О трагических событиях 1917 года, судьбе императора Николая II и его семьи в интервью «Российской газете» размышляет председатель Издательского Совета Русской Православной Церкви митрополит Калужский и Боровский Климент.
— Вы автор двух монографий по истории, доктор исторических наук. Как вы оцениваете государя Николая II как исторического деятеля?
— Тема моей научной работы совсем иная, но в исторической науке есть общие принципы. Как автору двух диссертаций по истории мне хорошо известно, какой объем источников требуется скрупулезно изучить и сопоставить, учитывая степень достоверности каждого из них, сколько имеющих прямое и косвенное отношение к теме исследования фактов необходимо принять во внимание, чтобы иметь веские основания сделать предположение, а тем более с уверенностью что-либо утверждать.
Иногда обнаруженный в архиве документ может подтвердить предположение, помочь сложить воедино картину событий, выстроить их последовательность с неоспоримой ясностью, а может и, наоборот, опровергнуть или существенно изменить устоявшееся мнение, даже весьма авторитетное.
Проявляя уважение к принципам исследования истории, должен признать, что для серьезного научного обсуждения всех плюсов и минусов Николая II как государственного деятеля у нас еще недостаточно проработана источниковая база. Значительная часть архивных материалов, связанных с жизнью и деятельностью последнего российского императора, до сих пор недоступна для изучения. Нужны достоверные источники, которые позволяют аргументированно и содержательно охарактеризовать действия царя по управлению страной и его участие в международной политике.
При этом, подчеркну, мы можем обмениваться мнениями, опираясь на сведения, известные нам из книг, но информация из фильмов, теле- и радиопрограмм, интернет-ресурсов должна тщательно проверяться. Работая над данной темой, надо сознавать, что у нас мало доподлинно установленных знаний для глубоких, научно обоснованных выводов.
Долгие десятилетия публикации, посвященные Николаю II, в нашей стране были большой редкостью. В литературе на эту тему превалировала односторонняя точка зрения, аргументированная крайне предвзято, идеологически ангажировано, откровенно лживо. После изменения ситуации в нашей стране книг о царе и его семье стало больше, появились оригинальные издания и переводы. Но проблема источников, на которые опираются эти труды, и проблема компетентности авторов явно требует решения и не позволяет воспринимать многие книги как заслуживающие безусловного доверия.
Сами исследователи подвергают сомнению используемые источники. Например, дневники государя признаны рядом авторов одним из самых достоверных источников. Другие утверждают, что эти дневники — целиком подделка. Есть и те, кто полагает, что сфальсифицирована часть записей. При этом далеко не все исследователи приводят аргументы для обоснования своего мнения.
Еще один пример — воспоминания участников расстрела царской семьи. Прежде чем опираться на этот противоречивый источник, необходимо выявить причины заметных расхождений практически во всех свидетельствах. Одного понимания, что во время формирования этого источника преследовалась определенная цель — скрыть судьбу царской семьи, недостаточно, чтобы выявить подлинные обстоятельства трагедии.
Общая проблема большинства неофициальных источников заключается в их субъективности. Однако достоверность частного мнения повышается, когда оно представляет собой критику со стороны единомышленника или похвалу со стороны неприятеля. В качестве примера можно привести слова о последнем царе известного государственного деятеля, который не был в числе его сторонников. Я имею в виду графа Витте, по признанию которого взошедший на престол Николай II «сердечно и искренне желал России в ее целом — всем национальностям, составляющим Россию, всем ее подданным — счастья и мирного жития».
К исследованию истории жизни и деятельности царственных страстотерпцев я отношусь с особым тщанием и как историк не берусь вынести ни одного суждения о них как о государственных деятелях до того момента, пока не изучу установленные исторические факты, подлинные документы, серьезную литературу. Для меня это тема, к которой надо подходить взвешенно и обдуманно, без излишней легкости и поспешной горячности.
Если бы речь шла о временах Древней Руси, было бы понятно, что нужно работать на основе уже имеющихся источников. Конечно, нельзя полностью исключить возможность обнаружения новых свидетельств и по тому периоду. Но шансы найти прежде неизвестный древний манускрипт в наши дни весьма невелики. Мы же говорим о царе страстотерпце, который жил и управлял страной относительно недавно. От этого времени осталось гораздо больше официальных документов, свидетельств современников и других исторических источников. Они нуждаются в профессиональном изучении, серьезной работе компетентных специалистов с ними. Самое главное — отличить достоверное знание от ненаучных домыслов.
— Как вы расцениваете мнение, что царская семья, как и большинство жителей дворцов всех времен, не знала реальной жизни своей страны и самые обычные дела, обыденные для большинства людей, им были незнакомы и чужды?
— В случае семьи Николая II, на мой взгляд, подобное мнение опровергается фактами. С самого детства будущего государя не старались вырастить тепличным растением, полностью отгороженным от реальностей жизни. Разумеется, воспитание детей в императорской семье имело свои особенности, но оно не замыкалось в стенах дворца.
Отец царя страстотерпца император Александр III был доволен, когда его дети помимо разностороннего образования и физического развития приобретали практические умения. В то время как их воспитатели порой боялись обвинений в халатности за то, что царевичи незапланированно учились какому-нибудь «нецарскому» делу, сам император всякий раз радовался полезному опыту и трудовым навыкам, которые получали его дети.
Путешествуя по России и по всему миру, проходя воинскую службу среди офицеров и солдат, будущий царь также обогащал свой жизненный опыт, наблюдал, как живут, трудятся и устраивают свой быт люди самого различного состояния в разных уголках планеты. Мне не раз встречалось описание случая, когда Николай II лично, на себе проверил солдатское обмундирование, прошагав в нем несколько километров, и только после этого принял его для армии. Разве поступил бы так человек, не желающий ничего знать о жизни своих подданных?
Находясь в заточении, царственные узники немало трудились физически: чистили дорожки от снега, пилили дрова. Все эти действия не вызвали у них непреодолимых затруднений, они справлялись с такими делами. Это значит, что и до ареста царственные страстотерпцы не были оторваны от реальной жизни.
Приведу пример из письма Александры Федоровны. «Вяжу маленькому теперь чулки, — сообщала она, называя "маленьким" цесаревича Алексея Николаевича, — он попросил пару, его в дырах». В этих немногих словах раскрывается целая картина их жизни.
Семья под арестом и лишена многих необходимых вещей, даже чулки (и, наверняка, не только они) все износились. Состояние здоровья наследника, больного гемофилией, вызывает особую тревогу. Доктор Е.С. Боткин, по своей воле до конца оставшийся с царскими узниками и погибший вместе с ними, переживает, что заканчиваются препараты, перевязочные материалы и цесаревичу практически нечем оказать медицинскую помощь (весьма ограниченную, т.к. многих современных медикаментов, как и знаний об этой болезни, тогда еще не было).
И в эти дни царица вяжет сыну чулки, вкладывая в это кропотливое занятие всю свою материнскую заботу и нежную любовь. Замечу, что вязание чулок — не изящное рукоделие для великосветских дам, а изготовление рядовых вещей — занятие под стать простой женщине, а не царице, но Александра Федоровна владела этим навыком.
— Почему царственные страстотерпцы не уехали из страны после переворота? Почему они не попытались сбежать за границу из-под ареста?
— Ответы на эти вопросы можно почерпнуть из воспоминаний о царской семье их современников, а также из их переписки и различных записей самих царственных особ. В этих источниках есть прямые и косвенные указания на их осознанный отказ покинуть страну.
Лишившись власти, Николай II не хотел покидать Россию. Он планировал и впредь жить в стране и обсуждал эти планы с близкими людьми. Из источников следует, что больше всего царская семья хотела жить в Крыму, в Ливадии. Но, понимая, что их мнение не будет учитываться, выражали готовность поселиться и в отдаленных районах Сибири, только бы оставаться со своей страной и ее народом.
Такова была любовь царственных узников к России, которая даже в своем крайнем ожесточении и революционном буйстве была для них дороже любой другой — нейтральной, но чужой — страны. Желание оставаться верными своей стране превосходила в них инстинкт самосохранения. И что удивительно, все члены семьи были единодушны в сделанном выборе.
Основание согласию в семье царственных страстотерпцев было положено монаршей четой. По мнению писателя и богослова ХХ века архимандрита Константина (Зайцева), сам царь «был образцом целомудрия и главой образцовой православной семьи, воспитывал своих детей в готовности служить русскому народу и строго подготовлял их к предстоящему труду и подвигу». Даже те, кто невысоко оценивали деятельность Николая II как государя, редко сомневались в нем как достойном семьянине. Его переписка с Александрой Федоровной показывает, что любовь, взаимопонимание, заботу друг о друге они пронесли через всю жизнь, до самой смерти оставаясь образцовыми супругами.
Также они были любящими родителями. Помимо прочего, тяжелая неизлечимая болезнь наследника по-особенному сплотила семью заботой о его здоровье. Когда стало очевидным, что состояние здоровья цесаревича требует самого пристального внимания, некоторые придворные дамы были недовольны тем, что Александра Федоровна в это время будто забыла, что она царица, и всецело погрузилась в материнские заботы.
На самом деле императрица не забывала о своей высокой роли в стране. Но супружество, материнство всегда представляли для нее важную составляющую ее жизни.
Весть о серьезной болезни наследника сначала побудила царственных родителей к тщательной опеке над ним. Но потом они осознали, что особые условия, ограничивавшие его активность и любознательность, могут отрицательно сказаться на формировании личности и характере растущего мальчика. И они приняли нелегкое для себя решение.
Конечно, невозможно было полностью отменить все ограничения, болезнь было невозможно не замечать: она сама то и дело о себе напоминала, но наследнику была предоставлена значительно большая свобода. Несмотря на неутешительные прогнозы врачей, царственные родители верили в милость Божию к их сыну и надеялись, что со временем он станет главой государства. А эта роль потребует от него качеств, которые в тепличных условиях в человеке развиться не могут. И, поставив ответственность перед страной выше своих родительских чувств и привязанностей, царская чета пошла на риск.
Они предоставили своему сыну возможность расти в более свободной обстановке, чтобы, придя в возраст, он должным образом смог выполнить свой долг перед государством. Можно сказать, что уже тогда они жертвовали своим родительским спокойствием и семейным благополучием ради блага страны. Разве такие люди захотели бы оставить свою страну в беде, выбрав для себя лучшую долю?
Хочу особо подчеркнуть, что основным мотивом решения царской семьи терпеть все невзгоды и заключения, не пытаясь сбежать, были опасения Николая II и Александры Федоровны в том, что это приведет к человеческим жертвам. Ни они, ни их дети не хотели облегчения своей участи такой ценой. Их тревожила даже судьба собственных стражников, которые могли поплатиться своими жизнями в случае освобождения царственных узников. Вот почему они никого не призывали на свою защиту, хотя, я уверен, у них нашлось бы достаточно сторонников.
— Положение императорской семьи изменилось почти мгновенно, за несколько дней они превратились в арестованных вместе со своим главой, который еще недавно управлял огромной империей. Что помогло пережить царственным страстотерпцам такие резкие и тяжелые перемены?
— Христианская вера, благодаря которой они полностью положились на волю Божию и никому не желали отмщения. И родители, и дети безропотно приняли горькие перемены в своей судьбе и только в вере и молитве искали утешение и силы переносить все лишения.
Находясь в Тобольске и Екатеринбурге, они даже в храм не могли пойти по своему желанию. Но, имея мало возможностей для посещения богослужений, они много времени и внимания уделяли домашней молитве и чтению Священного Писания. Александра Федоровна неоднократно упоминала об этом в письмах своим близким.
Императрица удивлялась тому, что многие люди, оказавшиеся в бедственном положении, не прибегали к молитве, что в храмах стало меньше людей. Она полагала, что в дни переломов, исторических перемен, тяжелых испытаний храмы должны быть особенно полны молящимися, так как именно в беде люди должны особо уповать на помощь и милость Господа и просить этой помощи.
Патриархия.ru
