В 1993 году в Эстонии сложилась драматичная ситуация: Православная Церковь разделилась на две части. Одна часть перешла под юрисдикцию Константинопольского Патриархата, другая сохранила верность Московскому Патриархату, оставаясь при этом официально не признанной государством, то есть не зарегистрированной.
О современном положении Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата и ее взаимоотношениях с Эстонской Апостольской Православной Церковью рассказывает в своем интервью митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий.
— Если мы говорим о толерантности, то в итоге должна появиться справедливость, — начал разговор митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий. — Множество исторических событий и политических обстоятельств привели нашу Церковь, которая теперь называется Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата, к существующему положению дел. Была революция в России и обретение Эстонией государственной независимости. Была Вторая мировая война. Было восстановление независимости Эстонии. И каждое из этих событий по-своему влияло на положение Церкви.
— Чтобы стало возможным понять сегодняшнее состояние дел, сделайте, пожалуйста, сжатый обзор событий...
— Православные приходы Эстонии до революции входили в состав Рижской епархии Русской Православной Церкви, затем составили Ревельское викариатство, во главе которого был поставлен протоиерей Павел Кульбуш, эстонец по национальности, в конце 1917 года принявший монашенский постриг с именем Платона. В январе 1919 года в Тарту он был зверски убит большевиками, а в августе 2000 года на юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в Москве епископ Платон был причислен к лику новомучеников российских.
В 1920 году Определением Патриарха Московского и всея Руси Тихона Эстонской Православной Церкви была дарована автономия. Однако все молодые самостоятельные государства хотели, чтобы в их странах были самостоятельные Церкви. В 1923 году в надежде получить автокефалию и в условиях страшных гонений от безбожной власти, обрушившихся на Мать-Церковь в России, возглавляемая митрополитом Александром Эстонская Православная Церковь перешла под омофор Константинопольского Патриарха. Однако и там был подтвержден только автономный статус. Тогда, в 1935 году, Церковь приняла новый Устав, по сути своей устав автокефалии, которая, впрочем, так и осталась никем не признанной.
В начале 40-х годов каноническая связь с Русской Православной Церковью была восстановлена. В 1944 году митрополит Александр эмигрировал за границу, где возглавил Эстонскую Апостольскую Православную Церковь в изгнании. В 1978 году Димитрий I, Блаженнейший Архиепископ Константинопольский, Нового Рима и Вселенский Патриарх, официально признал возвращение Эстонской Церкви в лоно Святой Русской Православной Церкви, объявив недействительным, как написано у него, «...Наш Патриарший и Синодальный Томос 1923 года относительно Эстонской Православной Церкви». В 1993 году Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II своим Томосом подтвердил автономию, дарованную Патриархом Тихоном.
Вскоре после этого произошел раскол Эстонской Православной Церкви. Одна часть приходов перешла в каноническое окормление Константинопольского Патриархата. А другая осталась верной Матери-Церкви. Раскол очень тяжело переживался нашими прихожанами. В процессе имущественной реституции ЭАПЦ, входящая в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, была признана единственным собственником всего церковного имущества, имевшегося в Эстонии до 1940 года. Храмы, при которых были наши приходы, стали собственностью ЭАПЦ. И, хотя нас заверяли, что противодействовать нашим богослужениям в этих храмах не будут, такое положение дел не могло не повергать прихожан в уныние. Несколько лет ушло на трудные и напряженные переговоры на самых разных уровнях, прежде чем представители Московского и Константинопольского Патриархатов смогли подписать в Цюрихе соглашение, по которому стало возможным размежевание двух частей Церкви как в каноническом, так и в имущественных отношениях.
— И потом еще годы ушли на подготовку следующего шага — регистрации ЭПЦ МП...
— Да, и важно подчеркнуть, что после того, как эта регистрация была осуществлена, произошло много внешних изменений. Было восстановлено наше членство в Совете Церквей Эстонии, углубились контакты с государственными властями и общественно-политическими организациями. Неоценимую роль в продвижении решения всех этих вопросов сыграл Патриарший визит в Эстонию осенью позапрошлого года, после которого отношение государственных и местных властей к нашей Церкви еще сильнее изменилось в лучшую сторону.
Повысился уровень представительства ЭПЦ МП на государственных мероприятиях. В рамках государственной программы «Ренессанс Церквей» нам стали выделять деньги на ремонт храмов. Благодаря этому продолжается ремонт церкви в Нымме. Отпущены средства на ремонт Нарвского собора и церкви в Муствеэ. В прошлом году мне вручили Благодарственную грамоту за подписью министра внутренних дел Эстонской Республики «за вклад в дело церковного служения, просветительства и воспитания, а также в связи с 15-летием епископской хиротонии и 60-летием священнического служения». И еще знак Почетного гражданина города Таллина. Вообще, внешние знаки хорошего отношения теперь постоянно проявляются. А делам, связанным с передачей нам церквей согласно достигнутым договоренностям, долгое время, прямо скажу, не было видно конца.
— Жаль, что вместо вопросов о церковном служении приходится задавать вопросы о недвижимости. Расскажите, пожалуйста, о нынешней ситуации.
— В конце 2001 года были подписаны два протокола о намерениях между ЭАПЦ, государством и ЭПЦ МП. Согласно этим документам ЭАПЦ отказывается от претензий на храмы и приходские дома общим числом 18, находящиеся во владении приходов ЭПЦ МП, а государство закрепляет их в единоличное владение и пользование приходов ЭПЦ МП сроком на 50 лет на основании юридического института «право застройки», которое, по существу, обеспечивает на этот срок приходам такие же юридические права, как и собственникам. Цена этого решения для государства — 35 миллионов крон компенсаций, выплаченных им Эстонской Апостольской Православной Церкви по разным статьям.
Что изменилось с тех пор? Храмы, находившиеся в ведении муниципалитетов, переданы нам либо в собственность, либо в аренду с правом застройки (что является не вполне конструктивным и вынужденным для нас временным решением). В то же время процесс передачи нам храмов, которые ЭАПЦ уже передала государству, затянулся.
К сожалению, порой бывает трудно отделаться от мысли, что некоторым чиновникам и политикам наша Церковь, видимо, так и продолжает казаться, как некоторые говорят, враждебной «рукой Москвы»... А все ведь уже давно могли убедиться, что политикой мы не занимаемся. Разве мы что-то плохое делаем, выступаем против какой-то партии или власти? Мы стараемся созидать Царствие Божие на земле и жить церковной евангельской жизнью. Вот и все.
— А за какое государство молится Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата, когда священник возглашает: «О стране нашей, властех и воинстве ее»?
— Наша Церковь называется Эстонская Православная Церковь. Территориально она расположена в Эстонии, и молимся мы о стране, в которой живем...
— Реституция церковной собственности и возникшие в результате ее сложности привели к тому, что вы, Предстоятель Эстонской Православной Церкви, служите не только в храмах, арендуемых у эстонского государства, но и в храмах ставропигиальных, то есть подчиненных непосредственно Патриарху Московскому и всея Руси.
— Да, Александро-Невский кафедральный собор нам не принадлежит, еще до подписания протоколов о намерениях он был зарегистрирован как ставропигиальный, и передан нам на 50 лет в аренду. В Кохтла-Ярве церковь решили продать по символической цене Александро-Невскому собору — и теперь в Кохтла-Ярве служат в церкви, принадлежащей Александро-Невскому собору. Вот такие неоднозначные решения приходилось вынужденнно принимать до того, как Церковь наша была зарегистрирована.
Кроме того, в Эстонии, на территории нашей Церкви, есть ставропигиальный Пюхтицкий монастырь. И хотя он состоит в духовном подчинении непосредственно Патриарху, связь с ним очень тесная. Паломники туда наши едут. Своей духовной жизнью монастырь окормляет наших прихожан, хотя там бывает много гостей и из других государств. А еще — совместная деятельность. Когда я рукополагаю священника или диакона, посылаю его именно туда как бы на стажировку, потому что там ежедневные службы и соответствующая духовная обстановка, которая очень располагает к становлению нового священнослужителя.
Огромно значение общего богослужения праздника Пюхтицкой иконы Божией Матери. Это праздник не только монастырский, но он еще и праздник всей Эстонской земли, связанный с явлением Богородицы здесь, в Эстонии. Поэтому нельзя смотреть на монастырь как на нечто оторванное от нашей Церкви. Это единое, хоть и руководство немножко разное. Часто там бываю, и совершаю богослужения в ставропигиальном монастыре помногу раз в году.
Благодатнейшее там место, и я очень жалею, что в монастыре нет широко развитой иконописной мастерской. Потребность в ней большая. У нас очень активно развиваются самодеятельные иконописцы, а вот если бы молитвой освященные иконы на территории монастыря писались, в монастырской мастерской, это было бы очень важно для Православия в Эстонии. И не только в Эстонии.
— ЭПЦ МП активно участвует в дискуссии о преподавании религиоведческих дисциплин, которая ведется в Совете Церквей Эстонии. Да и к другим аспектам жизни современного общества Церковь, наверно, не остается равнодушной.
— К сожалению, социальная деятельность у нас очень слабо развита. Прежде всего потому, что мы материально очень слабы, и существуем только за счет тех пожертвований, которые получаем от приходов. У нас недвижимого имущества, которое могло бы приносить доходы, нет, и никакой отдельной помощи мы не получаем.
Что же касается подходов к преподаванию религиоведческих дисциплин, то эта тема нас, действительно, волнует. Ведь от того, как будет преподаваться религиоведение, и будет ли преподаваться вообще, во многом зависит, каким станет общество через 10, 20 лет.
И мы будем стараться сгладить то разномыслие, которое уже возникло в этом сложном вопросе, теперь у нас есть для этого возможности.
— Ну а в целом как бы вы оценили отношения Церкви с государством?
— Всеми положительными сторонами мы старались и стараемся пользоваться для жизни нашей Церкви. В первую очередь тем, что имеем права юридического лица. Но это еще не значит, что мы находимся в равном положении с другими Церквями, не на бумаге — на деле. Разве мы в равном положении с ЭАПЦ? Например, и им, и нам выделяют по 20 тысяч на ремонт, хотя у тех есть имущество, недвижимость, с которой они имеют доход, а у нас этого нет. Они собственники — мы арендаторы. Тут тоже большая разница.
Вопросы, которые для нас жизненно важны, как правило, решаются трудно и долго. Хотелось бы, чтобы поскорее произошел переход от слов к делу в вопросах толерантности к нам.
Обнадеживает, что государство в последнее время все чаще интересуется мнением Церкви по тем или иным вопросам. Например, в связи с судьбой памятника погибшим во Второй мировой войне.
— Священноначалие Эстонской Апостольской Православной Церкви считает очень важным вопрос возобновления канонического общения с Эстонской Православной Церковью Московского Патриархата. Когда совместные богослужения двух Православных Церквей могут возобновиться?
— На этот вопрос ответ известен. Во время визита Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Эстонию при мне состоялась его беседа с митрополитом Стефаном. Когда был задан этот самый вопрос, Патриарх сказал: «После того, как будут полностью выполнены Цюрихское и Берлинское соглашения между Константинопольским и Московским Патриархатами». А эти соглашения «по эстонскому церковному вопросу» предусматривают обеспечение равных прав обеих Церквей, включая имущественные.
Беседу вел Г. Дудченко
«Вести недели. День за днем»/Патриархия.ru
