27 января 2010 г. состоялось пленарное заседание «Катехизаторская деятельность Русской Православной Церкви на современном этапе» I направления «Катехизация и Таинства Церкви» XVIII Рождественских чтений. С докладом выступил епископ Саратовский и Вольский Лонгин.
***
Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства! Досточтимые отцы, братия и сестры!
С исторической точки зрения катехизаторская деятельность является не просто необходимой, а совершенно естественной для Церкви, органичной частью ее существования. Само это слово в христианском мире обозначает обучение основам вероучения, приобщение к полноте жизни в Церкви.
В наше время вопрос катехизации стал одним из самых насущных и в то же время, пререкаемых в современной церковной жизни. Вот почему так важна представившаяся сегодня возможность обсудить эту проблему и поделиться опытом ее решения.
На протяжении многих десятилетий, почти целого века Церковь была поставлена в условия, когда подобная деятельность была принципиально невозможной, любые попытки катехизации, как, впрочем, и живая проповедь, считались антигосударственным, уголовно наказуемым деянием. И проблема в том, что за это время выросли целые поколения и мирян, и священнослужителей, которые не готовы к такой работе, не желают, с одной стороны, учиться чему-либо, а с другой — обучать.
В первое десятилетие возрождения церковной жизни в России, которое так часто называют временем второго Крещения Руси, неестественность этой ситуации ощущалась не так остро. Стремление креститься было массовым, многие люди, не ходившие в храм при Советской власти, росли в семьях, где сохранялись еще какие-то черты дореволюционного воспитания. Многие из старых прихожан (это бабушки и дедушки моего поколения) учились в церковно-приходских школах, в других учебных заведениях, где преподавался Закон Божий. Часть своих знаний они передали своим детям и внукам, так что можно говорить о том, что некоторая часть прихожан наших храмов рубежа 1980-1990-х гг. еще имела определенное представление о Церкви: они знали, что такое Церковь, были знакомы с богослужением, отчасти со Священным Писанием, священной историей. Однако к концу XX века эта преемственность, которая тоненькой ниточкой связывала нас с дореволюционной Россией, практически прервалась.
Именно поэтому возрождение церковной жизни повлекло за собой не только возобновление катехизаторской деятельности, но и множество дискуссий вокруг ее возможных форм. Стало появляться деятельное духовенство, вокруг которого создавались настоящие центры катехизации.
Один из самых значительных, и в то же время, если так можно сказать, традиционных центров сложился в Москве вокруг храма святителя Николая в Кузнецах из духовных чад и последователей протоиерея Всеволода Шпиллера. Здесь в начале 1990-х гг. было образовано Братство Всемилостивого Спаса, которое вело очень большую просветительскую, издательскую деятельность, а затем на его основе, под руководством протоиерея Владимира Воробьева, были организованы сначала Богословско-катехизаторские курсы, а потом Свято-Тихоновский гуманитарный университет — ныне крупнейший в стране православный вуз для мирян. Его востребованность, профессиональность, авторитетность очевидны, они прошли самую настоящую проверку временем.
В то же время были и другие примеры, гораздо более спорные. Самые острые дискуссии разгорелись в свое время вокруг практики так называемого «Преображенского братства» священника Георгия Кочеткова и некоторых других московских, как иногда выражаются, либеральных священников. Можно сказать, что все, кто активно приступил к разработке новых форм катехизаторской деятельности на приходе, применимых в наше время, действовали путем проб и ошибок. О последователях отца Георгия можно сказать, например, что это люди, с одной стороны, достаточно искренние и прямые, но с другой — их общинная жизнь не избежала некоей интеллигентской элитарности.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) еще в XIX веке очень верно заметил, что состояние общества чрезвычайно сильно влияет и на состояние монашества («слабое христианство … поставляет слабых монахов»). Правомерно говорить и более широко — на состояние духовенства в целом, а значит, и Церкви. Если говорить о мире современном, то его главной тенденцией явилась коммерциализация всех без исключения сторон человеческой жизни. Как это ни прискорбно, этот процесс заметен и в сфере религиозной. Не всегда безосновательно люди внешние критикуют сегодня Церковь за пресловутые ценники на требы и торговлю в храмах. И в наши дни в подавляющем большинстве наших храмов, несмотря на многократные призывы Священноначалия, крещение взрослых людей совершается, как говорится, по факту оплаты. И все же главной приметой всеобщей коммерциализации и побеждающей идеологии потребления является отношение самих людей к Церкви и к тому, что в ней происходит.
Многие из тех, кто приходит в храм, воспринимают его как место, где им должны оказать ряд услуг. Причем характер этих услуг, а также способы их оказания, как правило, они устанавливают для себя сами, на основании собственных представлений, распространенных суеверий и оккультной информации, которой заполнены сегодняшние СМИ.
Простой пример, очень распространенный — в храм приходит человек и просит: «Снимите с меня венец безбрачия». Священник пытается объяснить, что ничего подобного не существует, это выдумка шарлатанов и оккультистов, так активно рекламирующих себя в последние годы. Но человек слышать ничего не хочет, обижается, возмущается, считает, что ему просто не хотят помочь.
Или вспомним совершенно абсурдный, но в то же время показательный случай, который произошел некоторое время тому назад в Екатеринбургской епархии, когда житель областного центра подал в суд иск к Русской Православной Церкви, так как остался недоволен «качеством отпевания» своего родственника.
На практике приходится сталкиваться с тем, что люди, считающие Церковь «магазином ритуальных услуг», к любым попыткам духовенства что-то им объяснить, рассказать относятся как к неким навязываемым услугам, как к «товарам в нагрузку» (как в советские годы к хорошей книге давали «в нагрузку» то, что заведомо не продавалось, например, материалы какого-нибудь партсъезда). Что уж говорить о ситуации, когда священник пытается перед Крещением убедить взрослого человека начать полноценную христианскую жизнь, говорит о знакомстве с Евангелием, покаянии, об ответственности, необходимости внимания к себе… Многие уходят из храма, где, скажем, введены обязательные катехизаторские беседы перед Крещением или венчанием, и стараются найти церковь, «где будет попроще». И такая потребительская установка, к которой человек привык в повседневной жизни, в отношении к Церкви встречается все чаще и чаще. Конечно, мы не говорим сейчас о верующих, воцерковленных людях или тех, кто приходит в Церковь потому, что Христос стучится в сердце,— а о той массе людей, которые искренне считают себя православными, называют себя таковыми при всех опросах, но на самом деле подходят к Церкви с теми мерками, которые, повторю, устанавливают для себя сами.
Вот почему не всегда обоснованными являются обвинения (которые часто можно услышать) в том, что косная Русская Православная Церковь предпочитает быть институтом требоисполнителей, а духовенство совершенно не заинтересовано в просвещении народа и ему выгоднее иметь дело не с прихожанами, а с захожанами — теми, кто зашел, потратил деньги и ушел.
***
Думаю, что не существует каких-то сиюминутных, быстрых способов решения этой проблемы, и для того, чтобы ситуация изменилась, необходима длительная, многоуровневая, и очень рутинная, повседневная работа.
Перед всей Православной Церковью в целом стоит задача воспитания ревностного духовенства, для которого миссия, проповедь, катехизаторская деятельность станут неотъемлемой частью их служения в священном сане. Предстоятели Русской Церкви, как ныне покойный Святейший Патриарх Алексий, так и Святейший Патриарх Кирилл на всех Епархиальных собраниях и встречах с духовенством говорили о необходимости хотя бы минимальной катехизации перед принятием церковных Таинств — Крещения и венчания. «Желательно, чтобы она не ограничивалась беседой накануне или в самый день совершения чинопоследования, хотя даже такая беседа лучше, чем отсутствие всякой катехизации. Было бы очень полезно продумать способы духовного сопровождения брачующихся со стороны священника, совершившего Таинство»,— отметил Святейший Патриарх Кирилл.
Хотелось бы сказать еще следующее. Каждый богослужебный текст Православной Церкви, включая чинопоследования Таинств и обрядов, несет в себе глубочайший смысл, и само благоговейное совершение священником Таинств и треб способно не только затронуть, но и воспитать, просветить человеческую душу — особенно если священник разъяснил пришедшим смысл того, что будет с ними в храме происходить. Но огромная проблема, обсуждать которую здесь и сейчас нет ни времени, ни возможности, но обсуждать которую, как мне кажется, совершенно необходимо, — это то, во что превращаются наши требы, поставленные на поток. Лития, которая почему-то называется отпеванием; Крещение, в котором опущено более половины молитв и священнодействий и т.п. беззаконие, прочно вошедшее в «традицию» есть всего лишь профанация служения Церкви, не только никого не назидающая, но и отталкивающая от нее людей. Людей, которые будучи далекими от литургической жизни, не разбираются в чинопоследовании Таинств, но прекрасно чувствуют разницу между служением и откровенной халтурой.
С древнейших времен оглашенным помогали подготовиться к Крещению, то есть фактически проводили с ними предкрещальную катехизацию, не только священники, но и миряне. О том, что миряне-катехизаторы должны не просто помогать в храме, но и вводиться в штат прихода, получать зарплату за свой труд, говорил недавно и Святейший Патриарх. Это совершенно обоснованная позиция. Думаю, что на тех приходах, где уже появились такие сотрудники — ответственные за катехизацию, социальное служение, воскресную школу — уже поняли, насколько это эффективно и оправданно.
И все же мне хотелось бы подчеркнуть особую роль священника в деле катехизации, потому что наша программа-максимум состоит все же не в том, чтобы дать новоначальному сумму знаний о вере, а ввести его в полноту жизни в Церкви. Именно поэтому очень важно вспомнить очень хорошее древнее правило: взрослые люди, желающие креститься, обязательно должны исповедоваться перед крещением. Во-первых, даже чисто психологически человек подводит, таким образом, итог своей прежней жизни без Бога, входит в новую систему координат, делает первый шаг к духовной жизни, закладывает ее основу. Священник должен подсказать при этом, что из того, чем сегодня живет этот человек, недопустимо в дальнейшем. Во-вторых, здесь таинственным образом действует Сам Господь: прощает человеку его грехи, омывает его водами Крещения и подает ему благодатную помощь в дальнейшем распознавать грех в своей душе и бороться с ним. Понятно, что при таком подходе к Крещению вероятность, что крещаемый глубоко воспримет Таинство и станет церковным человеком, значительно возрастает.
***
Одно из главных препятствий к ведению в нашей Церкви полноценной катехизаторской работы — это, по прежнему, малое количество храмов в больших городах (не говоря уже об их полном отсутствии на значительных сельских территориях). Опыт показывает, что настоящая приходская жизнь складывается в небольших общинах, где священник знает каждого из прихожан, а прихожане друг друга. Примеры из жизни Элладской Церкви: в Греции в каждом большом городе — несколько епархий, в каждом городском квартале — своя церковь, так, в миллионном городе Фессалоники — четыре епархии. Я много лет знаком с одним из иерархов Элладской Церкви митрополитом Эласонским Василием. В его епархии — 60 приходов, 70 священников и несколько монастырей, а живет на территории его епархии чуть меньше 30 тыс. чел. В нашей Саратовской епархии живут 2,5 млн. человек, в 850-тысячном областном центре — 34 прихода. И я рад, что их столько, шесть лет назад их было 14. Можно привести в пример Москву, население которой больше всего населения Греческой республики.
Пока такая ситуация будет сохраняться, к сожалению, многое из того, что мы хотели бы сделать, останется благими намерениями. Потому что при малом количестве храмов либо существуют огромные городские приходы, где священник физически не может уделить внимание каждому из прихожан, либо вместо прихода возникают элитарные клубы.
Кроме того, сегодня мы столкнулись с новой ситуацией, которую нельзя не учитывать и которую нужно осмыслить. Сейчас храм, как говорят в отношении, скажем, организаций социального обеспечения, должен быть «в шаговой доступности». Многие помнят, наверное, что в советские времена верующий человек, даже самая немощная старушка с палочкой, могла добираться в единственный действующий храм через весь город, на двух-трех транспортных средствах: на метро, на троллейбусе, на трамвае, потом идти пешком. В сельской местности люди могли отправиться на службу за 20-30 километров пешком по бездорожью, ночевать в какой-нибудь сторожке или прямо в храме на полу... Сегодня таких людей практически не осталось. Сегодня люди более немощны, и их вера не столь сильна. В храм, расположенный рядом с домом, человек пойдет с большим желанием, с большей вероятностью вообще зайдет туда. Тем более, если при этом храме будет образовательный центр для детей и взрослых, решающий проблему катехизации, если там будет сконцентрирована социальная жизнь данного района или квартала. Если священнослужители смогут уделить внимание каждому приходящему в храм человеку…
В заключение, подчеркну, что катехизаторская деятельность Церкви вряд ли подлежит строгой унификации. Это всегда живое общение с человеческой душой, разговор с людьми разного возраста, с разным жизненным опытом, с разными талантами. Можно только сказать, что она совершенно необходима, и ее успех будет зависеть во многом от открытости самого священника, его готовности к жертвенному самоотверженному служению, когда ради этого служения человек забывает себя, свои интересы. И, конечно, если сам священник будет вести напряженную, подлинную духовную, молитвенную жизнь, Господь подаст такому пастырю все необходимое для того, чтобы его служение было успешным.
Саратовская епархия/Патриархия.ru
