Настоящая рецензия впервые была опубликована в журнале: Вестник ПСТГУ. I: Богословие и философия. Вып. 14. М., 2005.
Новая работа профессора Нового Завета Даремского университета Джеймса Данна представляет собой первый из трех 
запланированных томов проекта «Становление христианства», которые должны осветить первые 120 лет истории христианства. Для реализации подобного проекта при современном уровне развития библеистики требуется целая группа ученых или даже небольшой институт. И то, что за него взялся один человек, делает успех проекта a priori сомнительным. Однако Дж. Данн работает над этой темой уже более 30 лет и успел издать несколько книг, получивших мировое признание, и это заставляет взяться за чтение его труда. Естественно, это чтение не из легких. Примечания занимают большую часть каждой страницы, а список литературы дублирует каталог средней университетской библиотеки (48 страниц, без упоминания статей в словарях и библейских комментариев). Но следует заметить, что данная работа не является просто очередным тематическим словарем или обзором текущей литературы. Намерение автора, конечно, весьма амбициозное, — создать целостную картину раннего христианства, дав четкие ответы даже на самые сложные вопросы. «Иисус воспоминаемый» одновременно и синтез достижений науки XX века, и оригинальный труд с глубоко продуманной концепцией.
Первый том делится на 5 частей. Первая — «Вера и исторический Иисус» — посвящена выработке методологии и обзору наиболее фундаментальных работ, появившихся в XX в. Она представляет наименьший интерес для специалистов и явно предназначена студентам. Во второй части («От Евангелий к Иисусу») речь идет об источниках и историческом контексте, в котором они появились. Это наиболее сильная часть в книге. Автор не только излагает свою позицию в отношении каждого источника и суммирует достижения современной науки, но и пытается рассмотреть их под единым углом — с точки зрения сохранения и передачи устной традиции. В оставшихся трех частях говорится об Основателе христианства: о Его учении и учениках, понимании Им Своей миссии, и, наконец, о Страстях и Воскресении. Отдельные разделы представлены весьма конспективно.
Поскольку последние десятилетия XX века породили невероятное количество работ в стиле «жизнь Иисуса», Данну постоянно приходится вести диалог с противоположными точками зрения буквально по каждому вопросу. Он позиционирует себя как сторонник «критического реализма». В западной библеистике этот термин ассоциируется с работами таких ученых, как Б. Лоннерган, Б. Мейер, Н. Т. Райт. Наиболее близки Данну взгляды Д. Эллисона и Дж. Мейера, а среди оппонентов числятся Р. Фанк, Дж. Кроссан, Г. Людеманн и Г. Тайссен. Он критичен в отношении тех, кто пытается найти за «Христом веры» иного «Иисуса истории», поскольку Иисус был с самого начала Тем, в Кого верили.
В отличие от многих других западных ученых, Данн строит свою теорию не на поиске аутентичных высказываний или достоверных деяний Иисуса Христа. По мнению Данна, исследователь всегда имеет дело с воспоминаниями об Иисусе, с тем Его образом, который сохранился в людской памяти. Выйти за пределы этого образа невозможно. Но, поскольку он, по утверждению автора, сформировался еще во время земного служения Христа, традиция, которая его сохранила, имеет первостепенное значение. По мнению Данна, следует перейти от поиска «исторического Иисуса» к «Иисусу воспоминаемому».
На протяжении всей книги автор демонстрирует стабильность ядра предания, несмотря на различие в его буквальном выражении. Между Иисусом и ранней Церковью не было разрыва, и учение Иисуса Христа в своей основе не отлично от евангельского учения. Однако воспоминания — этого всегда интерпретация. Развивая теорию устной передачи Благой вести, Данн в значительной мере основывается на работах К. Бейли («Поэт и крестьянин: литературно-культурологический подход к притчам Евангелия от Луки» (1976), «Глазами крестьянина» (1980), статьи в ряде специализированных журналов), который более 30 лет провел в ближневосточных деревнях, пытаясь на месте выяснить, как формируются и передаются предания и рассказы в крестьянской среде.
Конечно, современный исследователь имеет дело уже не в прямом смысле слова с устными рассказами, а с их литературными обработками. Более того, не следует забывать, что Израиль в новозаветные времена не был бесписьменным обществом, и об устной передаче такой важной информации речь может идти только на ранних этапах. Поэтому необходимо говорить о методах их анализа, текстологии и прочих вопросах, которые обычно задают литературным источникам.
В отношении синоптической традиции Данн принимает теорию двух источников, а именно приоритет Марка и теорию Q. При этом он достаточно резко критикует т. н. «Проект Q» и отметает все попытки выявить литературные слои в Q. Позиция Данна такова: можно говорить лишь о материале Q, сохраненном синоптиками, но не о полноценном Евангелии или литературном тексте того же типа. Значительное количество расхождений между синоптиками автор предпочитает объяснять различиями в устной передаче традиции. Q, по его мнению, если это все-таки был письменный текст, создавалось не для того, чтобы заменить живое устное предание, а для того, чтобы его дополнить и сохранить. При этом Данн категорически отрицает существование некой «общины Q» в строгом смысле слова. Каждая христианская община, вероятнее всего, имела в своем распоряжении несколько документов разных жанров. Лучший пример — кумраниты, которые кроме своей особой литературы читали и переписывали общую для межзаветного иудаизма литературу. При сравнении использования Q с использованием ими Марка, можно сделать вывод, что Матфей и Лука использовали бóльшую часть Q, но насколько бóльшую — сказать невозможно. Например, Лука использовал только 60% Евангелия от Марка. Если попытаться реконструировать Марка из цитат у Матфея и Луки, получится не так уж и много. Тем более что совпадение в лексике Q у Матфея и Луки колеблется в пределах от 8% до 100%. Кроме того, синоптики вряд ли бы стали использовать христологически несовместимые с учением Церкви источники, какой бы древности они не были. Община Q, даже если она была, не могла существовать в полной изоляции от других христиан, если только она не имела статус еретической. А источниками еретиков или сектантов ни один ортодоксальный автор пользоваться бы не стал.
Взгляды Данна на отдельные аспекты проповеди и служения Иисуса Христа невозможно изложить кратко. Отметим лишь наиболее интересные моменты. Данн — в отличие, например, от Герда Тайссена, — утверждает, что Иисус не был «бродячим проповедником» и имел стабильный центр Своей миссии, который располагался в Капернауме (вероятнее всего, это был дом Симона Петра и Андрея). Более того, Он создавал стабильные общины, жившие в свете приближающегося Царства, а не мир кочевников. Данн однозначно принимает хронологию евангелиста Иоанна в отношении трех праздников Пасхи, в которые проходило служение Иисуса, датируя Его миссию 27–30 годами.
Раздел о Страстях наименее удачен. Данн отступает от установленных им самим критериев и старается выяснить, что же произошло «на самом деле». Весьма странным выглядит отрицание того, что Иисус отождествлял Себя со Страдающим рабом из 53-й главы книги пророка Исаии. Открытым остается вопрос, в какой мере послепасхальная вера изменила устное предание, сформировавшееся еще во время земной жизни Иисуса Христа.
В целом, по части скрупулезности труд Данна уступает работам Дж. Мейера, а по уровню систематизации и обобщения материала — Дж. Д. Кроссану. В любом случае его работа заставит исследователей вернуться и по-новому осветить вопрос о дописьменной передаче Благой вести. Маятник качается, и, видимо, сейчас на Западе наступило время консервативной реакции на либерализм конца 80-х–90-х годов.
А. А. Ткаченко
