Новый выпуск авторской программы Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «Слово пастыря» вышел в эфир 16 ноября 2024 года.
Приветствую вас, дорогие телезрители. Мы продолжаем цикл наших передач, и я хотел бы ответить на вопросы, которые поступают от вас в мой адрес.
Владимир Александрович Марченко из поселка Петропавловка в Воронежской области спрашивает: «Ваше Святейшество, внимательно использую для души и ума, слушаю вас на Первом канале. — Спасибо! — Одно же Ваше слово тронуло меня до глубины души: это когда Вы говорили о жизни и смерти. Я уже немолод, давно на пенсии, и боюсь смерти. Сам переход из бытия в какое-то еще состояние меня страшит, но мысль встретить там своих покойных родителей как-то успокаивает эту боль. Но встречу ли я их там? Ответьте мне, пожалуйста».
Наверное, нет ни одного человека, который не имел бы страха перед смертью. Даже понятие такое существует — смертный страх. Это естественная реакция человеческого организма, человеческой психики на то, что мы называем смертью, окончанием земной жизни; и совершенно очевидно, что страх смерти невозможно вообще снять с повестки дня. Даже когда герой идет навстречу смерти— хотя в экстремальных ситуациях страх часто отступает, но нельзя сказать, что такой человек не боится смерти, это было бы противоестественно.
А теперь, может быть, о самом главном. Если человек не верит в Бога и загробную жизнь, то смерть — это конец. Тогда это, конечно, кошмар: человек родился, воспитывался, получил образование, достиг каких-то результатов в жизни — и вдруг все кончилось. И что? Ничего. Вот само это понятие «ничего» никак не укладывается в разумную логику человеческого бытия. Ну представьте себе: если бы вообще ничего не было, для чего тогда вообще всё? Тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, аще же в силах, восемьдесят лет (см. Пс. 89:10) — это же мгновение. И что, человек живет ради этого мгновения? Он рождается, воспитывается, учится, работает, он что-то делает, он от чего-то отрекается ради достижения целей, он чем-то жертвует — и что? Кто-то скажет: да, но мы как бы продолжаемся в наших детях. Да, физиологически продолжаемся, наследственные признаки, конечно, реализуются в детях, но ведь не всегда личность человека реально продолжается в его детях. Мы же знаем, какие бывают трагедии в семьях, когда между детьми и родителями вообще пресекается всякая связь. Поэтому говорить, что мы живем ради детей, — это отговорка.
Каждый человек проживает свою собственную уникальную жизнь. Да, определенным образом, генетически, в детей переходит многое, что заложено в человеке, но сама-то личность человека в детях не реализуется, у них собственная жизнь и собственная личность. А что происходит с личностью человека? Она исчезает? Был человек и нету человека? Мне кто-то скажет: люди что-то оставляют после себя. Да, выдающиеся люди оставляют, и мы знаем выдающихся писателей, политических деятелей, композиторов, художников. Но ведь это абсолютное меньшинство из всех тех, кто населяет Землю. А эти миллиарды и миллиарды людей — они куда? Они растворяются в небытии? Но ведь тогда жизнь человека теряет реальный смысл!
Бессмертие — это реальность. Человек не умирает, его душа живет после смерти. Кстати, тому есть очень много свидетельств, причем не только где-то записанных, но и взятых из самой жизни.
Приведу пример из истории нашей семьи. Речь идет о женщине, которая давно уже скончалась. Она тяжело болела. То была страшная эпоха послереволюционных событий в нашей стране. Не буду описывать все тяжелые испытания, которые ее семья пережила в послереволюционные годы, но женщина, о которой я говорю, тяжело заболела в результате физического насилия, которому она подверглась. А жила она доброй жизнью, память о ней сохраняется самая светлая. И вот как умирала эта женщина. То, что я сейчас скажу, не может подвергаться никаким сомнениям, потому что мне об этом сказала ее дочь, очевидица ее смерти. Она страдала, но в какой-то момент, перед самой смертью, лицо ее вдруг изменилось, и она как будто снова стала здоровой. Открыла глаза, вышла из небытия, из комы и говорит: «Мама!» — и умерла. То есть она увидела свою мать. И это никакая не галлюцинация, потому что в таком состоянии никаких галлюцинаций уже быть не может, когда человек уже практически на грани жизни и смерти. Значит, она увидела перед смертью свою мать. Это свидетельство тех людей, которых я знаю, с которыми связан родственными узами, но ведь существует огромное количество иных свидетельств, письменно запечатленных, когда перед смертью людям являются те, кто давно умер, как бы поддерживая их в этот тяжелый момент перехода от земной жизни к жизни вечной.
А вот теперь давайте с другой стороны посмотрим на эту тему. В советское время обществом, идеологией, официальной политикой отвергалась всякая религия, а значит, отвергалась и всякая идея бессмертия. Но, тем не менее, даже марксистских ученых как-то мучила эта мысль: неужели человек умер и всё, так что ли? Думая над этим, они всякие схемы изобретали, и одно из таких изобретений было положено в тему сочинения, которая была предложена нам, кажется, в 10-м классе. И звучала она так: «В неразрывной связи поколений — бессмертие нашего народа». Вот как сейчас помню, потому что меня тогда поразила эта тема. Думаю: Господи Боже мой, о бессмертии заговорили! Отрицая реальное бессмертие, которое опытно известно человечеству, заговорили о бессмертии относительном, будто бы в неразрывной связи поколений обеспечивается бессмертие. А что такое неразрывная связь поколений? А как же связь поколений, которая была разорвана революцией и гражданской войной, когда все было порушено, и никакой связи поколений уже не существовало?
Другими словами, попытки сказать что-то о бессмертии в материалистических категориях всегда выглядели очень неубедительными. А опыт человечества свидетельствует о том, что бессмертие — это реальность, и с этой реальностью каждый из нас очень скоро столкнется. Не думайте, что я пророчествую о какой-то ближайшей кончине для всех нас — совсем не так, но в масштабах истории и вечности, конечно, всё это мгновение. Каждый человек в завершение своей жизни на опыте узнает, что такое вечность, но тогда уже будет поздно — если человек в эту вечность не верил, если он не устраивал свою жизнь с учетом того, что будет после его смерти, если он это полностью игнорировал, если он этим пренебрегал. Вот тогда, я думаю, и будет самое тяжелое и страшное испытание для человеческой души, не веровавшей в Бога.
Вера в бессмертие предполагает соответствующее умонастроение и в контексте этого умонастроения, в том числе, формирование своих жизненных приоритетов, своей жизненной траектории, если хотите. Вот Церковь и призывает к тому, чтобы мы таким образом строили свою жизнь, чтобы, перейдя в вечность, в которую каждый из нас перейдет, мы сподобились быть там, где наше спасение, где счастье, радость и полнота жизни, а не там, где адские муки. Вот Церковь и учит людей тому, чтобы жизнь на земле воспринималась каждым как подготовка к жизни вечной через совершение добра, через соответствующее умонастроение, предполагающее непременно связь с Богом здесь, на земле, во время нашей земной жизни. Потому что, если этой связи не было здесь, почему Господь должен эту связь устанавливать после нашей смерти? После смерти будет уже всё другое, и нам поздно будет пытаться устанавливать связь с Богом.
Вот эти слова я хотел бы адресовать всем, кто меня сейчас слышит и видит. Не в том плане, чтобы сказать: убойтесь, устрашитесь — совсем нет! Но чтобы эти слова помогли людям серьезно задуматься о смысле земной жизни, о ее скоротечности, о вечности, и, может быть, эти мысли помогут нам так перестроить нашу жизнь, чтобы уже в этой жизни стать по-настоящему счастливыми.
— (М. Куксов) Мы возим гуманитарную помощь очень часто на территорию Донбасса. До этого ходили в Харьковской области и к мирным жителям, и к нашим ребятам. Низкий поклон от всех нас. Мы также ходим в госпитали в Москве и знаем, что ребята, которые думают, что в жизни больше ничего не будет, не видят и не слышат, чувствуют Ваше сердце, чувствуют Вашу руку рядом.
— Ваше Святейшество, благословите! Мы приветствуем Вас из города Горловка. Сейчас мы в госпитале, где лечатся наши бойцы. В этом году исполняется ровно десять лет с того дня, когда Вы благословили основание движения Патриарших добровольцев. И мы хотели бы спросить: насколько мы соответствуем тем требованиям, которые Вы на нас возлагали? И насколько мы соответствуем современным вызовам общества?
— Боюсь, что не смогу дать всеобъемлющий ответ на эти вопросы, но хотел бы вас сердечно поблагодарить, мои дорогие добровольцы. За сам факт, что вы организовались, что вы совершаете добрые дела, которые сейчас необходимо совершать — не только для того чтобы мир уверовал, как сказано в слове Божием, но для того чтобы нести помощь людям, особенно тем, кто страдает, тем, кто на поле брани, тем, кто в госпиталях в результате этого страшного боестолкновения, и вообще всем, кто пострадал от ведения военных действий.
Вот вы сегодня там. Я, посещая госпиталь, видел, как наши добровольцы там трудятся. Сердечно вас за это благодарю. Еще раз хочу сказать: вера без дел мертва есть (Иак 2:26). Для чего доброволец становится добровольцем? Для того чтобы делать добрые дела. Добро-волец — добровольно совершающий добрые дела. Помогай вам Бог и дальше нести это служение, которое несомненно укрепляет вашу веру, а может, и веру многих, с которыми вы встречаетесь по жизни. Храни вас Господь.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
