Очередной выпуск авторской программы Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «Слово пастыря» вышел в эфир 17 октября 2015 года.
Доброе утро, дорогие телезрители!
Продолжаем отвечать на вопросы, которые поступают в адрес нашей передачи, и среди них вот такой. «Ваше Святейшество! Меня часто мучает вопрос, когда я нахожусь на службе в храме: неужели Богу нужны эти красивые песнопения, эти пышные обряды, особенно когда служит архиерей? Ведь Ему и так ведомы и наши помыслы, и то, что таится в самой глубине души. Может быть, это пережитки язычества? Или это своеобразный театр, когда-то необходимый для темных людей, а потом уж так повелось?» Из письма Людмилы Ивановны Матвеевой, город Хабаровск.
Богослужение, конечно, не театр. Но в богослужение людьми верующими, благочестивыми всегда привносилось все лучшее, как некий дар Богу. Именно поэтому места богослужения обустраивались особым образом, и если посмотреть на шедевры архитектуры, будь то на Востоке или на Западе, это в первую очередь не что иное, как храмы, места богослужения. И строились эти храмы величественными, прекрасными не потому, что людям больше нечем было заниматься, — ведь надо было и крепости строить, и дома, — а потому что в центре жизни людей был Бог. Прославление Бога привлекало все человеческие силы, таланты, материальные средства, и таким образом возникли замечательное церковное искусство и церковная культура.
Поэтому внешняя сторона богослужения менее всего относится к тому, что можно назвать несущественным. Как можно назвать несущественной жертву людей? Как можно назвать несущественными подвиг целой жизни, концентрацию талантов, энергии, сил, средств? Сегодня концентрация талантов, сил и средств лежит обычно в материальной плоскости. Когда люди строят огромные здания, никому в голову не придет назвать это неким театром абсурда, — значит, так нужно, так повелось, так удобно; а ведь все это делается для материальной жизни человека. Когда же создавался прекрасный, стройный богослужебный порядок, когда возникало церковное искусство, которое, кстати, не пресеклось, — в ту эпоху люди главным делом своей жизни считали прославление Бога. Поэтому церковное искусство, которое сохраняется, в том числе, через богослужение, есть проявление человеческого духа, красоты человеческой души, человеческого подвига и таланта. И как же можно все это взять и аннулировать, сказав, что оно уже не имеет значения для современного человека? Тогда нужно аннулировать и музеи, и вообще всю культурную традицию, потому что к озабоченностям современных людей, решению конкретных прагматических проблем это также может показаться не имеющим отношения.
Пользуясь случаем, что Вы задали такой вопрос, я хотел бы сказать несколько слов об истории богослужения. Как вообще возникло богослужение? Если сосредоточиться на Божественной литургии, на самом главном богослужении, то можно заметить, что порядок, который возник в самом начале христианской истории, не меняется до сих пор что на Востоке, то на Западе. Обряды разные. Часто наши люди, посещая католические храмы, считают, что происходящее там никак не связано с нашей литургической традицией. На самом деле это не так, потому что порядок богослужения, самые существенные элементы Литургии сохранились и на Западе, и на Востоке, только обрели разное культурное выражение. Что же это за порядок? С чего начиналась всякая встреча христиан в воскресный день? Начиналась она с чтения или пения псалмов. В это время епископ, который возглавлял христианскую общину, не находился в храме, — он приходил несколько позже, когда все уже собирались, и входил торжественно, внося Евангелие. Ему предшествовали члены общины со свечами. Может быть, первоначально это было связано с тем, что богослужения совершались в катакомбах, подпольно, и свечи просто освещали путь, но потом это стало частью очень существенного церемониала, выражением почтения к священному тексту, который епископ вносил в общину. Он подходил к месту, где стоял жертвенник, поворачивался, приветствовал людей и говорил им: «Мир всем». Вот эти элементы сохранились и в нашей традиции. Божественная литургия начинается с краткой молитвы, великой ектении, затем пение псалмов, а потом так называемый малый вход, который является воспроизведением той самой древней традиции, когда епископ с Евангелием входил в храм. Затем возглас «мир всем» и чтение Священного Писания, апостольских посланий и Евангелия, — что в древности, что сейчас. Затем молитва, которую мы сегодня называем сугубой ектенией, а после молитвы — еще один вход, еще одна процессия. В древней общине люди приносили то, что имели, — хлеб, вино, другие продукты, фрукты, цветы, — для того чтобы совершить праздничную воскресную трапезу, которая соединялась с евхаристической трапезой, с причастием Святых Христовых Таин. Все это после чтения Священного Писания приносилось в общину. Воспоминание об этом приношении мы имеем в великом входе, когда в алтарь приносятся хлеб и вино для совершения Божественной литургии. А после этого — чтение Символа веры. Почему? Потому что принимать участие в Евхаристии могли и сейчас могут только те, для кого Символ веры является непререкаемым выражением собственных религиозных убеждений. Мы и сейчас читаем или поем Символ веры, а затем начинается евхаристический канон — собственно, благодарение Богу за все дары, которые Он принес роду человеческому, и приношение хлеба и вина в качестве жертвы, которая через молитву и сошествие Святого Духа пресуществляется в подлинное Тело и Кровь Господню. А затем полагалось читать молитву Господню, и сегодня так же: после евхаристического канона мы читаем или поем «Отче наш». А затем — причастие.
Вот этот литургический чин сохраняется две тысячи лет, и никто никогда на него не посягал. Но поскольку Литургия совершается в разных народах, в разных культурах, то внешнее культурное обрамление этого чина, конечно, различно. Эти различия возникли тоже в глубокой древности: Литургия в Византии отличалась от Литургии в Риме, Литургия в Александрии отличалась от Литургии в Антиохии, но это никогда не было причиной разделения единой в то время христианской Церкви. С течением времени, как я уже сказал, замечательные талантливые люди сделали очень много для того, чтобы Божественная литургия стала праздником, торжеством, являя красоту и Божественную, и человеческую, и вот сегодня мы имеем нынешний очень торжественный чин Божественной литургии. Трудно представить, как он может помешать человеку молиться. Вообще атмосфера в храме, иконы, музыка — все это в конечном итоге не нужно для Бога. Но это нужно для нас, потому что внешняя культура, которой обрамляется богослужение, имеет силу воздействия на человеческую душу.
Недавно скончался выдающийся русский актер Лев Константинович Дуров. Мне нечасто приходится смотреть телевизор, но как-то я случайно включил передачу, в которой он давал интервью. Лев Константинович был человек религиозный, хотя, как он сам признавался, не очень церковный и в храм ходил нечасто. И вот я впервые услышал, как он делился со зрителями своим пониманием храма и богослужения. Трогательные слова верующего человека о том, что храм никогда не оставлял его безразличным. Входя в храм, он чувствовал особую атмосферу — и от пения, и от созерцания всего того, что происходит в стенах храма, и даже от обоняния ладана. И он говорил, что покидает храм в совершенно другом состоянии, что храм производит на него сильнейшее духовное впечатление. Ну, а что было бы, если бы в наших храмах не было богослужений, если бы мы не прославляли Бога в песнопениях, если бы не было икон, если бы не было ничего, что, как Вы сказали, не очень нужно Господу? Бог вседоволен, Ему всего этого не нужно, но Ему нужен наш подвиг, наше служение и словом, и делом. И когда мы украшаем храмы, когда мы украшаем богослужение, когда мы посвящаем этому свои силы и свои таланты, мы приносим Господу жертву, на которую Он отвечает Своей милостью.
И такой еще вопрос: «На каждой службе я слышу, как диакон призывает помолиться о властях и воинстве. Мне кажется, это очень важно, но иногда закрадываются сомнения. Все-таки скажите, пожалуйста, почему Церковь должна о них молиться?»
От решений, которые принимает власть, и от способности воинства защищать свой народ зависит само существование государства и народа. Это самая высокая ответственность, которая существует в материальном, светском мире. Потому с самого начала существования Церкви возносились молитвы о властях и воинстве, даже о языческих властях, даже о тех властях, которые гнали Церковь, и никогда эта традиция не пресекалась, в том числе и в нашей Церкви в тяжелые годы гонений XX века, когда всем казалось, что власть несправедлива, кровава, что она приносит слишком много страданий народу, — всегда возносилась молитва о властях и воинстве, чтобы Господь вразумил власть, дал ей силу и крепость подлинно и честно отстаивать интересы людей. Но то же самое касается и воинов. Ни одна другая сфера деятельности не требует от человека при исполнении его служебных и профессиональных обязанностей идти добровольно на положение жизни своей. А воинский подвиг требует от человека готовности пойти на смерть ради верности присяге. Без духовной поддержки эти служения могут либо вырождаться, что очень опасно и неприемлемо, либо терять свою силу. Вот для того чтобы не произошло ни то, ни другое, Церковь и молится за каждым богослужением о властях и воинстве.
На этом я заканчиваю нашу передачу. Пусть благословение Божие пребывает со всеми вами.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
