачастую люди, спешат выразить свое отношение к ни в чем не повинному человеку, попавшему в эпицентр медийной войны, дать совет игумену, научить монашеству инока... Время от времени приходится сталкиваться и с недоброжелательным, предвзятым отношением в целом к монашествующим. Есть ли смысл выносить монашеские темы на обсуждение в светскую среду?
— Рассуждать о кресте монашества, очевидно, может только тот, кто имеет такой же крест. В противном случае это будут рассуждения от «ума», а не от опыта. Другое дело — это азы аскетического делания. Это только на первый взгляд кажется, что тема аскетики близка лишь тем, кто живет за монастырской оградой. Аскетика — это наука для каждого человека. Ее важной частью является святоотеческое размышление о том, как действует помысел, в частности, помысел осуждения. Разные есть способы борьбы с помыслами, но самый безопасный для души человека — это сразу начать этот помысел отгонять. Иначе, если мы останавливаемся на нем, мы можем его принять, и тогда начинает действовать грех, развивается страсть. Также и с чтением подобных опусов: насколько надо иметь чистую душу, крепкую волю и трезвый ум, чтобы восприятие подобной информации не оставляло неприятного осадка в душе. Даже опытные люди, понимающие, что в информационном пространстве ведется война и что Церковь стала мишенью, а монашество, которое Святейший Патриарх Кирилл называет «солью христианской жизни», десяткой в этой мишени, — нередко говорят «дыма без огня не бывает». Ну, что сказать на это? Мир наш — падший, и дым от грехов всегда идет. Для себя я приняла решение не читать опусы осудительного характера, особенно когда они касаются личности человека. О проблемах монашества говорить, конечно, надо, но так, как об этом говорили святые отцы. А когда идет отсылка к определенному монастырю, определенному игумену или определенной монахине — с именами, датами рождения, местом подвига, я не читаю такого рода статьи, книги и посты и не принимаю участия в их обсуждении. Завсегдатаям же медийных брифингов хочется напомнить слова Станиславского: «Любите не себя в искусстве, а искусство в себе». Иногда человек очень хорошо о чем-то пишет, но остается не вполне ясной цель, которую он имеет перед собой в подобном творчестве. Блеснуть остротой собственной мысли? Осудить другого человека?.. Я имела опыт общения с игумениями, у которых многие из нас учились монашеству, — почившей Пюхтицкой игуменией Варварой (Трофимовой) и другими матушками. Ни слова осуждения я никогда не слышала от этих, переживших очень многое, людей. Хотя можно было бы, наверное, что-то сказать... У матушки Варвары был удивительный дар — дар памяти. Она помнила огромное количество людей в лицо и по именам и молилась о них... И как-то я услышала о ней такую интересную духовную мысль: скорее всего, этот дар был дан ей за то, что она никого не осуждала.
Беседовала Екатерина Орлова
Синодальный отдел по монастырям и монашеству/Патриархия.ru
