В интервью главному редактору портала «Православие и мир» Анне Даниловой первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви архимандрит Кирилл (Говорун) рассказывает о переходе духовного образования на Болонскую систему.

― Отец Кирилл, светские вузы с большой опаской говорят о Болонской системе. Почему так быстро пошла речь о переходе духовных школ на эту систему?

― Болонская система ― это во многом вынужденный путь. В течение многих лет наши духовные школы пытаются получить признание в научном сообществе и занять подобающее им место в отечественном образовательном пространстве. Мы пытаемся интегрироваться в систему высшего образования, добиться признания теологии как научной дисциплины, получить возможность проводить диссертации через ВАК. Однако большинство этих попыток безрезультатны. Академическая деятельность в области богословия не воспринимается всерьез практически никем в нашей светской системе образования. На Западе же богословие ― это очень уважаемая наука, с которой начались университеты. Там никому не нужно объяснять, что богословие ― это равный партнер в междисциплинарном взаимодействии. Что делать? Значит, нам приходится добиваться международного признания, чтобы затем получить признание и со стороны отечественного академического и образовательного истеблишмента.

Через взаимодействие с зарубежными учебными заведениями мы хотим продемонстрировать нашей системе образования, что мы являемся адекватными партнерами, что богословие ― это уважаемая дисциплина. Богословие не просто имеет право присутствовать в системе аккредитованного образования, но является одной из наиболее уважаемых дисциплин. Именно это мы хотим доказать нашей светской системе. Мы надеемся, что добьемся своей цели и те стереотипы, которые существовали и продолжают существовать по отношению к богословию в нашей системе, со временем отпадут.

― Действительно, возможно, что когда наладится прочный контакт с западными университетами, и отечественное Министерство образования посмотрит по-другому на духовные школы. Это единственная цель проводимой реформы?

― Реформирование духовного образования ― это не самоцель, как может показаться некоторым, и даже не только признание со стороны государства и международного сообщества. У реформы образовательного процесса есть своя система, логика, цели, главная из которых ― сделать наше духовное образование более качественным.

Я бы выделил две основные задачи духовного образования. Первая, и основная ― мы готовим священнослужителей. Вторая задача ― это развитие богословской науки как теоретического вида деятельности, участие в международных богословских проектах и развитие собственных богословских проектов. Для решения обеих задач нам необходимо реформирование системы образования.

Нам нужно готовить таких пастырей, которые были бы более адекватными современному миру, человеку, обществу. Но при этом они должны оставаться адекватными и той традиции, которую они представляют. Последнее мы не сможем обеспечить ни с помощью западных партнеров, ни с помощью светской образовательной системы. Только мы можем найти здесь правильный баланс и нужную меру. И здесь Болонский процесс поможет нам в решении наших проблем, но не решит их за нас.

― Но ведь меняется не только внешняя организация образовательного процесса, Болонская система ― это другая философия образования.

― Вы совершенно правы. Сегодня глобально меняются требования к образованию. Сейчас не нужны люди, которые обладают отвлеченными знаниями и не умеют эти знания творчески применять. Поэтому одной из задач реформы системы образования является дифференциация этой системы на две стадии: общих и специальных знаний, бакалавриата и магистратуры соответственно. Большое внимание уделяется тому, чтобы студент научился применять полученные знания, а не оставлять их лежать мертвым грузом.

Бакалавриат как уровень общих знаний должен быть обязательным для всех: и богословов, и пастырей. Дисциплины здесь должны преподаваться приблизительно одинаковые, связанные с перспективами дальнейшего церковного служения. Бакалавриат ― это тот этап, который формирует систему взглядов у семинариста. В каком-то смысле формируется целостная и замкнутая система взглядов. На следующем этапе ― магистратуры ― эта система взглядов должна разомкнуться. Необходимо это для того, чтобы расширить горизонты бывшего семинариста, теперь уже магистра, и дать ему возможность несколько по-другому, более выпукло и творчески оценить то, что он получил на бакалаврском уровне. Человек на этом этапе не только приобретает специальные знания, но и новый расширенный взгляд на то, что изучено в семинарии.

― Происходит формирование двух направлений ― пастырского и академического. Для пастыря достаточно быть бакалавром, а если человек хочет идти дальше по академической среде, ему уже необходима магистратура, аспирантура, докторантура?

― Совершенно верно. Но на пастырском уровне предполагается еще дополнительная специализация. Перед тем как приступить к пастырскому служению, семинарист должен пройти через четырехлетний бакалавриат и годичную специализацию. В этот год он должен лучше освоить практические вещи, связанные с прикладной пастырской психологией, психиатрией, педагогикой, практической литургикой.

В связи с введением ОПК в школах, актуальным становится вопрос о внедрении педагогики на всех уровнях образования. Как решить проблему с теми кадрами, которые должны преподавать ОПК в школах? Чтобы решить эту проблему, пастырям, богословам потребуются педагогические навыки, поэтому сейчас практически принято решение о внедрении элементов педагогики на всех уровнях богословского образования. Должна быть и обязательная педагогическая практика. В свое время, когда я учился в Афинском университете, у нас была педагогика и возрастная психология. Были и практические занятия в школах, что осталось незабываемым опытом.

Что касается академической направленности, то она должна развиваться в форме магистерских программ на основе духовных академий и нескольких избранных семинарий. Магистратуры должны создавать среду, в которой из потребителей богословской информации формируются люди, которые способны творчески осваивать и приумножать знания. Это этап становления самостоятельных исследователей, формирования богословской состоятельности человека.

― Изменились ли в современном компьютеризированном мире модели академического образования?

― Да, конечно. Поменялся весь комплекс академии, как научно-исследовательской и образовательной школы. Возникла объективная необходимость разделить уровень общих знаний ― бакалавриат ― и уровень специальных знаний и навыков ― магистратуру. В новой системе магистр ― это не просто специализация, но это тот этап, когда качественно меняется отношение человека к знаниям, когда меняется он сам в контексте полученных знаний. Магистратура может также стать очень интересным пространством для миссионерской деятельности.

― Миссионерской работы?

― Да, конечно. Магистерские спецкурсы, которые мы сможем развивать в наших духовных школах, уже сейчас востребованы в других учебных заведениях. Существует возможность экспорта наших магистерских программ в целый ряд университетов Запада и Востока, есть предварительные договоренности о том, чтобы экспортировать наши магистерские программы в такие вузы как, например, Свободный университет Амстердама или Китайский университет Гонконга. Магистерский спецкурс или модуль ― это тот инструмент, который помимо академической нагрузки может нести еще и миссионерскую нагрузку, давая возможность иностранным студентам ближе познакомиться с православной традицией. Это очень интересная перспектива и мы надеемся, что будут появляться совместные магистерские программы с миссионерской направленностью.

Введение магистерских программ предполагает также, что мы сможем их осуществлять вместе с другими университетами. Человек, закончивший магистерскую программу в одной из духовных школ нашей Церкви, получит на руки диплом о магистерском образовании, подписанный и представителем авторитетного зарубежного университета. Если мы сделаем нашу образовательную систему совместимой и переведенной в термины, понятные с точки зрения Болонской системы, тогда такое сотрудничество будет очень перспективным.

Это даст дополнительный авторитет нашему диплому. И это же даст возможность нашим выпускникам вести миссионерскую, просветительскую деятельность в различных средах, которые, может быть, не всегда восприимчивы к традиционной проповеди, но более восприимчивы к академическому дискурсу. Если человек без диплома ― к нему одно отношение. Если же человек с признанным дипломом и умеет так строить свой разговор, что это соответствует академическим критериям, то тогда к нему совершенно другое отношение. В этом есть очень важный миссионерский потенциал.

― Какие проблемы Вы видите на пути внедрения этой программы? Какие сложности основные ― системные или несистемные?

― Главная проблема ― это рецепция. Для того, чтобы упомянутые принципы преобразований системы духовного образования были эффективно восприняты, люди должны их принять, причем не механически, а воспринять логику процессов преобразования. Для этого нужно провести колоссальную разъяснительную работу по всем информационным каналам. Если мы не проведем этой разъяснительной работы, то никакого толку в реформировании духовного образования не будет.

― Предполагается ли какое-нибудь общее обсуждение проблемы?

― Безусловно. Оно уже осуществляется. В частности, мы обсуждаем принципы реформирования духовного образования в рамках межсоборного присутствия. Кроме того, это обсуждение ведется и на некоторых интернет-площадках, в частности на портале Богослов.ру, где развернута целая дискуссия по этому вопросу. Мы надеемся, что перечень дискуссионных площадок будет расширяться. Также предполагаются разъяснительные работы в корпорациях духовных школ. Планируются и выезды в семинарии для того, чтобы на месте все обсуждать с преподавателями.

― Какова реакция на эти изменения?

― Нужно четко объяснять людям суть изменений. Когда начинаешь рассказывать, какие преимущества этих преобразований, люди живо откликаются, потому что у многих наболело, а преобразования ― это ответ на те несовершенства, которые сложились в нашей системе.

― Как Вы относитесь к светскому образованию, нужно его получать будущим священникам?

― Я считаю, что это очень полезно. Светское образование дает отменную базу, очень важную в формировании в том числе будущего пастыря. Светское образование, кстати, традиционно ценят в наших семинариях ― таких студентов сразу выделяют и привлекают к решению ответственных заданий, требующих сообразительности. Сейчас же мы реформируем наше духовное образование так, чтобы не было необходимости в получении этой светской базы, чтобы наше образование было достаточно методологичным, достаточно конструктивным с точки зрения формирования и мировоззрения, и навыков мышления.

― Да и просто навыков интенсивной работы. Не сравнить нагрузку, которая существует в семинарии, с нагрузкой, которая существует в хороших вузах…

― Да, совершенно верно. Светское образование задает определенные рамки мышления. По большому счету, наша система образования должна давать такие же рамки, но пока не дает. Также мы должны научиться наших студентов учиться, чего тоже пока нет. Для этого нужно многое сделать. В частности, подготовить учебные пособия нового уровня. До сих пор традиционно на лекциях используются конспекты, иногда отпечатанные на машинке и растиражированные на ксероксе ― совершенный анахронизм в эпоху интернета! Эти конспекты составлялись профессорами еще после войны, когда никакой богословской литературы не было.

Сейчас же мы работаем над тем, чтобы сформировать два круга дидактических пособий. Во-первых, это учебник. Учебник должен отражать учебную программу, содержать современные сведения, апробированные церковной традицией. Но мы не должны ограничиваться учебником. Мы работаем также над тем, чтобы сформировать круг чтения, куда бы вошли и статьи, и книги, которые содержат дополнительные сведения, широко представляя ту область знаний, которую осваивает учащийся духовных школ.

Оба типа учебных пособий важны и на бакалаврском, и на магистерском уровне. Важно еще и то, что формирование круга для обязательного самостоятельного чтения сформирует навыки самостоятельного обучения. Эти навыки очень важны в новой системе образования. Они предполагают, что студент может самостоятельно осваивать материал, ориентируясь в массивах информации. Ведь действительно, найти какую-либо информацию сейчас не представляет труда. Самая большая проблема ― это разобраться в этой информации. Вот как раз та литература, которая формируется по каждому из предметов, должна дать студенту в руки компас, который не позволит ему потеряться в море информации.

― Какие еще навыки сегодня нуждаются в особом внимании?

― Студент должен обязательно уметь писать. Он должен уметь не только усваивать информацию, но и уметь воспроизводить ее и в устном, и в письменном виде. Возможно, мы придем к тому, что студенты должны будут еще больше писать, чем сейчас. Может быть, в меньшем объеме, чем нынешние сочинения, но нужно писать чаще по более узким темам для того, чтобы формировался навык самостоятельного освоения и представления материала. На это направлено развитие института семинарских занятий ― очень важного элемента в системе образования. На это направлена и магистратура.

Все это важно не только для ученых богословов, но и для пастырей. Для священника важно не просто повторять заученное на семинарских занятиях, но и быть способным креативно репродуцировать полученные знания, в зависимости от аудитории и ситуации.

― Хорошо, до сих пор мы говорили об образовании. А разве главная задача семинарии не воспитание? Разве не важнее подготовить просто отзывчивого, хорошего человека, который, может быть, не будет знать всех догматических тонкостей? Не секрет и то, что многие сегодня надеются отсидеться в семинарии от армии… Должна ли семинария воспитывать благочестие?

― В семинарию, как правило, приходят с пастырским призванием. Призвание ― это существенная вещь в богословском образовании, это источник огромной силы, энергии, динамики в развитии личности будущего пастыря. Семинария не должна гасить эту динамику, а наоборот правильно ее направить.

Задача семинарии, наверное, не в том, чтобы созидать в человеке духовность с нуля, но давать духовному импульсу, с которым приходит человек, верное направление. Семинария ― это среда, в которой люди избавляются от лжедуховности, тараканов в голове и становятся трезвыми пастырями. Таким образом, как я сказал вначале, среди главных приоритетов духовного образования ― воспитание пастырей.

― Наверное, поэтому требуется благословение (здесь я говорю не о формальной подписи на документе, а о настоящем благословении духовника) на поступление в семинарию?

― Это необходимое условие. Но и в ходе обучения в семинарии всегда бывает большой отсев тех, кто не подходит по тем или иным критериям. Другой вопрос, какими должны быть критерии отсева? Также необходимо иметь в виду, что ставка должна делаться не на отчисление, а на воспитание. Ведь очень скоро мы столкнемся с проблемой, когда отчисление станет непозволительной роскошью. Сейчас мы купаемся в изобилии абитуриентов, а уже через какое-то время у нас будет серьезный недостаток в семинаристах ― их будет поступать значительно меньше, чем того требует Церковь.

― Вы полагаете, что в семинарии будет поступать меньше молодых людей? Почему?

― С одной стороны, это связано с секуляризацией общества. У потенциальных семинаристов будет больше возможностей избрать более перспективный и менее обременительный жизненный путь. Ведь обучение в семинарии накладывает определенные жесткие ограничения на молодых людей.

С другой стороны, это связано и с развитием активной социальной жизни Церкви, когда исполнять церковное служение можно не только в священном сане.

― И ведь человек может не иметь призвания быть священником, но иметь большое желание поработать для Церкви…

― Совершенно верно. Все это приведет к тому, что поток поступающих в семинарии оскудеет очень скоро и нам придется бороться за каждого семинариста. Благо, что у нас нет обязательного целибата, как в западной Церкви. Если бы у нас был целибат, то вообще был бы очень серьезный кризис.

― Получается, что центром семинарского образования является главным образом образование, а проблемы воспитания оставляются почти что на произвол судьбы?

― Нет, я бы так не сказал. В семинарии воспитательный процесс является очень важным и его нужно еще более усиливать. Как я уже сказал, семинарский воспитательный процесс не может создать из человека, совершенно не подготовленного к церковному служению, пастыря, который будет к этому служению готов. Воспитательный процесс должен тот запал, то призвание, с которым человек приходит в семинарию, направить в правильное русло, чтобы оно не угасло в человеке, а наоборот усилилось и сделало из него настоящего пастыря.

Задача воспитательного процесса ― отделить зерна от плевел в том запале, мыслях, идеях, планах, с которыми человек приходит в семинарию: не погубить зерна, но и не дать прорасти плевелам. Грубо говоря, убрать жуков из головы, но с другой стороны не угасить веру, призвание.

Задача воспитательного процесса сейчас более тонкая, чем была до сих пор. Воспитатель в семинарии должен действовать не топором, а хирургическим ножом, а еще лучше терапевтическими средствами. Он должен иметь большее понимание, проникновение в проблемы лично каждого семинариста.

Об этом говорит и Святейший Патриарх. В качестве воспитателя сегодня предлагается наставник, который должен вести группу семинаристов от их поступления до окончания семинарии. Он должен работать индивидуально с каждым семинаристом, понимать запросы, нужды, проблемы каждого и взращивать веру, призвание, предостерегая от ошибок, отклонений. Воспитание очень важно, но воспитательный процесс должен претерпеть определенное качественное изменение. Он должен из контрольно-наказательного процесса превратиться в по-настоящему воспитательный. Необходим более дифференцированный подход к студентам. Также необходимо принимать во внимание особенности современных молодых людей, приходящих в семинарию ― это уже не те люди, которых можно ломать и заставлять делать то, что они делать не привыкли и не смогут.

― Как Вы относитесь к тому, чтобы семинаристы проходили обязательную практику не только на уборке двора, но и, например, в реанимации?

― Думаю, что это очень полезно с точки зрения приобретения жизненного опыта. Это будет способствовать взрослению семинаристов. Но это вовсе не значит, что семинарист должен заниматься исключительно социальным служением. Его задача в будущем очень конкретная ― это пастырское служение, оказание пастырской помощи людям и священнослужение.

― Нет ли сегодня опасности недостаточного уделения внимания вопросам воспитания и перевес в сторону теоретических знаний?

― Да, такая опасность есть. Упор на более серьезное богословское образование должен в моем представлении сопровождаться прямо пропорциональным упором на воспитательный процесс, чтобы богословские знания, не подкрепленные духовностью, не приводили к цинизму.

Наряду с задачей воспитания пастырей существует и задача создания академической богословской элиты. Это второе направление, и специфика его особая ― она не вполне пересекается с первым направлением, пастырским. Однако это не значит, что наши богословы должны быть чужды общих рамок воспитательного процесса.

― Отец Кирилл, в вашем графике конференции, научные семинары и пленарные доклады ― почти еженедельно. Поделитесь секретом, как Вы успеваете готовиться к выступлениям?

― Стараюсь готовиться заранее. Участие в конференциях ― это единственная возможность быть в академическом тонусе, а также стимул заниматься научной деятельностью. К международным конференциям нужно тщательно готовиться, так как там что угодно не расскажешь. Объявляют о конференции заранее, за несколько месяцев, и я стараюсь подготовиться к конференции заранее и подготовиться основательно. Это единственное, что позволяет оставаться «на плаву» в академическом смысле и не деградировать под прессом административных обязанностей.

― Спасибо Вам большое за беседу!