На общественное рассмотрение президиум Межсоборного присутствия выдвинул проект переиздания Триодей, исправленных в начале XX века комиссией при Святейшем Правительствующем Синоде во главе с архиепископом Сергием (Страгородским). Исправления приближали церковнославянский язык текстов, многим не понятный и сложный для восприятия, к нормам современного русского языка. Считается, что этот текст не был принят церковным народом, что же произошло на самом деле? Об этом «Нескучному саду» рассказал магистр богословия и заместитель председателя ОВЦС протоиерей Николай Балашов.
Суть рассказа о том, как «народ не принял новую редакцию Триоди в 1912 году», в том что причинило будто бы «страшное разочарование» и «горечь» владыке Сергию. «После многолетнего труда, потраченного на перевод, ― сообщает рассказчик, ― митрополит Сергий вышел читать Великий канон в понедельник первой седмицы Великого поста: "C чего начну оплакивать окаянного моего жития деяний…" ― а после службы народ не стал расходиться и молча стоял…» А при выходе владыки из храма некто, возвысив глас из народа, спросил: «А когда будут канон Андрея Критского читать?». Тут «митрополит Сергий крякнул, расстроился, и на второй день во вторник, читал уже по старому тексту…»
В этой истории, за что ни возьмись, все неправда. И митрополитом тогдашний архиепископ стал только пять лет спустя. И читать в 1912 году не мог по новой книге ― первые экземпляры исправленной Триоди вышли в свет к концу года. И тропарь канона в этой редакции звучит не так (приведем для сравнения подлинный текст: «Откуду начну плакати о деяниих окаяннаго жития моего? или кое положу начало нынешнему рыданию? но Ты, Христе, яко благосерд, даждь ми прегрешений оставление»). И никакого разочарования в своих усилиях будущий Патриарх не испытал ― напротив, продолжал до самой революции 1917 года неустанно трудиться во главе созданной Святейшим Синодом комиссии, которая успела исправить тексты Пентикостариона (Цветной триоди), обеих частей Октоиха, Праздничной минеи и Минеи сентябрьской.
Задачу этой работы владыка Сергий формулировал так: «Принимая за данное существующий в богослужебной практике славянский перевод и сохраняя его по возможности неприкосновенным (особенно в местах, наиболее привычных уху богомольца и наиболее ему дорогих), устранить из этого перевода лишь то, что явно мешает его удобовразумительности, исправить расстановку слов, очевидные ошибки перевода, заменить особо устарелые обороты и слова более новыми… Да иного исправления в нашем богослужении едва ли и можно желать и даже допустить… Я бы с величайшей готовностью предоставил себя в распоряжение церковной власти для продолжения дела исправления книг, в крайней необходимости которого для Церкви я твердо убежден».
Если «народ не захотел слушать» исправленные богослужебные тексты, то чем же объяснить, что за четыре года с 1913 по 1917 продажа исправленной Триоди выросла почти вдвое против продажи прежнего издания за такой же период с 1909 по 1913 год? И это несмотря на экономические трудности военного времени!
Пожалуй, главной ошибкой в этом опыте книжной справы был его скрытный характер: Синод распорядился не делать никаких указаний на произведенные исправления, опасаясь критики со стороны ревнителей старины. Вот от того и происходили отдельные случаи, когда новый текст «не приживался» на клиросах. Еще бы! Иной раз один певчий пел по старой книге, а другой в то же время ― по исправленной, из чего, понятно, получалась сумятица. Такое случалось и после выпуска Сретенским монастырем Служб страстной седмицы в 1993 году (в основу фототипического издания был также положен «Сергиевский» текст).
Тонкий знаток и ревнитель богослужения святитель Афанасий (Сахаров) был убежден (при его, мягко говоря, сдержанном отношении к личности владыки Сергия), что именно «Сергиевская» редакция Постной и Цветной Триодей «является единственно узаконенной и потому обязательной для всех храмов Русского Патриархата». И сам святитель в своем келейном богослужении пользовался неизменно ею.
На Архиерейском Соборе 1994 года покойный Патриарх Алексий II призвал завершить «редактирование богослужебных текстов… начатое в нашей Церкви» в предреволюционные годы, поставив при этом цель: «Сделать богослужение более доступным людям». К сожалению, реализовать эту задачу до сих пор не удалось. Но ее актуальность не вызывает никаких сомнений, о чем неоднократно говорил и нынешний Первосвятитель Русской Церкви.
Подробнее о деятельности «Сергиевской комиссии» см. в книге: Протоиерей Николай Балашов. На пути к литургическому возрождению. М., 2001.
«Нескучный сад»/Патриархия.ru
