Архимандрит Порфирий (Шутов) — наместник Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря и, с недавних пор, директор Соловецкого государственного музея-заповедника. О том, как создать на современных Соловках монастырско-музейную гармонию по образцу Троице-Сергиевой лавры, отец Порфирий рассказал в интервью корреспонденту портала «Интерфакс-Религия» Елене Жосул.
— Отец Порфирий, мы имели удовольствие неоднократно общаться с Вами в предыдущие годы, в Вашу бытность казначеем Троице-Сергиевой лавры, и благодарны Вам за то, что свое первое интервью в роли наместника Соловецкой обители Вы согласились дать нашему агентству. Поделитесь, пожалуйста, первыми впечатлениями от своей встречи с Соловками. Вы столкнулись скорее с ворохом проблем или с уже возрожденной сильной обителью?
— Благодарю за теплые слова и, со своей стороны, храню самую добрую память от общения с сотрудниками Вашего агентства.
Моя встреча с Соловками была встречей не с проблемами, а с радостью. Радостью о молитве. В здешнем храме я нашел то, что всегда искал в монастырях, а именно атмосферу неспешного, вдумчивого, благоговейно совершаемого богослужения. В тишине острова, где над тобой низкое, облачное северное небо, пронзительно ощущается близость неба духовного — дух, молитва и почти осязаемое присутствие древних подвижников и новых мучеников. Оживают в памяти впечатления, которые довелось испытать на Афоне. А это означает, что здесь уже есть подлинная монашеская жизнь. Сердце живого монастыря мощно и уверенно бьется. Все же внешнее, несомненно, приложится.
— Чем для Вас Соловки были раньше? Вы тут бывали прежде?
— Впервые паломничал на Соловки лет семь тому назад. Воспоминания о той поездке самые светлые, но больше приезжать сюда не доводилось.
— В конце ноября приказом министра культуры Вы были назначены директором Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника. Наместнику монастыря поручена ответственность за государственный музей — пожалуй, беспрецедентный сегодня итог одного из шумных церковно-музейных споров. Каковы Ваши планы как директора музея? Станут ли Соловки теперь единым церковно-историческим комплексом?
— С тем, что случай «беспрецедентный», не соглашусь. Такая модель взаимоотношений между монастырем и музеем в свое время была предложена и до сих пор прекрасно работает в Троице-Сергиевой лавре. Лучшее свидетельство тому — атмосфера мира и доверия между сотрудниками музея и монахами.
Что касается деловой стороны, то в выигрыше оказались как дела музейные, так и дела монастырские. Я вырос в этой школе — школе сотрудничества монастыря и музея. И продолжаю поддерживать дружеские (не побоюсь этого слова) связи с замечательными людьми — специалистами Сергиево-Посадского государственного музея.
Свою миссию как директора музея я вижу в том, чтобы такая же гармония, как в лавре, установилась бы и на Соловках.
— Помогает ли Вам сейчас Ваш предыдущий опыт — послушание казначея Троице-Сергиевой лавры, крупнейшей российской обители?
— Послушание казначея объединенного хозяйства лавры и Московской духовной академии я исполнял с 2003 года. За эти годы я участвовал в самых разнообразных управленческих ситуациях и имел возможность видеть, как их анализировали и разрешали выдающиеся духовные и светские деятели. Узнал также, что представляет собой бремя ответственности. Одним словом, прошел серьезную школу, так что могу без стресса, спокойно вникать в соловецкие дела.
Но основная надежда — не на опыт и не на что-либо человеческое, а на помощь Божию, которая приходит за благословением Святейшего Патриарха и по молитвам Радонежских и Соловецких святых.
— Как складываются отношения с предыдущим директором музея Михаилом Лопаткиным, теперь — главой администрации Соловецкого поселка? Удается ли договариваться, и есть ли планы взаимодействия, совместных проектов? В одном из последних интервью в должности главы музея он, кстати, выражал готовность передать Спасо-Преображенскому монастырю оставшиеся памятники архитектуры церковного назначения.
— С Михаилом Васильевичем состоялось знакомство в один из первых дней моего пребывания на Соловках. Тогда же мы вместе встретились с коллективом музея. С того момента отношения наши складываются по-доброму. Я от души приветствовал его на церемонии вступления в должность главы администрации. Михаил Васильевич пригласил меня участвовать в работе общественного совета поселка в должности сопредседателя.
Как всем известно, поселок пребывает в удручающем состоянии. Монастырь и музей не могут не озаботиться облагораживанием его архитектурного облика. Здесь основное поле нашего сотрудничества с Михаилом Васильевичем. А он сразу вывел давние разговоры на эти темы в русло практических дел: предложил соловчанам сделать то, что не требует никаких капиталовложений, а именно — навести элементарный порядок в своем доме. Уверен: из этого «малого» вырастет и большое — серьезный градостроительный проект.
— Узнав о назначении Вас директором Соловецкого музея, ряд недружелюбно настроенных к Церкви журналистов и экспертов, конечно, взялся строить мрачные прогнозы. Музею-заповеднику ими предписана функция епархиального «придатка», в котором останутся только иконы и храмовая утварь, а все остальное отправится на свалку, при этом цены на посещение музея якобы должны будут взлететь...
— Прогнозы, как известно, вещь вообще неблагодарная. Резерфорд, например, считал абсурдными все разговоры о перспективах создания атомной бомбы. Если же прогнозы основываются на страхах и фантазиях — вряд ли в таких случаях можно говорить о трезвой оценке ситуации.
Но, я уверен, лучше отвечать на все это не словами. От слов, от виртуальной «реальности», от бесконечного интерпретирования мнений друг друга все уже устали. Лучшим ответом будут практические дела. Поэтому мы намерены действовать, а о результатах информировать общество в режиме онлайн.
Все же скажу несколько слов, чтобы выразить свой мировоззренческий и жизненный принцип, который определяет мое поведение в таких ситуациях. Я, как и всякий по-христиански мыслящий человек, — идейный враг всякой революционности. Кто первый в истории тварного мира революционер? Падший ангел, взбунтовавшийся против Творца. И все приверженцы великих потрясений — его ученики и духовные дети. Именно они — устроители «перманентной революции», в которую они все больше и больше втягивают весь мир.
В этих условиях сверхзадачей любого христианина-руководителя является максимально ограждать вверенную ему сферу жизни от губительного революционного натиска, кардинальной ломки. Спокойный, ровный труд, доброжелательная атмосфера в коллективе, бережное отношение к людям, хранение их от всевозможных стрессовых ситуаций и осуществление изменений в порядке органичного эволюционного развития — вот сущность христианского стиля руководства. Только в таком русле я могу выполнять обязанности руководителя. Таким и буду, сколько хватит сил, директором музея.
— Отдельные эксперты музейного дела прогнозируют также, что отныне двери Соловков захлопнутся для простых, светских туристов, и попасть на остров можно будет только по каналам паломнических служб либо самого монастыря. Прокомментируйте, пожалуйста, и эти опасения.
— Соловки — это одна из могучих опорных точек русского духа, духа Православия и созидания. Кстати, именно этим духом мы интересны и дороги тем же европейцам и вообще всему благонамеренному миру. Запомнились слова одного мудрого норвежца: «Мы считаем вас великим народом не потому, что у вас ракеты и боеголовки, — они и у нас есть. Но у нас нет таких мест, как Соловки, а вы создали их, и потому вы — великий народ».
Как же можно, понимая все это, препятствовать нецерковным людям в их желании быть у соловецких святынь? В том-то и состоит наша миссия, чтобы люди обретали себя здесь и, вернувшись к самим себе, как евангельский блудный сын, прославили бы своего Отца Небесного!
— В прошлом году общественность писала письма премьеру, негодуя в связи с коммерциализацией Соловков, превращением их в «место индустрии отдыха и развлечений». Авторов письма, как и соловецкую братию, возмутило массовое строительство на Соловках «престижных коттеджей и гостиниц, спортивных регат на Святом озере, фестивалей бардовской песни с мощным звукоусилением, акций провокативного "современного искусства"». Как Вы оцениваете масштаб проблемы? Планируете ли предпринимать что-то для ее решения?
— Проблема, конечно, есть. Но масштаб болезни пока не катастрофический. Поэтому тревога общественности была высказана очень благовременно: болезнь нужно лечить, пока она не разрослась. А лабораторией, в которой будут производиться лекарства, соответствующие недугу, как раз и должно стать скоординированное руководство монастырем, музеем и поселком.
— Как Вы планируете дальше развивать монастырский комплекс, реставрировать церковные объекты?
— Конечная цель всей реставрации — возвратить комплексу тот облик, в котором он пребывал до переворота 1917 года. Продвигаться к этому идеалу будем в той мере, в какой будет осуществляться финансирование капитальных затрат.
Есть в этой сфере не только финансовые проблемы, но и организационные, из-за которых была утрачена преемственность реставрационных работ: из года в год меняются проектировщики и производственники. В итоге — не только малоэффективное расходование выделяемых средств, но и прямой вред для памятника. Поэтому прежде, чем искать деньги, надо решить вопросы организации и управления реставрацией Соловков.
Шаг в этом направлении уже сделан: создан и начал работать объединенный архитектурно-реставрационный совет монастыря и музея. Этот орган соединил высокий экспертный авторитет и авторитет власти наместника и директора. Совет должен стать рычагом и первой ступенью системы, задача которой — водворить реставрационную деятельность на Соловках в русло бережной научной реставрации, каковой она была в советское время и сохранялась до последнего десятилетия. Не решить эту задачу значит потерять памятник. Имеем мы право на это?
— Патриарх Кирилл во время паломничества на Соловки в августе выступил с инициативой создания здесь «общенационального центра по изучению всего подвига Русской Церкви в ХХ веке». Планируется ли что-то в этом направлении?
— Едва ли есть другое место, где прикосновение к подвигу новомучеников и исповедников Российских ощущается сердцем так пронзительно и остро. Поэтому на Соловках необходимо создать условия для нашего современника, в которых такое прикосновение, такая встреча могли бы состояться. Какие это условия? Это уединенное, в молитвенной тишине осмысление свидетельств о мужественных исповедниках Христовой истины, об их подвиге, совершенном в этих местах. Для создания такого комплекса условий нужно потрудиться всем миром. Эти труды мы сейчас и планируем.
— Будет ли как-то развиваться Соловецкое подворье в Москве на Садовнической улице?
— Будем стремиться к тому, чтобы почитатели обители могли бы глубже ощутить здесь дух Соловков — прежде всего в храмовом богослужении подворья, а также объединяясь в совместных серьезных трудах и делах как Соловецкое братство. Остальное — внешнее — нарастет, если будет происходить этот внутренний рост.
— Какое место, на Ваш взгляд, Соловки как святыня и исторический памятник должны занять в современном российском обществе?
— Место для жизни святыни одно — это сердце людей, потому что «Бог не в рукотворенных храмах живет». Величайшая святыня Соловков способна согреть теплом и наполнить светом опустошенные злыми ветрами сердца многих наших современников.
«Возвращение святынь» — словосочетание, которое получило довольно широкое распространение в последнее время. Но смысл, который в него вкладывают порой, лишь отчасти отражает истинное значение этих слов. Вернуть утраченные в прошлом святыни — не всегда значит только возвратить Церкви отнятые у нее безбожным режимом храмы и монастыри. Это самый простой, поверхностный смысл. Возвращение святынь должно произойти в сердцах людей — когда главными сокровищами наших душ станут вечные ценности, сияющие чистотой и святостью: любовь, самоотверженность, вера, служение, жертвенность.
Точно так же должна вернуться в нашу жизнь и святыня Соловков.
Ради этого возвращения и призваны трудиться, каждый на своем месте, и насельники монастыря, и сотрудники музея, и все, кто промыслом Божиим приобщился к соловецкой тайне.
