В последние дни произошло несколько событий церковной жизни, которые в восприятии светских экспертов и журналистов могли проецироваться на широкий общественно-политический контекст и потому привлекать к себе их пристальное внимание. Но наибольшее число публикаций, затрагивающих церковную проблематику, было посвящено переносу кафедры предстоятеля Украинской Греко-Католической Церкви из Львова в Киев с одновременным усвоением главе униатов — бывшему архиепископу Львовскому — именования верховного архиепископа Киево-Галицкого.
Церемония переноса униатской кафедры в Киев состоялась в минувшее воскресенье, 21 августа, и сопровождалась демонстрациями протеста, в которых приняли участие тысячи православных украинцев. Напомним, что это решение вызвало озабоченность Украинской Православной Церкви и Московского Патриархата в целом. Во время июньского визита в нашу страну председателя Папского совета по содействию христианскому единству кардинала Вальтера Каспера до его сведения было доведено, что Русская Церковь воспримет подобную акцию как демонстрацию приверженности традиционной наступательной позиции католицизма по отношению к православному миру. С публичным посланием папе Бенедикту XVI, в котором высказывается просьба воздержаться от переноса кафедры, выступил Предстоятель Украинской Православной Церкви митрополит Киевский и всея Украины Владимир. «Недружественными шагами» назвал униатские планы в своем комментарии происходящего Пресс-службе Московской Патриархии Святейший Патриарх Алексий.
Однако все подобные выступления никак не повлияли на позицию католической стороны. Журналисты, освящающие ситуацию, в большинстве своем проявили редкое единодушие в оценке переноса кафедры как враждебного в отношении Русской Церкви жеста, о чем говорят даже названия многих публикаций: «С широко закрытыми глазами. Новый понтифик проигнорировал реакцию РПЦ на планы украинских греко-католиков» (Кирилл Василенко, «Время новостей»), «Униаты рвутся в Киев» (Владимир Богданов, Мария Соколова, «Российская газета»), «Униаты бросают вызов. Отношения Российской <так! – прим. В.П.> православной церкви с Ватиканом обостряются» (Валерий Коновалов, «Труд - 7») и т.п.
Как известно, риторика римской курии после Второго Ватиканского Собора подразумевает именование Православной Церкви «Церковью-сестрой» и не чурается словесного осуждения прозелитизма на канонических территориях не подначальных Риму Апостольских Поместных Церквей. На протяжении последних полутора десятилетий эта риторика находилась в вопиющем противоречии с практикой агрессивной экспансии греко-католиков на западе Украины, где униатами было захвачено свыше 2500 православных храмов, а верные своей родной Церкви православные клирики и миряне становились жертвами жестоких расправ. Молчаливое попустительство этим процессам со стороны понтифика-поляка серьезно осложняло отношения Русской Православной Церкви с Ватиканом. Но после избрания на папский престол кардинала Йозефа Ратцингера у части аналитиков возникла надежда на то, что новый глава католиков проявит бóльшую взвешенность в решении украинского вопроса и не станет оплачивать притязания Ватикана на духовное окормление некоторых территорий бывшего СССР за счет отношений с Православной Церковью.
Благословившее перенос кафедры римское священноначалие заняло, однако, по отношению к Русской Церкви позицию по сути недружественную, а по форме двусмысленную. Перенос кафедры сопровождался обнародованием Ватиканом заявления, в котором подчеркивалось, что папа не был инициатором этого акта, а лишь дал на него свое согласие. Подобная политика частичного самоустранения курии от произошедшего на Украине логически способна привести лишь к консервации нынешнего типа отношений — отнюдь не самых доверительных — между Русской Православной и Католической Церквами. Новый папа неоднократно заявлял о своем намерении трудиться на благо постепенного преодоления разделений между Римом и иными Апостольскими Церквами ради совместного свидетельства о Христе в современном агрессивно секулярном мире. Однако, с точки зрения многих журналистов, в истории с греко-католической кафедрой Ватикан очевидно и сознательно предпочел подчинить ход событий логике не достижения высоких общехристианских целей, а сиюминутных политических страстей, которые бушуют в соседней братской стране уже несколько месяцев.
Кирилл Василенко в своей статье подчеркивает: « <…> политические события на Украине слишком сильно оказали влияние на межрелигиозные отношения в республике. Пожелание президента Виктора Ющенко о создании на Украине собственной восточно-христианской церкви, независимой от Московского патриаршего престола, привело к настоящей межконфессиональной гонке за право первенства. Не мог в нее не включиться и униат кардинал Гузар <…> Столица же государства является лучшей площадкой для умножения паствы».
Александр Сидоров, автор опубликованной в «Трибуне» статьи «Новое крещение Украины», называет перенос кафедры в Киев хлестким словом «аншлюс» и, как большинство журналистов и медийных аналитиков, замечает, что теперь «не стоит рассчитывать на потепление отношений» между Католической Церковью и Московским Патриархатом: «Если миссионерская деятельность Ватикана сотни лет назад и носила прогрессивный характер где-нибудь в языческой Африке, то посягательство на канонические православные территории всегда приводили к конфликтам. Скорее всего, не избежать их и на современной Украине».
Как известно, со своим комментарием произошедшего выступил и президент В. Ющенко, который назвал перенос униатской кафедры «внутренним делом Греко-Католической Церкви» и при этом подчеркнул, что «никто не имеет права «показывать перстом», кому какой быть веры, и решать вместо самой Церкви, где должен находиться ее центр». Большинство медийных аналитиков оценили эти слова не как свидетельство о нейтралитете главы государства в спорной ситуации, а как довольно дерзкую попытку «урезонить» священноначалие канонической Православной Церкви, выразившее свое отношение к переносу кафедры вполне недвусмысленно.
Прозелитическая экспансия католиков на восток, подогретая разгулом страстей в общественной жизни Украины, по мнению журналистов, во многом определяет характер последних событий. Но есть и еще одна сторона вопроса, которая привлекла к себе внимание СМИ. И здесь уже речь идет о сугубо политических аспектах дела.
В газете «Газета» Надежда Кеворкова поместила небольшую статью «Униаты снова взяли Киев». Автор ссылается на анализ украинских событий Максимом Шевченко, руководителем Центра стратегических исследований религии и политики современного мира, который вершит свою «экспертную оценку» произошедшего таким суждением: «Что же касается реальных последствий переноса, то он не расшатает ситуацию, а уменьшит опасность сепаратизма». Далее следует уже, очевидно, инспирированное «аналитиком» заключение самого автора статьи: «Драматизация же переноса штаб-квартиры униатов в Киев — не более чем отголоски неизжитого в Москве чувства горечи за поражение на президентских выборах на Украине, прежде всего тех, кто активно работал на раскол Украины и вбивание клиньев в украинское общество».
Собственно оценочную сторону этих, мягко говоря, идеологически небеспристрастных высказываний можно оставить за скобками. Тем более что любой человек, как-то представляющий себе положение вещей, легко поменяет здесь минусы на плюсы (и наоборот): слишком уж очевидно, кто действительно «вбивает клинья в украинское общество», провоцируя протестные выступления представителей конфессионального большинства в ситуации и без того накаленной.
Но сама по себе увязка переноса униатской кафедры из Львова в Киев с проблемой «сепаратизма» заслуживает внимания, поскольку многое объясняет в позиции и «самоустранившегося» Ватикана, и руководства греко-католиков, и новых украинских властей. Нет надобности в очередной раз напоминать о том, в какой степени события «оранжевой революции» выявили разность ценностно-культурной ориентации между жителями востока и юга Украины, с одной стороны, и запада — с другой. Реальная перспектива федерализации страны чрезвычайно встревожила новых идеологов украинского евроцентризма. При этом в роли мотора «оранжевых событий» выступал униатский запад, который в силу своей конфессионально-исторической обособленности от прочей — православной — Украины характеризуется определенной региональной замкнутостью.
В связи с этим придание Греко-Католической Церкви общеукраинского статуса — а именно в этом и состоит сущность переноса кафедры и переименования униатского первоиерарха — представляет собой жест сугубо политический, призванный разыграть религиозную карту в перераспределении региональных центров тяжести и ценностных ориентиров нации. В случае, если вопрос о федерализации страны встанет с особой остротой, формальный критерий региональной обособленности Галиции по принципу конфессиональному (территория, культурно-историческое отличие которой от прочей Украины обусловлено наличием даже «своей Церкви») окажется после переезда кафедры снятым. Сможет ли этот фактор повлиять на ситуацию, если разразится кризис, сказать трудно. Скорее всего, в корне повлиять не сможет. Но сыграть свою роль в массовой PR-кампании по «защите общеукраинских ценностей», выразителем которых отныне кто-то начнет называть «архиепископа Киево-Галицкого», против «промосковских сепаратистов», наверное, сможет. А заодно на этой волне появится шанс воспользоваться крайней политизированностью людей и умножить ряды униатской паствы за счет невоцерковленных, но считающих себя принадлежащими к православной традиции сторонников прозападного пути развития. Сомнительно, чтобы такой сценарий принес пользу украинскому народу и способствовал укреплению его государственности.
Предстоятель Русской Церкви в интервью Пресс-службе Московской Патриархии назвал перенос греко-католической кафедры из Львова в Киев возвращением к практике XVI-XVII веков, когда ее пребывание в колыбели православной Руси служило агрессивной униатской экспансии на малороссийских землях «при поддержке антиправославно настроенных властей» и являлось едва ли не исключительно инструментом политической борьбы Запада за контроль над востоком Европы. Сегодня униатская Церковь снова становится «троянским конем» тех сил, которыми водят практические соображения отнюдь не духовного толка.
Подобный конфликт в ситуации напряженного противостояния в обществе сопровождается и навязыванием вульгарных исторических мифологем, которые в нашем мире диктата информационных технологий обеспечивают максимальный КПД в работе по манипулированию массовым сознанием. На этом поприще особенно преуспевают западные либеральные издания, в которых порой на удивление гармонически сочетаются безапелляционность сомнительных оценок, неприкрытая пристрастность и пещерное невежество.
Характерный образец жанра — опубликованная в германской Frankfurter Rundschau статья Карла Гробе «Церковная конкуренция. Борьба вер на Украине». Здесь на пространстве в несколько абзацев автор успел и пересмотреть общепринятую историческую хронологию, датировав великий раскол между православным Востоком и латинским Западом 1051 годом, и подвергнуть ревизии номенклатуру иерархии нашей Церкви, назвав ее Предстоятеля «митрополитом Алексием II», и дать такую глубокомысленную справку: «На Западной Украине, особенно в Галиции, в районе Львова, эта Церковь <униатская — прим. В.П.> стала выразителем украинского национального самосознания, которое в областях Украины с преобладанием русского населения подавлялось со времени правления императрицы Екатерины II. Церковь эта была относительно независимой от государства. Напротив, в России Православная Церковь была тесно связана с государством, фактически подчинена ему, и такая ситуация сохраняется по сегодняшний день». Коротко и со вкусом. Сведущие люди только ухмыльнутся. Но для тех, кто не особенно силен в истории, все разжевано и расставлено по местам. Среднестатистический потребитель печатной продукции сразу понимает, «кто виноват» и «на чьей стороне правда».
Остается пожелать, чтобы до такой «неслыханной простоты» отечественная пресса доросла еще не скоро. Тем более что происходящее вокруг заставляет все чаще задумываться всерьез не только публицистов-аналитиков, но и самых обычных верующих людей, к мнению которых слишком часто власти предержащие предпочитают не прислушиваться.
Вадим Полонский
